Кевин Морер - Ликвидатор. Откровения оператора боевого дрона

«Лифчик», как кто-то остроумно окрестил его, был центром общественной жизни базы Аль-Удейд. Объединенная служба организации досуга войск устраивала в нем различные развлекательные мероприятия. «Лифчик» окружали спортзал, бар, кинотеатр, кофейня, плавательный бассейн «олимпийского» размера, армейский магазин и несколько ресторанов быстрого питания. Пока все выглядело весьма недурно. Уж точно лучше, чем в Фаллудже, где мне пришлось ночевать в мастерской.

Гринго высадил меня возле нашего жилища — тесной, обшитой панелями комнаты с двухъярусной кроватью и двумя металлическими шкафами. Пару дней, пока Гринго не отбыл на родину, мы делили с ним комнату на двоих. После его отъезда она целиком оказалась в моем распоряжении. Я стоял посреди комнаты и думал о том, как мне повезло. Парням помоложе приходилось ютиться по двое или даже по трое в таких же комнатах.

Мне потребовалась пара дней, чтобы освоиться на новом месте. Чтобы облегчить процесс адаптации новоприбывших в новой обстановке, военное командование проводило многочисленные установочные совещания. Однако чем дольше я находился на базе, тем острее чувствовал, что с ней что-то не так. О чем я и заявил Гринго, когда мы с ним сидели за пивом перед его отъездом. Секунду-другую Гринго молча смотрел на меня, затем кивком головы указал на парня на другом конце «Лифчика».

— Видишь его?

Судя по форме, парнишка служил в пехоте. Он неуклюже ковылял на костылях по дробленому белому камню. Его правая голень была в гипсе.

— Ага.

— Армия, — сказал Гринго, — направляет сюда своих раненых на реабилитацию.

— А я думал, они едут в Германию, — ответил я.

— Туда посылают тех, кто подлежит комиссованию. А этот парень через пару недель снова будет в строю. Поэтому на восстановление здоровья командование отправило его сюда, чтобы он мог быстро вернуться.

— Во как… — пробормотал я.

Гринго улыбнулся:

— Эти место называют «Райская обитель».

— И я понимаю почему, — согласился я.

— Тут все легко и просто, — сказал Гринго. — Во всяком случае, такое впечатление.

Моя работа легкой и простой не была. В Катаре я руководил полетами четырнадцати разведывательных платформ, действовавших в районе ответственности ЦЕНТКОМа. Моей обязанностью было следить за тем, чтобы они надлежащим образом выполняли свои задания на обоих театрах военных действий, а также в новой, недавно возникшей «горячей точке» в Йемене. Собственно, в ход проведения повседневных операций я не вмешивался. Поскольку платформы были практически автономны, в основном я занимался бумажной рутиной. В работе постоянно возникали какие-то проблемы административного характера, которые мне приходилось решать, чтобы самолеты продолжали летать.

К весне я уже четыре месяца пробыл в Аль-Удейде. Каких-либо сезонных изменений в окружающей среде я не замечал, так как на базе не было никакой растительности. Белый щебень оставался все таким же безжизненным, как и раньше. Впервые я почувствовал смену времени года, когда отметил появление тумана по утрам.

Обычно от своего жилища до офиса я полтора километра шел пешком. Прогулка заменяла мне физическую зарядку. Работа по шестнадцать часов в сутки стала негативно сказываться уже через два месяца. Я отказался от физических тренировок в пользу нескольких часов беспокойного сна. Набрал вес и от этого чувствовал себя некомфортно. Мне не хватало полетов. Когда я собственноручно выполнял какое-либо задание и видел конкретный результат, то и чувствовал себя здоровым.

Штабная служба не мое призвание. Она нагоняет скуку. Мне претит формализм делопроизводства и связанные с ним рабочие процедуры. И вся эта работа не имела бы для меня никакого смысла, если бы я не получил повышения.

Комиссия по присвоению воинских званий ВВС опубликовала список офицеров, представленных к повышению в чине, весной, когда я находился на базе Аль-Удейд.

Последние недели перед его публикацией все офицеры из моей авиагруппы жили словно на иголках. В военно-воздушных силах действуют три комиссии по присвоению воинских званий. Первые две, на мой взгляд, в счет не шли, поскольку через них новые звания присваивались лишь примерно одному проценту офицеров. Решение именно третьей, и последней, комиссии имело значение для большинства из нас.

Рабочий кабинет я делил с Маглом, позывным которому послужил термин из серии книг про Гарри Поттера. В академии мы были однокурсниками, поэтому наши дела должна была рассматривать одна и та же комиссия. После поступления на службу наши пути не пересекались. За прошедшие пятнадцать лет Магл изменился почти до неузнаваемости. Он был моего роста, но немного плотнее. Если мои волосы еще только начали седеть на висках, то его уже основательно поредели.

Мы с ним как-то сразу сдружились. Когда наши 16-часовые рабочие графики совпадали, мы вместе обедали и пили пиво в «Лифчике». Накануне дня публикации списка на повышение мы решили задержаться в офисе и разузнать, не видело ли его уже руководство базы Аль-Удейд. Чаще всего ВВС рассылало список командованию штабов. Затем накануне официальной публикации списка командиры авиационных крыльев и групп знакомили своих подчиненных с его содержимым, хотя, как правило, об итогах заседания комиссии информировали только тех, кто повышения по службе не получил. Им обычно говорили банальные слова утешения и просили не являться на следующий день, чтобы они не чувствовали себя неуютно среди счастливчиков.

Мы оба полагали, что успешно пройдем отбор. И все-таки то, что нас оценивали и сравнивали с другими, заставляло нервничать. Так как никаких дел у нас не было, мы сидели в зале для переговоров и ждали новостей. Молча. Говорить было не о чем; мы просто волновались в ожидании решения. В то время я был одним из двух офицеров из беспилотного сообщества, претендующих на командную должность. Вторым был Майк. В случае повышения нас обоих мы бы стали первыми пилотами БПЛА, принявшими на себя командование эскадрильями. Среди претендентов на командные посты большинство составляли летчики-истребители.

Не могу сказать, как долго мы там просидели, потягивая воду в томительном ожидании. Остальные сотрудники штаба уже давным-давно ушли, когда мой начальник просунул в дверь голову и уставился на нас. Обычно на его лице играла широкая улыбка, но в этот раз он нахмурился.

— Вы что тут делаете, парни?

— Ждем новостей от комиссии, сэр, — ответил я.

Он поглядел сначала на Магла, затем на меня.

— Вас кто-нибудь вызывал?

— Нет, сэр.

Он кивнул:

— Значит, вы в списке. Проваливайте отсюда.

Как и ожидалось, список был вывешен на следующий день. Я восторженно любовался своим именем. Произведя в уме некоторые расчеты, я пришел к выводу, что получу подполковника в январе. Майк занимал в списке более высокую позицию, поэтому новое звание ему светило, вероятно, в декабре. Я облегченно выдохнул. Я был уже на полпути к получению командной должности, осуществлению цели, которую преследовал с тех самых пор, как поступил на службу в ВВС. Оставалось пережить год штабной работы по перекладыванию бумаг с места на место.