С Голынец - Иван Яковлевич Билибин (Статьи • Письма • Воспоминания о художнике)

Так сказать, рядом с графикою, имея с нею много общих черт, но и достаточное количество отличий, стоит плакат.

Насколько графический рисунок ценен, помимо рисунка, композиции и сочетания пятен, своею внутреннею тканью линий и потому рассматривается, как книга или эстамп, вплотную, вблизи, настолько плакат должен быть виден издалека, являясь рисунком ударным и таким, который должен клином врезаться в память зрителя. Он должен быть упрощенным в смысле рисунка, особые детали ненужны. Шрифт, хотя и интересный, должен быть очень броским и видным. Количество красок может быть ограничено до минимума, но краски эти опять-таки должны быть такие, чтобы они сразу запомнились.

Принадлежа, по своей природе, к одной семье с графической книгой, плакат отличается от нее своим назначением. Он имеет значение данного момента, он — крик, брошенный в пространство, тогда как художественная графическая книга, как и станковая живопись, будучи одной из вершин в искусстве живописи и рисования, делается не для мгновенного запоминания, а постоянного отыскания в ней все новых и новых достоинств как с точки зрения искусства, так и воплощения в образы мыслей иллюстрируемого автора.

[1938]

Архив семьи художника.

Художники старшего поколения прекрасно знают мою художественную деятельность, но художникам младшего поколения я сообщу вкратце главные этапы моей художественной деятельности.

Весною наступающего 1939 [года] исполнится сорок лет моей художественной деятельности, и тогда я устрою свою по возможности полную личную выставку.

Весною 1899 года художник Л. С. Бакст, член кружка С. П. Дягилева, увидав некоторые мои первые, но уже в известной степени графические рисунки, познакомил меня с С. П. Дягилевым и его сотрудниками по уже выходившему журналу "М[ир] И[скусства]" {1}после чего мне были заказаны несколько графических рисунков для этого журнала.

В то время я был студентом Университета и, кроме того, работал в одной частной мастерской, руководимой И. Е. Репиным, переведшим меня на следующий год в свою мастерскую в Ак[адемию] Худ[ожеств].

Лето 1899 [года] я провел у своих друзей в Весьегонск[ом] у[езде] Тверской] губ[ернии]. С этого времени начинается мое ознакомление с деревней и с русским народным творчеством. Таким образом, будучи еще юношей, я нашел тот источник, который был мне нужен и любим и с которым я не расстанусь до самой своей смерти.

И вот в это первое лето (год перед тем, летом, я занимался живописью в одной мастерской в Мюнхене) я одновременно работал много с натуры и нарисовал мои первые три народные сказки (из сборника Афанасьева).

Осенью того же 1899 г[ода] сказки эти были приобретены Государством, Экспедицией Загот[овления] Государственных] бумаг. Зимою я выставил эти сказки на Дягилевской выставке "М[ир] Искусства]" {2}, где и продолжал выставлять все время, пока эти выставки существовали.

Я продолжал рисовать сказки и дальше. Потом для той же Экспедиции я сделал две пушкинские сказки, а кроме того, исполнял очень много разных графических] работ: обложки, заставки, концовки, разные иллюстрации и т. п.

Когда года через полтора после их нарисования вышли из печати мои первые народные сказки, то успех их был громадный, они разошлись по всей стране во многих изданиях.

Теперь, когда работаешь над подобными композициями, то находишься во всеоружии многолетнего опыта, знаешь и имеешь под руками все существующие материалы. Теперь же, когда обучаешь молодежь книжной графике, сообщаешь ей все, что знаешь, указываешь, где что найти и, таким образом, облегчаешь и ускоряешь ей работу; а тогда, сорок лет тому назад, было иное. Ведь этому нас никто не учил; мы в области иллюстрации и книжн[ой] графики учились сами, хватали иррегулярно оттуда, где что-то сами находили.

Репин учил рисунку и живописи. "М[ир] Искусства]" показывал многое. С его страниц я познакомился с работами финнов, скандинава Веренскольда, со многим, что делалось тогда из передового в искусстве на Западе, эти страницы были, т[ак] сказ[ать], "окном в Европу".

Что же было у меня летом 1899 [года] в деревне Весьег[онского] уезда, когда я начинал свои сказки, какой багаж? Да ничего. Рисунки с деревенской натуры, людей, построек и предметов, таковые же этюды и книжка "Родная старина" Сиповского {3}, взятая мною там же, из деревенской читальни. И вот с этим-то багажом я и пустился в свое дальнее плавание. Была молодость, пыл и любовь к своей стране. Ни русского лубка, ни иконографии я тогда не знал.

После трех летних пребываний в Весьег[онском] у[езде], начиная с лета 1902 г[ода], я начал ездить на Русский Север, в [губернии] Вологодскую], Архангельскую] и Ол[онецкую]. Я был туда командирован слагавшимся в то время этнографическим] отд[елом] ныне Русского музея, бывш[его] Музея Александра] III.

Я собирал северные крестьянские вышивки, резное дерево, вообще, северн[ые] народные изделия, а также делал громадное количество фотографических] снимков со старинных деревянных церквей и крестьянских изб с их деталями, крыльцами, оконными наличниками и пр. Перелистывая "Ист[орию] Русск[ого] Искусства]" Игоря Грабаря {4}, вы можете найти большое количество моих снимков.

Русские народные (т[ак] называемые] лубки) картинки я впервые увидел в натуре закоптелые и грязные, прилепленные хлебным мякишем к стене, и тогда начал собирать их. Уже после я познакомился с Собр[анием] Р[усских] Нар[одных] картинок Ровинского {5}.

Русскую сев[ерную] крестьянскую вышивку я тоже увидел в натуре. Тогда, вообще, трудов по этой отрасли еще не было, равно как и по деревянной резьбе. Великолепный труд Бобринского "Русск[ая] дер[евянная] резьба" в 12-ти выпусках {6}вышел много лет спустя.

В 1903 г[оду] в "Журнале для всех" {7}, а в 1904 в журн[але] "Мир Искусства]" я написал статьи о народном творчестве Севера со многими репродукциями, результат моих северных поездок.

Для "Ист[ории] Р[усского] Искусства]" Грабаря, она [не] была доведена до конца, я вынужден был взять на себя ведение отдела [народного] искусства. К сожалению, история остановилась на 23-м выпуске, на древнерусский] живописи.

Итак, вот начало. Я остановился на эт[ом] начале несколько подробнее, т. к. говоря о реках, полагаю я, интересно знать, как и откуда они берут свое начало.

Дальше идет уже более или менее ровное плавание. Работы было много. Должен сказать, что бесчисленная книжная графика несколько оттирала композицию, отнимая значительную часть моего рабочего времени.

С 1907 г[ода] я был преподавателем графики и композиции в Школе Поощрения Худ[ожеств] вплоть до фактического окончания ее существования, т. е. до 1917 года. То, что мною самим и для себя лично искалось мною целые годы, мои ученицы и ученики получали сразу.