Анастасия Ерохина - Айгу! Они не едят личинок шелкопряда!

Вид на архипелаг Лангкави.

На холме среди джунглей, вдали от туристических толп, богатый архитектор Заинол по собственному дизайн-проекту выстроил с десяток вилл с видом на море для сдачи в аренду, и было это двадцать лет назад. Сейчас часть этих вилл принадлежит другим владельцам, которые распоряжаются жильём по своему усмотрению, пять сдаются отдыхающим, и две занимает Заинол и его семейство. Нас же поселили в исполинского размера мансарде в отдельно стоящем здании, к которому примыкали столь же огромная кухня и ещё более просторная веранда. Место изначально задумывалось как ресторан, но в какой-то момент, а вернее, когда строительство уже завершалось, Заинол подумал: «Постойте, господа! Ведь что же это выходит? Если открою ресторан, сюда с улицы народ начнёт шастать. Как же приватность гостей на виллах?» — и заведению не суждено было увидеть свет. Стройку моментально свернули, а уже готовые комнаты стали использовать для нужд волонтёров и наёмных рабочих. К моменту нашего приезда была занята лишь одна — парой индонезийских наймитов, которые, очевидно, работали в полную силу и даже получали зарплату в отличие от волонтёров, трудящихся до часу дня и получающих хлеб с маслом на завтрак, полтора доллара каждый — на обед, и шиш на ужин. В выходные же дни, которых полагалось два в неделю, волонтёры не получали вообще никакого довольствия и были целиком предоставлены сами себе.

Кроме нас, на восторженные отзывы с Заиноловой страницы польстилась венгерская волонтёрша Панни Барош, которая провела на виллах больше месяца. За её трудолюбие Заинол, которого Панни почему-то звала Заниолем, поселил её в более приличных апартаментах с кондиционером и даже своим балконом, куда периодически наведывались очковые лангуры — трогательные обезьяны, питающиеся листвой и фруктами. Панни было тридцать девять лет, она преподавала йогу и имела крайне небольшой и не то чтобы очень удачный опыт волонтёрства. Что в Непале, что в Таиланде до этого, она работала в хостелах, где пыталась давать уроки, но владельцев и их гостей больше интересовало курение марихуаны, нежели йога. Заинол, или Заниоль в Панниной интерпретации, йогой не интересовался вовсе, а хотел он, чтобы почтенная преподавательница занималась уборкой на виллах. И мне полагалось стать её верной напарницей в этом нелёгком деле.

Паша же перешёл под начало Заинолова зятя по имени Патрик. Тот, до того как женился на дочери старого мусульманина, был католиком, но в соответствии с законами Малайзии был вынужден сменить религию. Так он бросил употреблять алкоголь, потому что мусульманам не положено, но зато приобрёл привычку курить траву, которой, судя по налитым кровью глазам, предавался постоянно. Только не подумайте, что мусульманам положено курить марихуану — напротив, за употребление и распространение наркотиков полагаются строжайшие наказания вплоть до смертной казни. Видно, для Патрика людской закон был не так страшен, как божественный. Пашиному появлению он искренне обрадовался, так как весь предыдущий месяц ввиду отсутствия волонтёров был вынужден сам чистить бассейн каждое утро. А теперь мог сколько угодно болтать с индонезийскими наймитами и висеть в гамаке на пляже.

В первый рабочий день Панни ввела меня в курс дела. Как оказалось, в наши обязанности входили уборка вилл после выселения и перед заселением гостей, а также стирка и сушка постельного белья, полотенец, покрывал и ковриков. На ближайшее время пылесос, швабра и тряпка стали моими основными рабочими инструментами. Панни, за почти два месяца осилившая все премудрости работы горничной, научила меня застилать кровати особым образом: как нижняя простыня, на которой полагается спать, так и верхняя, предназначенная для укрывания, заправлялись накрепко под матрас, а сверху водружалось огромное покрывало. Гостям, чтобы пролезть между этими двумя простынями, наверняка приходилось изрядно побороться. И если им удавалось разорить постель, на следующий день, пока туристы наслаждались поездками на лодке или пляжным отдыхом, мы приходили и делали всё, как было. До сих пор для меня остаётся загадкой, почему этот плотный бутерброд из постельного белья является стандартом отельной индустрии.

Перемещаясь между виллами, мы волокли за собой то пылесос, то ведро, то ворох постельного белья, и к окончанию смены совершенно выбивались из сил. Не помогали ни вентиляторы, ни кондиционеры, нещадно сушившие воздух. Паша тоже трудился, не покладая рук, и после чистки бассейна подметал дорожки под палящим солнцем. Первое время я чувствовала себя откровенно неуютно, открывая входную дверь очередной виллы своим ключом, чтобы в отсутствие гостей вынести их мусорные ведра, заправить постели и перемыть посуду в раковине. Внезапно свалившиеся обязанности уборщицы были неприятной неожиданностью. Занимаясь работой и карьерой на протяжении последних семи лет, что живём вместе, мы с Пашей всегда охотно делегировали домашние дела наёмному персоналу. Нашу квартиру регулярно убирала почтенная дама, обладательница прекрасной белоснежной шубы, которая этим делом зарабатывала очень и очень неплохие деньги. И нам и в голову не пришло бы, что где-то в далёкой Малайзии богатый архитектор по имени Заинол жалеет средств на профессиональную уборку, приглашая бездельников из разных стран.

Через неделю мы не выдержали и позвали арендодателя на разговор. «Заинол!» — сказали мы: «Негоже тебе, с нашими-то способностями, нагружать нас чисткой бассейна и чужих раковин. Дай покопаться в саду, дай расчистить дорожку в джунглях, дай, на худой конец, сфотографировать, как положено, твои виллы. Люди за это платят деньги, и немалые, а ты получишь отличные снимки совершенно бесплатно!». Заинол пошевелил бровями и согласился: «Конечно, конечно! Вот только разъедутся гости, и будет у вас достаточно времени на другие дела!». Это обещание оказалось банальным враньём. В услугах фотографов он не нуждался, да и в саду всё росло само по себе, а нужны Заинолу были горничная и чистильщик бассейнов. Но мы об этом не знали и наивно строили планы, как и в какой час лучше снимать интерьеры, с какого места фотографировать панораму, и так много всего навыдумывали, что решили остаться вместо двух недель до конца месяца. Тем более что Патрик пообещал свозить нас на морскую рыбалку, но, само собой, тоже наврал.

Если не учитывать снисходительное отношение Заинола с Патриком, а также муторную и неинтересную работу, которую Паше приходилось делать в одиночестве, а мне — в компании Панни Барош, место было отличным. Никогда мы ещё не жили в такой огромной комнате, хоть и потребовалось три дня, чтобы отмыть всю грязь и пыль. Кухня была полностью оборудованной для готовки, и в многочисленных шкафчиках прятались такие приборы, как соковыжималка и медленноварка, иначе именуемая крокпотом. Духовка с разболтанной дверцей отлично давала жару, и мы практически каждый день в ней что-то пекли, в основном пироги с капустой на дрожжевом тесте, а однажды и сладкий рулет с кокосовым джемом. Дорожка, практически полностью расчищенная предыдущими волонтёрами, спускалась от вилл к пляжу. Купаться там было неприятно из-за илистого дна, но зато в отлив на берегу можно было собирать съедобные ракушки, которые мы полными пакетами таскали обратно наверх и тушили с ароматными травами из Заинолова сада. А вот дорога в магазин была нелёгкой — три с половиной километра по жаре, а потом обратно с полными рюкзаками, причём надо было забраться на холм и отогнать наглых макак, стерегущих людей возле мусорных баков. По дороге туда мы волокли с собой мешок с объедками и прочим мусором. Заинол с Патриком вывозили только отходы жизнедеятельности гостей, а волонтёры должны были свой мусор носить на помойку сами. Конечно, не обязательно было это делать пешком — в аренду предлагался мопед, правда, по цене, не сильно отличной от тех, что давали уличные агентства.