Эрик Леннрут - Великая роль. Король Густав III, играющий самого себя

В первом параграфе составленного Густавом проекта Акта единения и безопасности содержится признание того, что сословия имеют «наследного короля, обладающего полной королевской властью править, охранять, спасать и защищать государство, вступать в войну, заключать мир и союзы, вершить суд и блюсти закон, и подотчетного в своих намерениях одному лишь Всевышнему Богу». Это стилистически пояснялось Густавом: «Одному лишь Всевышнему Богу единственно должен он отчитываться в своих намерениях». То было автократическое мышление общеевропейского типа, которое признавало за королем полное право окончательного решения по всем делам управления, а также по вопросам законодательства и применения законов. Второй параграф подразумевал мнимое ограничение судебных полномочий короля, поскольку он связывается применением писаных законов Швеции и ему запрещается лишать кого бы то ни было жизни и чести, частей тела и имущества без законного приговора, но так как король может изменять закон по своему благоусмотрению, то цена этим гарантиям невелика. Учреждается Верховный суд, среди членов которого половина дворян и половина недворян, и в этом суде король имеет лишь два голоса — но он может назначать членов суда, руководствуясь только собственным мнением.

В третьем параграфе недворянские сословия вознаграждаются за помощь в осуществлении полновластия короля. Вычеркивалась предположительность гарантии для чистого евангелического учения — оно было теперь гарантировано, и пасторы могли порадоваться тому, как король продолжал одушевлять их празднованием в 1793 году двухсотлетия упсальского церковного съезда. Но в вопросе о праве владения Густав хотел произвести изменение, которое означало социальную революцию. «Равно свободные люди должны обладать равным правом на владение и обретение земли в их общем отечестве», — пишет он, а посему недворяне должны иметь те же права, что и дворяне, на приобретение земли, какого бы свойства она ни была: фрельсовой, вотчинной, коронной или обложенной налогом. В четвертом параграфе устанавливалось, что судьями всех уровней должны быть и дворяне, и недворяне, с тем чтобы ни одно сословие не могло угнетать другое; судья недворянского происхождения, возведенный в дворянство, должен быть обязан оставить «пост или должность, которые получил как недворянин в интересах недворянского сословия». Трудно предвидеть, как эта двоякость должна была претворяться в жизнь, а параграф продуман и сформулирован невнятно. Вероятно, истинная цель этого параграфа была «морковкой» специально для городского сословия.

Наконец в §5 Густав формулирует механизм налогообложения. «Если не требуется созыва риксдага, но король в силу тех или иных особых потребностей по внешним или внутренним либо каким-то экономическим причинам испытывает необходимость в денежной помощи», он должен иметь возможность созвать особый «комитет или собрание полномочных представителей страны» из 112 человек, в том числе 24 дворянина, 4 горнозаводчика и по 28 от каждого недворянского сословия. Этот комитет будет обладать правом установления налога и обсуждать состояние банка так же, как банковский комитет во время сессии риксдага. Согласно более позднему дополнению, члены комитета должны быть не моложе сорока лет и должны избираться. В комитете они должны иметь равное право голоса. Де-факто это означало упразднение сословий и учреждение своего рода корпоративно избираемого однопалатного представительства.

Изложенный Густавом проект конституции был революционным и, согласно убедительному исследованию Ёсты Хассальберга, первыми с ним были ознакомлены шестеро доверенных лиц-недворян, которым король зачитал проект вслух. Он был революционным, но не совершенно новым. Глубоко в его основе как источник вдохновения лежит «L’Ordre de la nature» Мерсье. Может быть опознано кое-что из тех конституционных идей, которые кронпринц Густав изложил в ноябре 1768 года графу де Модену. Роль, которую он там отводил риксроду в качестве одобряющей государственной власти, теперь была передана вновь учрежденному комитету из 112 членов. А риксрода в проекте Акта единения и безопасности не было — ему как самостоятельному органу государственной власти был вынесен смертный приговор.

Если идея создать маленький комитет из доверенных людей, в который были добавлены архиепископ, тальман крестьянского сословия и с 18 февраля герцог Карл, состояла в том, чтобы зондировать возможности получения поддержки на заседаниях недворянских сословий, то на это король Густав получил отрицательный ответ, хотя и в осторожной форме. Крестьяне, которые много выигрывали с выравниванием привилегий относительно владения землей, не сделали никаких возражений. Но архиепископ фон Тройль категорически протестовал, заявляя, что не может представить своему сословию Акт единения и безопасности, и в конце концов с позволения короля оставил работу в риксдаге, сославшись на болезнь. Представитель третьего сословия бургомистр Оберг из Уддеваллы, кажется, первым и наиболее подробно разобрал положения Акта, прежде всего о новом комитете по чрезвычайным налогам. Трудно реконструировать ход дискуссии в комитете на протяжении трех дней заседаний — 17–19 февраля, так как протокол не велся, а три автора мемуарных записок — Валльквист, Нурдин и Оберг — противоречат друг другу в существенных вопросах. Но конечный результат очевиден: Акт единения и безопасности подвергся урезыванию, затем секретарем крестьянского сословия лагманом Альманом был сначала составлен черновик — в юридически более приемлемой форме. Дворянство и впредь сохраняло монопольное право на так называемые превосходные фрельсовые земли и право на занятие высоких постов и придворных должностей; оно освобождалось от извозной повинности. Новый комитет по чрезвычайным налогам исчез, и риксрод предполагалось постепенно свести на нет с получаемым королем правом определять его численность. Несмотря на эти изменения, представители бюргерского сословия заявили, что не могут поддержать этот проект, но считают себя лишь «депозиторами» доверия короля. С этим согласился епископ Валльквист, первейший среди духовенства проводник королевской политики. Оговорку эту сформулировал, вероятно, бургомистр Оберг, наиболее сведущий в юридическом отношении делегат. Эта позиция плюс протест архиепископа сделали невозможным проведение нового основного закона путем сепаратного решения сословий. Густаву III пришлось осуществлять революцию революционными методами. В этом его поддерживал герцог Карл. Он сам добился дополнения к Акту, смысл которого заключался в том, что король получает неограниченную власть в «делах заботы о государстве», помимо назначения на должности и правосудия. 20 февраля герцог был назначен военным главнокомандующим в Стокгольме.