Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Сотрудничество и конфликт . На примере того типа кормусов, где абсолютное большинство членов коллектива уже низведены до положения органов, нетрудно видеть, насколько тесно переплетены отношения сотрудничества и конкуренции между слагающими их зооидами. В таких коллективах индивидуальность всего содружества очевидным образом превалирует над индивидуальностью особи. Более того, здесь роль отдельных индивидов-органов состоит даже не в том, чтобы обслуживать кормус как некое коллективное целое. По существу, они становятся придатками единственного «главного» зооида, поработившего, по словам Беклемишева, всех своих собратьев и заставившего их работать на себя.

Нечто подобное мы находим и в коллективах совершенно иного рода. В общине медоносных пчел, например, каждый ее член – это, в соответствии с нашими обыденными представлениями, вполне автономный индивид. Однако в действительности суверенитет особи сильно ограничен не только в силу подчинения ее индивидуальных интересов потребностям социума, но и чисто физиологически: в сущности, ни одна из пчел не в состоянии существовать автономно от всех прочих. И хотя здесь нет прямого физического ограничения на свободу передвижения каждого, пчела, искусственно изолированная от своего социума, обречена на скорую и неминуемую гибель.

Возьмем с десяток пчел из улья с населением в 25 тысяч особей и покормим их сахарным сиропом, «меченым» радиоактивными веществами. Уже через сутки примерно половина всех пчел получит радиоактивную метку. Это значит, что практически все члены семьи, на первый взгляд полностью независимые физиологически, в действительности связаны друг с другом единым и непрерывным потоком пищи. Постоянно взаимодействуя между собой, пчелы обмениваются также веществами гормональной природы, регулирующими развитие и поведение каждого члена семьи. Без такого обмена жизненно важными продуктами семья общественных насекомых не смогла бы существовать, так что значение круговорота пищи в общине без колебаний можно уподобить роли кровеносной системы в едином и неделимом организме высших животных. Неудивительно поэтому, что семью пчел или муравьев нередко называют «сверхорганизмом», о чем речь пойдет ниже.

Это сопоставление явлений из двух миров – организмов модулярных, с одной стороны, и унитарных, с другой, имеющих между собой, казалось бы, очень мало общего, позволяет понять, что в любом сообществе, в любом коллективе взаимоотношения его членов неизбежно основаны на компромиссе. Приобретая нечто на почве сотрудничества со своими ближними, индивид так или иначе теряет в чем-то другом. Начать с того, что уже сам факт формирования союза между несколькими особями чреват потерей свободы для каждой из них.

Хорошо сознавая все плюсы сотрудничества и взаимопомощи и акцентируя их, мы часто не склонны замечать, что за этими положительными следствиями коллективизма скрываются конкуренция и конфликт. У многоклеточных животных, обладающих нервной системой, развитой психикой и свободой передвижения, конкуренция между членами социальной группы зачастую выливается в агрессию. Например, у тех же медоносных пчел рабочие особи в определенные моменты жизни семьи становятся агрессивными по отношению к собственной матке, что подчас приводит даже к ее гибели.

Проводя такие параллели между коллективными образованиями в микромире, в царстве «зоофитов» и у организмов унитарных, я всячески стремился подчеркнуть на протяжении всей книги, что диалектическое единство противоположностей «сотрудничество – конфликт» присуще уже самым ранним формам коллективной жизни – как их непременное и неизбежное качество. Вот что писал в свое время известный английский генетик К. Мазер, «…конкуренция на любом уровне организации живого, происходит ли она между клетками или между частями клетки, всегда – хотя бы в потенции, сопровождается сотрудничеством, а сотрудничество таит в себе, хотя бы в потенции, конкуренцию. Взаимосвязь сотрудничества и конкуренции пронизывает все уровни организации живого, усложняясь в процессе эволюции».

Концепция сверхорганизма

Идея, согласно которой коралл или мшанку можно рассматривать в качестве «организма высшего порядка», оформилась при изучении модулярных организмов в начале второй половины XIX века. Менее чем 50 лет спустя примерно то же самое было высказано в отношении общины медоносных пчел. В книге под названием «Жизнь пчелы», увидевшей свет в 1901 г., ее автор, бельгийский писатель Морис Метерлинк [234]писал: «Отовсюду, откуда только возможно, пчела добывает материал, столь необходимый ей для изготовления меда. Именно стремление к этому помогает объяснить саму душу законов улья. Ибо здесь индивид – ничто, его существование условно, это всего лишь крылатый органобщины. Вся жизнь пчелы пожертвована общему делу, сообществу, которое существует как нечто единое из поколения в поколение ». В этой работе, по словам ее автора, он «… за неимением лучшего объяснения, назвал способ управления пчелиной общины с его сокровенным смыслом и удивительным предвидением будущего, “душой улья”». (курсив мой. – Е.П. ). А вот другая цитата из работ Метерлинка: «… улей, муравейник и термитник можно рассматривать как единое существо, части которого не связаны физически друг с другом; единый организм, который не стал еще скомбинированным и консолидированным полностью».

Анализируя историю становления концепции сверхорганизма в науке о поведении унитарных организмов (этологии в общепринятом понимании) один из ее лидеров Эдвард Уилсон много позже трактовал ход событий так. Приоритет он отдает Плинию Старшему (первый век нашей эры), ссылаясь на следующие его слова: «Я протестую против того, чтобы сравнивать людей с пчелами, которые бесспорно превосходят людей в том отношении, что преданы одним только общим интересам». Метерлинк же, как полагает Уилсон, первым заговорил о коллективной индивидуальности общин социальных насекомых, популяризируя словосочетанием «душа улья» представления о сверхорганизме. Уилсон продолжает: «Позже, в книгах “Жизнь белого муравья” (о сообществах термитов) и “Жизнь муравья” Метерлинк неоднократно использует эту милую метафору, перекликающуюся с концепцией Уилера, представленной, несомненно, в гораздо более научной форме».

По убеждению Уилсона, истинным пионером научной концепции стал именно Уильям Мортон Уилер, который первым «формализовал идею» в 1910 г. Вот что писал в те первые годы XX века этот классик в изучении социального поведения муравьев: «Существует поразительная аналогия, которую уже успели заметить биологи философского склада, между колонией муравьев и объединением клеток, составляющих тела многоклеточных животных. Многие законы, контролирующие появление клеточных структур, их развитие, рост, размножение и умирание у Metazoa [235], остаются в силе при рассмотрении общины муравьев, которую можно, таким образом, считать организмом высшего порядка » (курсив мой. – Е.П. ). Резюмируя все сказанное им по этому поводу, Уилсон пишет, что статус коллективного научного знания концепция сверхорганизма приобрела в биологии во втором десятилетии XX века.