Жан Эрбе - Французы и русские в Крыму. Письма французского офицера к своей семье во время Восточной войны 1853–1855 гг.

Сегодня утром 30 июля я получил официальное извещение, что военный министр утвердил перемещение мое и капитана М. и побежал вприпрыжку искать моего заместителя, с тем, чтоб принять от него сейчас же командование ротой, которую тотчас же собрал и осмотрел, а затем отправился в свою палатку, не чувствуя под собой земли.

Имею теперь в действительности под командой 135 человек сильных, мужественных, здоровых и славных солдат, за исключением разве только двоих, которые оставляют желать лучшего. Образ моего поведения хорошо обдуман, сдержан и я убежден, что в самое короткое время, успею вдохнуть всем моим людям священный огонь долга.

Не буду управлять ротой свысока, но и не стану искать популярности, убежденный, что заслужу более преданности уважением и боязнью себя, нежели фамильярностью.

Кроме того, буду строг к ошибкам, даже пустым, сделанным заведомо с заранее обдуманным намерением.

Займусь заботами о здоровье своих людей и их житьем, не подавая виду, что они составляют предмет моего особенного внимания.

Буду всегда звать их по имени для того, чтоб они были убеждены, что я могу узнать каждого и во всех случаях.

Постараюсь стоять на страже их прав и заставлю ценить хорошие их поступки, твердой рукой настаивая о вознаграждении моих солдат.

Я окажу им доверие, чтоб заслужить такое же и с их стороны… А затем, если мне будет трудно, обращусь за советами к моему товарищу Моран, этому опытному офицеру, рабу долга и справедливому судье. Он не откажет мне в своих наставлениях.

У меня прекрасный поручик, который поможет мне, что же касается до подпоручика… я охотно переменил бы его на другого.

Но довольно о моей роте…

Тот, кого я замещаю, уезжает завтра и сядет на судно в Варне с небольшой партией в 11 человек больных, из которых пять принадлежат к отравленному караулу. Счастливого пути!

Лагерь под Йени-Кеем. 8 августа/28 июля 1854 г.

Наша экспедиция окончена, и все французские войска возвратились в лагерь, занимавшийся ими до выхода; боевой порядок остался прежний, только были переставлены палатки на другое место, в интересах здоровья людей.

Если мы и не знаем причин похода к Базарджику, более определенно чем до нашего выхода, то, по крайней мере, нам известны последствия его, которые оказываются нерадостными для двух дивизий предшествовавшим нам и проникшим в Добруджу.

1-я дивизия, за отсутствием генерала Канробера, под командою генерала Эспинаса была начальною жертвою, увы! не встречи с русскими, но более опасного неприятеля, холеры.

Не хочу повторять всего того, что рассказывают о затруднениях при отступлении этой дивизии, по случаю быстрого наполнения её лазаретов. Средства перевозки для больных оказались недостаточными. Эпидемия производила такое быстрое действие, что большое количество, людей падало на дороге, заболевая на ходу и не имея сил подняться!.. 2-я дивизия была менее подвержена болезни, хотя и она понесла значительные потери.

Маршал приказал устроить громадный лазарет на высотах Франка, господствующих над Варной, чтоб сосредоточить там специально холерных больных и иметь возможность локализировать этот бич.

Сент-Арно поражает всех! Приезжая каждый день в лазарет, разговаривает с больными, ободряет, поднимая их нравственный дух… он не щадит себя! Его видно всюду, и каждый недоумевает откуда у него берутся необходимые силы быть всегда там, где его присутствие может быть полезно…

О! мужественный маршал, каким примером он служит для всех нас?

Из всей армии в одной только 3-й дивизии санитарное состояние не оставляет желать лучшего. К счастью, мы не занесли с собою холеры из Базарджика, и принц сделал очень удачное распоряжение для сохранения здоровья его людей, предписав ограниченное количество учений, но зато он поддерживает деятельность людей при помощи более подходящих к ним условий, отдав приказ штаб-офицерам об устройстве в ротах просторных землянок для того, чтоб все солдаты могли иметь убежище от солнечного зноя. Он приказал также каждый вечер разводить перед лагерем большие костры, которые должны гореть по крайней мере до 10 часов. Из соревнования роты стараются иметь лучшие костры, для чего люди отправляются в лес, таща за собой целые деревья, тогда как другие приносят дрова вязанками и вечером поддерживают пламя в 8–10 метров высотою.

После вечерней зари, все солдаты сходятся у этих огней, смеются, поют, шутят, рассказывают сказки, обогреваются и сушат одежду, прежде чем отправиться на покой в палатки. Два или три раза в неделю полковые оркестры играют на передней линейке лагеря не из опер и не отрывки серьезной музыки, а исключительно популярные песни, которым часто вторит хор солдат.

Принц Наполеон, сначала не внушавший большего доверия, теперь, должно отдать ему справедливость, прекрасно ведет свою часть.

Мой полк размещён ближе всех к лесу возле деревни Джефферлик, и так как наши солдаты по природе великодушны, то они оказывают жителям возможные услуги, а те в свою очередь снабжают их всякими необходимыми инструментами для рубки леса и устройства землянок.

Я познакомился с семьей фермера, жена которого отдала в мое распоряжение очень опрятную, большую, но плохо меблированную комнату, в которой я сижу и пишу вам или днем отдыхаю. Эта семья, вероятно, из богатых людей в стране и не испытывает нужды; кроме половины дохода, которую необходимо отдать землевладельцу, у них остается еще для уплаты налога, прокормления проходящих турок и для содержания правительственных чиновников, живущих в деревне; короче сказать, им остается лишь столько, что они могут прожить бедно; однако эти люди вовсе не ленивы, они поднимаются с восходом солнца и работают без отдыха до вечера. На женщин, как и во Франции, здесь возложены различные домашние обязанности и они редко выходят на полевые работы.

Некогда в стране воспитывались для охоты соколы, и эти птицы с высоким полетом еще имеются и теперь, составляя предмет внимания многих. Постепенно они привыкли к человеческому обществу и свивают свои гнезда внутри домов, как наши ласточки; так одна пара устроилась в самой кухне моего фермера, свив гнездо над шкафом, куда они приносят своим птенцам добычу, кладя ее иногда на стол и собирая остатки мяса, даже и в то время, когда фермерша приготовляет на нём обед.

Но соседство этой птицы имеет важные неудобства, которые особенно чувствительны по утрам.

Против фермы находится фонтан, снабжающий в изобилии хозяев свежей и превосходной водой, куда ходят все наши люди с манерками.

Уверен, что качество этой воды способствует также поддержанию нашего здоровья. Жители весьма заботливо содержат этот фонтан, а также и доступы к нему.