Владимир Шпинев - Реаниматолог. Записки оптимиста

Парень чуть полноватый, лежать на операционном столе будет на животе. Выбор анестезии для нас очевиден – спинальная.

Спинальная. Как приятно это слово для врача-анестезиолога и администрации больницы. Траты от нее – минимум. Стерильные салфетки, спирт непитьевой, пара-тройка кубов анестетика, да стерильная игла, ах да, ну и пара шприцев. Дело копеечное.

А для анестезиолога – благодать! Уколол – и кури себе бамбук. Мышечная релаксация идеальная, анестезия – идеальная. Больной лежит и рассказывает анекдоты за жизнь.

Есть, канешь, от нее неприятности, иногда весьма и весьма серьезные, но они крайне редки.

Вот и сегодня – попал в спинномозговой канал с первого раза, благо наблатыкался, уж и не знаю, сколько спинок проткнул, начиная от новорожденных, кончая совсем в возрасте, со сращенными позвонками. Опыт не пропьешь.

Ввел лекарство, ягодицы занемели, положили на живот. Ну вот все хорошо, небольно, но когда доктор вскрыл кисту, обнаружил, что надо выше подрезать, а выше уже стало неприятно пациенту.

Эхех, пришлось подзагружать анестетиками, совсем в небольшой дозе, но чего жадничать, пациент, конечно, привязан, но мы же не концлагерь.

Поспал чуток. Доктору пришлось удалить много измененных тканей, терпел же парень, вырастил себе болячку…

– Мне водки литруху, – потребовал очередной посетитель.

– Извините, сегодня мы спиртное не продаем, – заученным голосом молвила женщина очередному покупателю.

Первое июня, харам на спиртное, День защиты детей, праздник для детей, и в этот день фонтаном лились квас, лимонад, сок. В этот день, и как в любой другой, хочется видеть счастливые лица малышей, а не бухие рожы алкашей. Водка, пиво, винишко – табу!

Но не все приняли закон. Некоторые пытались уговорить, увещевать, но опытная продавец была непреклонна. Она-то знает, что среди забулдыг, обычных покупателей, может появиться проверяющий, а значит, если повестись на просьбу, можно потерять место и деньги.

Тяжелый день закончился, и женщина стала закрывать точку. Ее кто-то окликнул, она обернулась и получила ножом в живот.

Ее привезли умирающей, с низким давлением, немедленно доставили в операционную. Вскрыв живот, полный крови, обнаружили, что ей разрезали печень.

Коллеги спасли женщину. Печень ушили, кровопотерю восполнили. Ей теперь осталось перебороть себя и постараться вернуться в нормальную жизнь без страха, а это будет очень и очень сложно.

Эти пациенты в этом году особенно навязчивы…

Прямо какая-то эпидемия, хоть бери и пиши петицию о запрете. Представляете – в каждую больницу они поступают один за другим, один за другим, и практически все во время происшествия находились в условиях жесткой интоксикации.

Ну вот последний парень, но ведь опять поступил с алкогольным выхлопом, и буквально каждая часть его тела повреждена! Голень слева в хлам, бедро справа сломано, рука слева сломана в нескольких местах! Ребро сломано. Череп сломан. Нос сломан. Вот это он кувыркнулся на своем железном коне. Автодорожная травма, встретился с автояпонкой, авто победило, мотоциклист проиграл. Поговаривают, что на месте автодорожки так и не нашли шлем, а пациент божится, что был. Но череп сломан, линейно, на лбу, но сломан.

Самое удивительное – он в полном сознании, мозги чуток ушиблись, но функционируют, что, несомненно, радует. И еще что очень хорошо – все, что находится внутри брюшной полости, цело.

Правда, легкие не очень работают, кислорода не хватает, возможно, он выхватил микрожировую эмболию, пока на рентгене они чистые, что тоже хорошо. Кислородом через маску справились с задолженностью этого важного субстрата.

Сразу по приезде ему выправили кости, вернее, вытянули их на гирьках и на следующий день окончательно прооперировали, сопоставили отломки.

Ох и долго же ему предстоит лечиться, очень долго…

Он посреди ночи поступил…

Пожилой, изможденный мужчина, худой, как узник Осцвенцима. Синюшный от недостатка кислорода, врач «Скорой помощи», предположила, что у него пневмония.

Пневмонию я сразу отмел, не было хрипов, содержание кислорода в крови было выше нормы, но кислород не усваивался. Мужчина ничего сообщить толком не мог, ему было тяжело, и все, и при этом давление было на нуле, не определялось обычным тонометром.

Я подкапал его, присоединили препараты, усиливающие сокращение миокарда и суживающие периферические сосуды. Подсоединили кислород через маску, стало легче, он даже приснул, совсем на чуть-чуть…

Рентген легких, анализы ничего толком не дали. Температура в норме, стул чуть жидкий и один раз в сутки. На ЭКГ норма. Молодая терапевт развела руки и тоже была в тупике.

Ночью заболел живот, я вызвал хирурга, осмотрев пациента, он ничего толком сказать не смог, вроде болит, а вроде и несильно. Попросил сделать узи внутренних органов. УЗИ ничего толком не показало. Мы были в тупике.

Через час больному стало совсем плохо, и я его перевел на управляемую ИВЛ.

Еще через полчаса он умер, но нам удалось завести сердце.

Но за полчаса до планерки он нас покинул окончательно, покинул, так и не раскрыв причину своего недуга.

Как-то вот странно судьба распределяет работу в больнице. Нет бы равномерно, ну там по одному пациенту в смену, а не так – в одну ночь ни одного поступления, занимаешься только теми, что лежат, а в другую ночь пашешь, не приседая.

Причем вот поступит пара тяжелых пациентов, занимаешься ими, вроде стабилизируешь, а потом думаешь: «Ну все, план я на сегодня выполнил», но нет, судьба еще подкидывает парочку на ночь, вот и дергаешься, приходится переводить совсем не средней тяжести больных, приходится выбирать, кому моя помощь более нужна. Ну а как иначе? Нет, но бывает, конечно, что, помимо коек, один-два человека лежат на каталке и получают помощь. Но разве это выход? Коматознику, конечно, все равно, где лежать, а если в сознании? Да и сестер нужно беречь, каждый тяжелый пациент отнимает много сил и энергии.

Вот и в последний раз на шести койках шестеро пациентов, и все тяжелые, и все стремятся уйти в мир иной. Но была одна молодая женщина, которая на тот момент не собиралась умирать, но ее страдание, если не продолжить лечение, неумолимо тянуло ее переплыть реку Стикс. На ее место я положил мужчину с впервые возникшими судорогами, после тяжелого запоя. Я-то вначале отказал, хотел отправить в терапию, при мне в приемном отделении не было судорог, только поднялся, он засудорожил. Только спустился, судороги прекратились. Уговорили, оказалось, что она работает в больнице, пришлось забрать к себе в отделение. В нашем отделении никто так и не увидел приступов. Они были, но, видимо, лечение помогло, но такое лечение можно было бы провести легко в терапии. А вот женщина с панкреонекрозом, ту, что я перевел, лучше бы оставил, она действительно нуждалась в нашей помощи, а я ее перевел, уговорили. Потом я, конечно, узнал, что с ней все в порядке, но все же в нашем деле иногда нужно уметь сказать «нет», даже если сильно уговаривают, часто так делаю, приходится отказывать, но в один момент, когда уже нет сил отказать, а все «нет» закончились, махнешь рукой и говоришь: «Да, везите», а потом, когда понимаешь, что лучше бы отказал, деваться некуда.