Карлос Гон - Гражданин мира

Через два дня опять раздался телефонный звонок. Это вновь был «охотник за головами».

««Он очень заинтересовался. Это серьезно. Ты ему понравился, и теперь ты главный претендент. Ты готов заняться более конкретными вопросами?»…»

События развивались очень быстро.

«Состоялась моя вторая встреча с Луи Швейцером, на которой мы обсуждали сроки и условия. Он настаивал на том, чтобы я определился со сроками. Я ориентировался на конец 1996 года. Он сказал: «Нет, вы мне нужны здесь раньше». Я дал ему окончательный положительный ответ в июле и в июле же поставил в известность компанию «Мишлен»…»

Наступил тяжелый момент. Предстояло перевернуть последнюю страницу эпопеи, длившейся 18 лет. Предстояло проститься с человеком, который доверял Гону еще в ту пору, когда он был совсем молодым, почти как своему собственному сыну.

«Июль подходил к концу. Исполнительный комитет компании «Мишлен» проводил за городом какой-то семинар. Я связался с Луи Швейцером и дал ему окончательный ответ. Он все подтвердил. Когда семинар закончился, я попросился на прием к Франсуа Мишлену. Он очень хорошо владел собой, был совершенно спокоен, хотя и явно удивлен. Он попросил, чтобы я поговорил с Эдуардом, и, выйдя от него, я сразу встретился с Эдуардом с глазу на глаз. Эдуард отнесся к этому известию с гораздо большим сочувствием и сказал: «Я все понимаю. В автомобильной отрасли от таких предложений не отказываются, но кем же мы вас заменим?». С Франсуа Мишленом, естественно, все проходило гораздо более эмоционально. Он понимал, что, если я пришел, чтобы сказать ему об этом, значит, я все уже глубоко осмыслил. Понял ли он, принял ли? Этого я не знаю. По я ему ясно заявил, что будет лучше для компании «Мишлен» и, возможно, лучше для меня, если я уйду именно сейчас».

Покидая Франсуа Мишлена, Карлос Гон уносил с собой приятные воспоминания и бесценный опыт.

«Компания «Мишлен» стала многонациональной в основном благодаря личности Франсуа Мишлена. Он оставил в компании глубокий след. Его личные приоритеты стали приоритетами всей группы и сформировали ее культуру. Повышенное внимание к людям, особое внимание к качеству, к продукции, нацеленность на долгосрочную перспективу, готовность молиться на клиентов, и в особенности на крупные автомобильные компании, — в этом весь Франсуа Мишлен. Возможно, он унаследовал эти качества от своих предшественников, но именно в нем эти качества воплотились. Он превратил эти ориентиры в своего рода силовые линии, которые пронизывали предприятие. Невозможно было стать настоящим «мишленовцем», не уделяя большого внимания клиентам, не мысля технически, не концентрируясь в полной мере на продукции. Его подход к нововведениям был, в сущности, философским: все неординарное имеет большую важность, потому что оно, возможно, является ключом к будущему. И это действительно так! Все, что не вписывается в установленные стандартные рамки, становится источником нововведений. Вы концентрируетесь на аномалии и благодаря этому открываете для себя совершенно иной мир. Он считал значимым только то, что имеет долгосрочную перспективу. Не надо забывать, что в этот период на долгосрочную перспективу были ориентированы в первую очередь японцы. Они были способны, появившись на рынке, терять на нем деньги вплоть до того момента, когда их положение станет устойчивым, и лишь тогда начинать оптимизировать финансовые результаты. Франсуа Мишлен был убежден в том, что успешно конкурировать с японцами можно, лишь располагая долгосрочной стратегией, в основе которой должны быть высокое качество и обновление продукции. С момента нашего знакомства, которое состоялось в 1981 году, он всегда утверждал, что нашим самым грозным конкурентом является Bridgestone. Всю японскую промышленность он считал соперником «Мишлен»…»

В сентябре 1996 года на заседании исполнительного комитета Карлос Гон официально распрощался с «Мишлен».

«Я сказал несколько слов, Франсуа Мишлен тоже произнес несколько слов в ответ. Все прошло очень сдержанно. После этого мы довольно долго не виделись. Потом я встретил его в «Рено», куда он приехал, чтобы побеседовать с Луи Швейцером. Он зашел в мой кабинет, спросил, как идут дела. И на этом все закончилось. Мы еще пересекались по различным поводам, но все это уже было не то…»

В профессиональном плане мишленовскую страницу можно считать перевернутой. Но невозможно вычеркнуть из памяти 18 совместно прожитых лет. Остались прочные связи с людьми, с философией предприятия. Все это стало бесценным жизненным уроком.

«За 18 лет работы у Мишлена я приобрел много друзей. Наши дружеские связи сохранились и после моего ухода. В целом человеческие качества людей, работающих в компании «Мишлен», заметно превышают средний уровень. Может быть, потому, что так поставлен в компании предварительный отбор, может быть, из-за постоянного соприкосновения с культурой предприятия; независимо от причины, люди в компании скромны, им не свойственна грубость, они открыты, хотя и зачастую консервативны, и очень склонны к работе в команде. Для «Мишлен» вообще характерна простота человеческих отношений. Многое происходит абсолютно неформально. Франсуа Мишлен всегда шарахался от разного рода схем организационных структур.

Если патрон прислушивался к мнению какого-нибудь человека, то неважно, какое место занимал этот человек в иерархии компании. Эта культура, почитающая как высшую ценность скромность и смирение, является органичной составной частью жизни компании, и олицетворяет ее Франсуа Мишлен…»

Ближний пригород Парижа, Булонь-Бийанкур, это вовсе не Клермон-Ферран. Тем не менее семейству Гонов было совсем не просто покинуть Гринвилл.

«Мне было трудно расстаться с Соединенными Штатами, а для членов моей семьи расставание было еще более тяжким».

Для трех младших детей это означало расставание с родной страной.

«Для наших детей Соединенные Штаты — это самая близкая страна. Трое родились в США, и все четверо пошли там в школу. Все, кто там родился, являются американскими гражданами. У наших детей в Америке осталось много друзей. Воспоминания об этой стране всегда с нами…»

Значит ли это, что не было никакой надежды на возвращение?

«В жизни никогда не следует говорить «никогда». Но я думаю, что вопрос о возвращении для работы в США больше не стоит. Скорее всего, я никогда не буду там работать, а если и буду, то только в очень пожилом возрасте, когда заброшу свою профессиональную деятельность. Я продолжаю поддерживать связи с Соединенными Штатами. Я часто езжу туда. Это очень важный рынок. У меня там много друзей. Мне близки американские ценности — свобода, дух предпринимательства, почтение к клиентам. Но я не американец. Скорее всего, завершающий этап моей профессиональной карьеры будет проходить во Франции или Японии…»