Михаил Ширвиндт - Мемуары двоечника

— А сейчас мы с Бобиком хотим через вас попрыгать!

И я со вздохом, держась незаметно за спину, начинаю наклоняться. Кто знает, меня поймет. Ну да ладно. Собачка попрыгала — все довольны. Но Урсуляк при монтаже мало того, что замедлил все это дело в три раза, так еще пустил фоном звук от скрипа телеги. Получилось, ведущий, такой старый пень, нагибается еле-еле в течение двух минут, да еще и скрипит при этом.

Однажды какая-то милая дама с собачкой подарила мне торт:

— Дорогой Миша! Мы с Бусей испекли для вас этот тортик. Мы вас очень любим и хотим преподнести…

Ну и так далее.

Вручение торта сняли и торт унесли с площадки.

Дальше я одним глазом наблюдаю, как Буся делает «змейку», а другим вижу, как Урсуляк и Золотовицкий, сидя за режиссерским пультом, пожирают мой тортик! Жадно! Руками! (Потому что нет ни тарелок, ни ложек.)

Естественно, мне уже не до «апортов» и «барьеров». Я грозно зыркаю на режиссеров, а они, видя это, с еще большим аппетитом поедают мой подарок.

Тогда я говорю, обращаясь к хозяйке Буси:

— Мария Ивановна, вот вы только что подарили мне тортик, да?

— Ну да… — удивленно отвечает она.

— А давайте-ка на него еще раз посмотрим?

— Ну, давайте…

— Прошу вынести торт на сцену! — торжественно объявляю я.

Пауза. Только четыре злобных глаза вонзились в меня из-за пульта.

— Итак, торт на сцену!

Пауза.

— Друзья, давайте все похлопаем, чтобы нам быстрее вынесли торт!

И под аплодисменты зрителей объедки торжественно вынесли на сцену.

Режиссеры были посрамлены… а я отомщен.

Правда, Урсуляк этот эпизод при монтаже выкинул, но зато вы теперь знаете, какими жадными и коварными бывают российские режиссеры.

В общем, весело мы прожили нашу «собачью» жизнь.

В какой-то момент я понял, что устал, что не могу больше умиляться, когда Тобик выполняет стотысячную команду «Сидеть!», что надо что-то или кого-то поменять. Напрашивался один вариант: ведущий. Пора, решил я. Тем более что прозвучал глас свыше. Это произошло дважды с интервалом в неделю. В разных концах города ко мне подошли две пожилые дамы и со странной улыбкой, заглядывая мне в глаза, произнесли:

— Гав, гав.

«Приехали!» — понял я и пошел к руководству канала.

— Продюсеру очень надоел ведущий, — говорю. — Хочу его поменять… Это оживит программу.

— Нет, не пойдет. Зритель привык к старому — так что терпи, — ответило руководство.

Я потерпел, потерпел… и уволил себя. На этом программа «Дог-шоу «Я и моя собака» прекратила свое существование.

Хотя немножко жалко.

Я до последнего времени предлагал разным продюсерам запустить обновленное Дог-шоу с молодым энергичным ведущим… Но нет, не хотят. Говорят, время уже не то — рейтинг не наберет…

Не знаю… Конечно, круглосуточно-истерические ток-шоу на всех каналах пользуются большим спросом и выполняют идеологический заказ, но кусочек доброты или «собачьей радости», по-моему, никому не повредит.

И потом, рейтинг — это… как бы сказать…

Хотя лучше, чем Жванецкий, все равно не скажешь: «Рейтинг — могучее послание тупых тупым».

«Живые Новости» — так называлась наша телекомпания. Это необычное название появилось благодаря одноименной телепрограмме, которую мы производили для утреннего эфира НТВ. Это была ежедневная пятиминутка, состоявшая из трех-четырех сюжетов. Новости действительно были «живые»: мы рассказывали обо всем, что бегает, летает, ползает и растет вокруг нас. Все делалось весело и непринужденно. Вела программу моя жена Таня Морозова. И название «Живые Новости» мы задумали как противостояние новостям мертвым, которыми был переполнен эфир. И правда, на фоне расчлененки, убийств и катастроф мы выглядели этаким оазисом чистоты и покоя. Это даже отразилось на пресловутом рейтинге. Зрители все утро смотрели всякие ужасы, потом вздох облегчения («Живые Новости») — рейтинг подскакивает, и вновь оторванные руки и плачущие люди.

Как-то я пригласил своего институтского товарища поработать у нас автором. Он, будучи актером и чтецом, при этом прекрасно разбирался в животных. С детства он ходил в какой-то кружок при зоопарке и все знал про каждую живую тварь.

Звали моего товарища Павел Любимцев. Он с воодушевлением стал писать тексты… но что-то не складывалось. В написанном виде они выглядели скучноватыми и наукообразными. Ну не получилось, что поделаешь? И я, чтобы подсластить пилюлю расставания, предложил Паше попробовать себя в качестве корреспондента. Мы даже придумали специальную рубрику: «А вы знаете, что…?» И поехали снимать в Московский зоопарк.

Как сейчас помню Пашин первый сюжет. Стоя на фоне клетки с огромными попугаями, он в своих неподражаемых интонациях рассказывал, откуда у них появилось такое название:

— А вы знаете, что попугая вначале называли «папагал», что значит «папский петух»? В Ватикане в Средние века жило много ручных и разговорчивых попугаев. Иные говорили на многих языках! Была там и особая должность — «смотритель попугаев» (кстати, вы об этом знали?).

Тяжкое бремя странствий «Путешествие натуралиста»

Сюжет получился замечательный, и рубрика Любимцева закрепилась в программе.

А потом грянул финансовый кризис 1998 года. В вихре событий прилетел большой медный таз и накрыл программу «Живые Новости». И все же «Живые Новости» на то и живые, что уничтожить их полностью кризис не смог. Живой росток долго и мучительно пробивался сквозь финансовые неурядицы… и возродился!

Появилась программа «Путешествие натуралиста».

И началась эра странствий и эпоха великих открытий.

Про путешествия с «натуралистом» (Пашей Любимцевым), с «Охотниками за рецептами» (Любой Полищук и Сережей Цигалем), с «Хочу знать» (Мишей Ширвиндтом) я когда-нибудь напишу отдельную книгу. Уж очень много разных историй, смешных и не очень, произошло за пятнадцать лет постоянных поездок.

Одной историей я все же поделюсь, так как она связана и с театром, и с телевидением, и с нашей слегка парадоксальной жизнью…

Мы снимали сюжет для программы «Хочу знать». Речь шла о появившейся недавно в Москве сети мужских парикмахерских. (Вы наверняка обращали внимание на трехцветный красно-сине-белый фонарь, крутящийся в витринах этих салонов. Оказывается, в давние времена виртуозы ножниц и бритвы не только стригли и брили мужчин, но и занимались лечебным кровопусканием.)

Брил меня элегантный юноша по имени Рудольф. Сюжет сняли, все секреты раскрыли, и я стал ходить к Рудольфу стричься — благо, что парикмахерская находилась в двух шагах от дома.