Игорь Карпусь - Своё и чужое: дневник современника

Воспитатель из меня слабый, больше влияю стихийно, всей своей фигурой, и для одних этого достаточно, а там, где требуется ежедневная выверенная тактика, там отступаю. Смотрю на Валю, Сашу, Сережу и всех хочется обнять, расцеловать, укачать, да ведь невозможно, так внутри и остаётся, только головки погладишь. Как легко и просторно с детьми, хотя временами голова гудит от возбуждения. С ними долой всякую чопорность, двоедушие и манерность! Как нелепа и смешна Зоя Леонидовна в ребячьем обществе. Если взрослые отведут глаза, то ребятки тотчас освищут. Но на слабостях играют с наслаждением, и тогда следует быть беспощадным. Есть умные женщины, которые сознательно заводят детей и остаются незамужними. Как-то мне призналась в этом Рита. Жаль, что я не женщина.

29 мая. В последний раз обманул 7-й класс, самый буйный и разболтанный. Сам страшно увлекаюсь повествованием и их беру в плен, всё их простодушие и доверчивость наружу. Городские так слушать не умеют, там даёт себя знать мнимая эрудиция. Там не прервут рассказ репликами «А я бы убежал», «Дал бы ему в морду», «Что же его не спасли?» Там не осадят шалуна в самый драматический момент и не замрут в немом вопле ужаса или восторга. Вот за такие часы люблю своё дело. В кого только ни преображался на уроках! Будда и Цезарь, Карл Великий и Ришелье, Грозный и Пугачев говорят моими устами, я вызываю из прошлого их тени, делаю спутниками детской жизни. Ни одному — актёру не мерещилась такая грандиозная, поистине всеобъемлющая галерея образов и характеров.

Книжная лихорадка — признак не столько высокой культуры, сколько свидетельство её недостатка. Только сейчас книга двинулась в рядовую массу, и она неразборчиво хватает всё, что выкинут на рынок. Нехватку культуры раньше восполняли фарфоровыми слониками, а теперь — хрусталем и книгами.

6 августа. Три недели в Молдавии. Там горько раскаялся, что поехал, люди были невыносимы. Прибился к влюблённой паре 50-летних подыгрывал им и развлекал чтением. В кемпинге необузданный разврат. Дома брожу просёлочными дорогами, вдыхаю крепкие, пряные запахи земли.

29 августа. Разворачиваю газету и вижу знакомый почерк. Письмо от Н И. тогда, когда не ждал никоим образом, решив, что все оборвалось раз и навсегда. На конференции хотел невзначай

столкнуться с ней, спросить, услышать знакомый ответ — и в сторону. Значит, высокую ноту взял в самом начале, запомнился. Как представлю её — внутренне оробею. Всех известных мне женщин вёл я, и они шли за мной. Здесь такая прихотливость и настороженность при безусловной симпатии, что ничего нельзя предугадать. Она желает лёгкости и удовольствия и не хочет знать, как они даются. Взяла бы всего, прижала крепко к сердцу! Нет, не может. Лучшие чувства глохнут и вымирают в одиночестве. Тяжело дался разрыв с нею. Любовь губит много привходящих, личных соображений, а необходимо самоотречение, только оно, как в песне:

Ничего мне на свете не надо, Только видеть тебя, милый мой.

И робость, и страх. А надо отдаваться и брать всего человека, всё в нём любить и прощать.

5 сентября. «Моя жизнь» С А.Толстой. Вот где отчётливо проступает её несчастье, и даже преклонение перед мужем не заслоняет глубокой обиды. Жизнь её целиком покрыта гигантской тенью Толстого, а она убеждает: я имею право на свою жизнь. Вся беда, что жизни их не совпали, она была помощницей, а не соратницей, и то, что для неё в муже было притворством, для него — подлинной жизнью. Великий урок Толстого в семейной жизни — терпимость.

12 сентября. 9-го был толстовский день, и я напомнил ей об этом. Весь вечер вместе, светлое, благоговейное чувство привязанности и благодарности, родная мне. Решительное объяснение, она едет ко мне. Как я её понимаю и ценю. Господи, дай мне сил и выносливости любить её вечно.

Мелодия зреет во мне —

Широкая, дивно простая.

Так ключ в неизведанной мгле

Клокочет, глубины взрывая.

Я думал, что всё позади,

Что чувства давно уж остыли,

А сердце сжималось в груди,

И образы душу томили.

Я помню: то было зимой,

Деревья в безмолвия стыли,

Твой лик недоступно-родной

Из снежной прорезался пыли.

Теплом своих глаз обдала,

Перстами дыханья коснулась –

И ввысь устремилась душа,

Мелодия снова проснулась.

17 сентября. Был у неё в семье, мать утром завела разговор, и я услышал старые, неприятные мотивы. Обижаться глупо, обидно то, что мать и дочь думают одинаково: сначала ЗАГС, а потом ВСЕ остальное. Нечаянно заглянул в её Пушкина и наткнулся на «Дориде» с её приписками: «Я верю: я любим «/а/.., и т.д. Она Пушкиным проверяет меня, ведь здесь все признаки большого чувства. И невольно проверила себя.

Наблюдали лунное затмение, стояли в пыльной степи среди голых дерев.

Луна померкла в вышине,

Прозрачным облаком накрылась;

А мы внимали тишине,

И вечность медленно струилась.

Казалось, светлые мечты

Меня будили не напрасно.

Надолго? — вдруг спросила ты,

И твой вопрос звучит всечасно.

Как больно ранила стрела!

Но не давай уйти надежде:

Смотри, седая мгла прошла,

И лунный диск горит, как прежде.

21 октября. Всё позади: страхи, сомнения, ожидание. Не узнаю себя, такой прилив сил и желаний. Она вела себя безупречно, одной половинкой незаметно и сразу вросла в мой дом, начало на диво лёгкое и беспечальное. Одно, несомненно, породнило — непреклонное чувство долга, а оно неподвластно никаким поветриям. Она вслушивается, вглядывается, вдумывается, а я помогаю и довольно решительно. Силится объять меня, я ее гипнотизирую, и она сердится, отдавая мне должное

1 980

24 июня. Люди верят в меня больше, чем я сам. Всю жизнь противился служебному повышению, и всю жизнь многие недоумевали. Стал испытывать неловкость от своей смелости.

1982

16 мая. Оглухино. Очередное крушение. С ней мы были несоединимы. Какой только любви нет на свете. Теперь она уверяет, что любит, а три года я ничего подобного не замечал. Её не виню, я не хотел жить так. Не странно ли, что столько желающих облегчиться и довериться посторонним, а не родным.

1983

1 марта.

Из Омска в Болгарию.

«Не скрою, приятно было получить Вашу фотографию и заглянуть Вам в глаза. Расцениваю этот жест, как знак доверия и желание продолжать переписку. Если потеряете интерес к нашей беседе, то можете просто не отвечать.

Никак не угадал бы, что фото из Болгарии, если бы не знал определенно. Обычные классная доска и стенд, джинсы и свитера девочек-акселератов с подведёнными глазами и миловидная наставница среди них, немного усталая, снисходительная к капризным воспитанницам. Оставайтесь всегда такой, Светла, — неудовлетворённой, беспокойной и гордой. Люблю таких людей, хотя участь их бывает незавидной.