Людмила Тарнава - Абхазский дневник

Поднялась наверх к соседке угостить ее крапивой с орехами, а она мне рассказала подробности гибели Этери Когония. Сын моей соседки живет у тёщи на ул. Энгельса в этом же доме, где жила Этери. У нее были (у Этери) в этот день гости. Они ушли за 15 минут до попадания снаряда. И она, проводив их, осталась во дворе с соседями за столиком, где обычно курила, читала. Останься гости подольше, не уйди она во двор осталась бы жива. Но судьба! Снаряд пролетел через какую-то квартиру, взорвался во дворе и крупными осколками оторвало Этери руку и ногу. Сразу наложили жгут и увезли в больницу. Но она была без сознания, в шоковом состоянии. А ей еще дали наркоз. От наркоза, как сказали, она и умерла. Говорят, надо было ждать, не давая наркоза: или она очнулась бы или умерла, не придя в сознание. Непонятно, как же и когда она могла сказать, что умирает от руки своих же, если все время была в шоке и, не приходя в сознание, скончалась. Значит, был момент до наркоза, когда она была в сознании. Наркоз же был необходимым для проведения сложной операции. Нога держалась на сухожилии. Да и рука, наверно. А в прочем, лучше умереть, чем оставаться такой калекой и быть всю жизнь укором для своих же абхазцев. Хотя они утверждают, что снаряд был не их. Никому уже не верю: ни тем, ни этим. Порой на меня находит такое отчаяние (я уже не говорю о постоянной депрессии) оттого, что я не вижу выхода из этого противостояния. Оно, по-моему, никогда теперь не кончится. Как же жить нам так дальше? А, главное, зачем такая скудная, пещерная жизнь? Вот где аукнулся 1917 год!

Несколько дней назад получила из Гудатуы с оказией письмецо, наконец-то, от родственников. Пишут, что волнуются и настаивают, чтобы все бросила и уехала в Гудаута. Как бы не так!.. Нет уж, лучше умереть, чем повторение 40-х годов, когда мы вот так маленькими сиротами круглыми – я, Юра, Рита (мои брат и сестра) скитались. Пока меня никто не тронул, не пытается убить. А дальше что даст Бог и моя судьба! Как тут все, так и я. Ехать и садиться там к тому же кому-то на шею. Без пенсии, без зарплаты. Зачем и кому я такая нужна, нищая?

19 апреля 1993 года

Вчера, в день Пасхи, пошла днем в церковь. Пешком, под проливным дождем, захватив плащ, зонт, печенье, мандарины, тюльпан один. Нарочно пошла днем. Чтобы не было толпы людей, спокойно помолиться, взять свечечку без очереди, толчеи. В нашей несчастной стране даже в церкви места не хватает, спокойно не помолишься. Было 3 ч. дня, и церковь была пуста – перерыв до вечера. Свечечка теперь стоит 15 р.. Та, что стоила 30 коп. Конечно, будут меньше покупать и ставить. Тем более набожные русские старушки – пенсионерки. Разве что богатые и денежные гвардейцы. Кстати, они и шли туда один за другим, но без автоматов, бросая нищим у паперти деньги. Они щедры – нищим повезло. На обратном пути тоже плелась пешком (троллейбусы опять почему-то не ходят). По дороге нашла несколько веток, ими и разогрела дома себе обед. Идя в церковь, встретила знакомую абхазку. Она сказала что накануне была на причале у судоремонтного завода (теперь хоть буду знать откуда уходят катера в Гудауту) на проводах беженцев-абхазцев из Сухума. Ушло 2 переполненных катера, в том числе среди прочих уехало 400 с лишним человек. Русских и армян единицы. Наплакалась, сказала она мне. Говорит, что не стоит никуда ехать, все равно и Гагра и Гудаута будут в руках грузин, а этих беженцев теперь едва ли впустят назад в Сухум да еще в их оставленные квартиры. Беженцев из Гудаута – грузин тоже надо где-то расселять. Тревожусь за квартиру Левика. Как бы он не потерял ее, не приобретя в Гудаута. Надо написать им туда.

А сегодня опять льет дождь, как из ведра. Воды все набрали дождевой - хоть залейся. А потом будет сухой май и нам придется летом туго без воды. Все заполнили ванны, а я – нет. Как же я потом купаться буду без ванны? Но за питьевой водой к колодцу надо пойти, как только немного прояснится.

Ночью немного пушки постреляли, но не так. Ждут, наверно, результатов референдума в России 25 апреля. А что это нам даст? Ровным счетом – ничего. Купила «Демократическую Абхазию» за 19 апреля. Грузия делает попытки тесно подружиться с Украиной. Значит, слухи не беспочвенны: Шеварднадзе поехал туда за бендеровцами. Да, точно, мы живем сейчас в период, какой был в 1918 году вообще в России: смута, хаос, анархия, развал во всем, гражданская война… Вот так «перестроили» СССР.

21 апреля 1993 годы

Сегодня захотелось сварить фасоль (Взяла за 300 р. 1 кг.) Замочила с ночи. Но для ее варки нужно много дров. Решила пойти с утра с секатором – искать ветки. Но и они, сырые, плохо горят. Но с утра, еще нет 9 часов, начали сильно стрелять пушки. Мы уже привыкли, но идти боюсь. Собиралась за хворостом в район Республиканской больницы, а как раз там-то где-то стоят пушки наверху, на кладбище. И из-за Гумисты тоже отвечают. Надо переждать стрельбу. Взяла за это время купила апельсины по 20 р. за 1г.на нашем блошином рынке, у «Колоса». Уже мелкие неважнецкие. Но фрукты кончаются- середина апреля. Вот фрукты нас и держали здесь своими витаминами всё время. Ем я иногда пищу вообще 1 раз в день. Из-за отсутствия огня. Или просто пожую хлеб с аджикой. Кстати, опять исчез почему-то хлеб. Хорошо, что есть у меня немного запасов сухарей и 5 кг. кукурузы. Она сейчас по 80 р., надо бы купить еще на лето. А смолоть где-то на водяной мельнице. Говорят, есть такая в районе мебельной фабрики.

На днях, вечером, уже стемнело, соседи побежали к «Колосу» - хлеб немного давали из бокового окошечка. Таким, кто не зевает, а все время настороже. И мне сказали, я тоже побежала. Но уже окошечко закрыли, и там не было никого. Я, набрав, смелости, прошла в ворота и зашла в пекарню, где месили в котлах тесто. Попросила 2 буханки. Там был знакомый, сын Нины Ан. Рехв. Он-то вообще технолог этого завода, но такой сейчас там униженный, пришибленный (он наполовину русский, по-грузински не говорит). Вот он и дал мне хлеб, но с позволения там какого-то мордатого типа. Все они без белых халатов, кроме рабочих, пьяные, с ружьями и автоматами… Рядом со мной стоял парень, покачиваясь на ногах, надевал, снимал с плеч ружье, что-то они все громко между собой говорили, а я думала: «надо скорей отсюда из пекарни выйти, пока ненароком не пальнуло у пьяного оружие». Взяв драгоценные, теплые еще, вкусные, с хрустящей корочкой буханки, тут же удрала. Спасибо и за хлеб! Завод этот в руках военных и мафии вообще. Мука оттуда идет налево, хлеб – кому хотят, а не только военным. А рабочие завода там вообще на положении рабов и бесправны. Но платят им хорошо и всегда они с хлебом – это главное. Одну рабочую как-то даже ранили из автомата там.

Такие сухари, что мы брали на этом заводе, уже на рынке спекулянты продают. Пользуются люди любой возможностью спекульнуть в тяжелое для население время.