Владимир Шпинев - Реаниматолог. Записки оптимиста

Это я отвлекся. Хоть и в тактическом плане нам не столь важен диагноз, но в стратегическом, в плане прогноза и выживаемости нам диагноз нужен, и вот иногда наши коллеги ставят диагнозы, которые мы всеми силами пытаемся исключить. Исключить, зацепившись хоть за какую-нибудь ниточку, нестыковку. И мы действительно радуемся, что страшный диагноз исключился, что наш пациент, вылез из жопной ситуации малой кровью.

Конечно, это относится прежде всего к онкологии, редко, но иногда мои коллеги ошибаются, когда зло превращается в доброкачественную опухоль, и это нас радует.

Но есть и другие страдания, которые хотелось бы отмести.

Вот и недавно поступил к нам высокий, худощавый парень. Тяжелая одышка, кровохарканье говорили о серьезном поражение легочной ткани. На рентгенограмме мы увидели картину, ну как будто кто-то харкнул ядом, по всей легочной ткани множественные точечные очаги. Туберкулез, не туберкулез, пневмония, не пневмония. Все бы ничего, если бы не анамнез. Несколько дней до этого он переохладился, потом потянуло в пояснице, потом заболело в пояснице, сильно заболело. Так заболело, что «Скорую» вызвал, че-то там полечил, вроде помогло, но вдруг стал мучить кашель. Кашель, кашель, одышка, потом совсем писец – плохо стало. Вызвал «Скорую», привезли к нам.

Крутили, вертели, обследовали, щупали, трогали, косультировались с коллегами, сошлись на гранулематозе Вегенера.

По нашей задумке, на фоне аутоиммунного поражения легочной ткани, это тогда, когда вдруг после какой-либо встряски (переохлаждение), у пациента произошел иммунный сбой и внутренние органы (а именно сосуды органов) стали вдруг не своими. Нет, их не заменили, просто у иммунных клеток «потекла цитоплазма», и они стали находить чужеродность в своих нормальных клетках, уничтожая их. Убитые клетки замещаются нерабочей соединительной тканью (ткань, похожая на сухожилие), образуя узелки и полости. К этим пораженным клетками присоединились бактерии, они и вызвали пневмонию.

Парню мы помогли дыхательным аппаратом, к лицу прикрепили маску, аппарат додыхивал кислородно-воздушную смесь и расправлял легочную ткань. Бактерии стали убивать антибактериальными препаратами.

Быстрого излечения мы не ждали, решили, что, пока он относительно транспортабельный и для исключения опасного диагноза, а ведь при таком заболевании поражаются все органы и системы, мы его транспортируем в более мощно оснащенный стационар.

Что не вязалось с болезнью – это то, что мальчишке спустя сутки стало значительно легче, и его стало возможно везти без аппарата внешнего дыхания. Появился шанс того, что с диагнозом мы промахнулись, да и в почках на УЗИ не нашли очагов, как, собственно, и в других тканях.

Помнитемужчину с сердечной недостаточностью? Прошло трое суток после того, как я его принял.

К сожалению, ему лучше не стало, сердечную деятельность стали стимулировать препаратами.

Сидит в палате, привязанный инфузионными линиями. Медперсонал просит его хоть чуть-чуть покушать, но аппетита у него нет. Видно, и настроения нет, да и отеки, они ведь не только на ногах, но и внутренние органы наводнены, а посему отекший кишечник с неохотой принимает пищу.

Утром пятиминутка, запланировано было узи внутренних органов, сердца, мы хотели посмотреть динамику заболевания.

Зашел в палату, он меня узнал, сидит несчастный, давится мясной детской пюрешкой. Улыбнулся вымученной улыбкой.

– Здоров!

– Здравствуйте, доктор.

– Че, как пища? – хотел его подбодрить.

– Да, так…

«Вот бедолага, эти вот мясные пюрешки ну такие отвратные», – только и подумал я. Он утром попросил хорошей колбаски ему принести, пообещали.

И вот он сидит, давится этой самой пюрешкой, и только я отвернулся, звякнула ложка о кафельный пол, он потерял сознание.

Умер. Спасали по-честному, хотелось, чтобы еще пожил, и качали, и стреляли, и адреналин, ничего не помогло. С таким изношенным сердцем спасти было нереально. Отмучился бедолага…

Потом сходил в операционную, обезболил паренька, так, мелочь – железячку убрать надо было из ноги. Крепкий парень, тридцать раз подтягивается, не пьет, не курит, по-английски шпрехает, такие сейчас – редкость. Приготовился серьезно: и дозатор для постоянной подачи препарата, отсос, ларингоскоп, ручной дыхательный аппарат, монитор. Все включил, все мигает, ввел в наркоз, пришел доктор и за три минуты удалил железку. Профессионалы скучно работают – вроде без суеты, спокойно, но очень быстро, за что мы таких профи и уважаем. В общем, я перестарался с подготовкой, но в нашем деле – лучше перебдеть, чем потом прыгать и выискивать вдруг внезапно необходимое оборудование.

После дневной работы Григорич, закончив поликлинический прием, пришел в стационар, дабы написать дневнички своим пациентам. Это на предприятиях в пять вечера работа заканчивается, а у поселковых врачей она в самом разгаре.

В этот момент врач несколько расслаблен, пациенты получили свои назначения, и им не было нужды отвлекать доктора от написания дневников, и между строк у нас появляется время поговорить за жизнь, обхаять власть, вспомнить былое. Но поскольку я человек немногословный, лишь поддакивал и старался поддержать разговор. А ему нравилось поделиться воспоминаниями, и надо сказать, ему было что вспомнить.

В тот вечер он снова вспомнил о своих приключениях в Аяне, в эти моменты глаза доктора загорались, жестикуляция становилась особенно активной, голубой, тряпичный, не накрахмаленный колпак стремился наползти на лицо, и он его привычным движением левой руки, не снимая, сжимал в кулак и одергивал назад.

– Представляешь! Я когда практиковал в Аяне, к концу дня ко мне пришел мужичок, половина сушеного и сморщенного лица разгладилась от флюса. Зуб под железной коронкой сгнил и воспалился. О лечении в тот момент не было и речи, как ты помнишь, я вообще не стоматолог и о зубных болезнях знал смутно. А поскольку в тот момент я был единственным хирургом, стоматолог убыл в неизвестном направлении, а зубы, как ты знаешь, упорно не желают болеть в подходящий момент, меня заставили самому заниматься этими пациентами. А им и деваться-то было некуда, не летать же на самолете до ближайшей стоматологии. Да и, по большому счету, большинство проблем в то время решалось максимально просто – удаление, но иногда и лечение на машине с веревочным приводом. Я хотел было откреститься от этого не совсем моего дела, сказав, что понятия не имею, какими инструментами нужно пользоваться и как лечить. Но руководство больницы махнуло рукой, дескать, не мешай, иди работай. А на следующий день вертолетным транспортом мне доставили справочник по стоматологии.