Евгений Панов - Зоология и моя жизнь в ней

Уже в те годы некоторые сравнительные социоэтологические исследования по родственным видам в самых разных группах животных уже убедительно показали, что многие черты различий в их социальной структуре и организации не дают оснований видеть в них прямые адаптации к экологическим условиям существования. В результате появилось понятие « социальный отбор » как причина становления такого рода различий – своего рода альтернатива отбору индивидуальному.

Наши споры с Виктором Зубакиным приобретали порой весьма острый характер. Иногда в них участвовали и другие заинтересованные лица, в частности, Екатерина Стоцкая. Она была скорее на моей стороне, отдавая себе отчет в том, что облигатная колониальность, как и жизнь в советской коммунальной квартире, не несет птицам ничего хорошего [91]. Но особенно непримиримыми противниками моей позиции были младший коллега моего главного оппонента С. П. Харитонов и его супруга. Они имели передо мной то преимущество, что изучали сами колонии ряда видов птиц, и чайковых в их числе, тогда как я в то время был знаком с происходящим в таких коллективах только по литературным источникам. Поэтому я решил, что должен сам вплотную заняться этими вопросами, чтобы убедиться в своей правоте или же изменить высказываемые взгляды. Так был задуман долговременный проект по изучению систем колониальности у чаек и крачек.

Подготовка к первой экспедиции: автомобиль и водительские права

Местом начала работы я выбрал озеро Тенгиз в Казахстане, где, судя по литературным источникам, обычной была чайка черноголовый хохотун, типич ный представитель облигатно-колониальных видов. Озеро расположено в малодоступной, ненаселенной местности, поэтому решено было, что без собственного транспорта там не обойтись. Но, в отличие от ситуации в Академгородке, где экспедиционные машины можно было арендовать без проблем, в Москве конкуренция за доступ к ним между полевыми отрядами была слишком велика, так что существовала опасность даром потратить время и ничего не добиться.

Поэтому я решил приобрести собственный автомобиль, да не простой, а достаточно проходимый в условиях отсутствия дорог. Как раз в это время Луцкий автомобильный завод на Украине начал выпускать миниатюрные вездеходы под маркой ЛУАЗ. Машина предназначалась для использования воздушно-десантными войсками, была пригодна для спуска на парашютах, эвакуации раненых с поля боя, подвоза боеприпасов и военно-технического имущества.

О том, что машину действительно можно купить, мне сообщил мой друг Даниил Иосифович Берман, работавший тогда в Институте биологических проблем Севера в Магадане. Когда я спросил его, каково перемещаться в купленном им ЛУАЗе, он ответил: «Как в танке». «Что, так надежно?» – спросил я. «Нет, так ничего не видно», – последовал ответ. И в самом деле, первая модель выпускалась с брезентовом тентом, в который были вмонтированы три маленьких окошечка – один сзади и два по бокам. Так что хороший обзор был только спереди – через лобовое стекло и два окошка на дверях. Этот странный на вид вездеход на небольших колесах и с кузовом оранжевого цвета в народе окрестили «еврейским танком».

Удивительным казалось то, что стоил автомобиль недорого, а главное, приобрести его можно было без очереди. Не как при покупке, скажем, «Москвича» или «Волги» («Жигулей» тогда еще не существовало), когда ожидание вакансии растягивалось на годы. Видимо, на заводе предполагали, что немного найдется нормальных людей, которые захотят приобрести такую машину. Впрочем, сразу же выяснилось, что и при этих условиях купить ее может все же не каждый желающий. Пришлось заручиться множеством разных справок от Академии наук СССР, заверяющих, что ЛУАЗ совершенно необходим мне для работы, без которой сама деятельность всего нашего Института окажется чуть ли не под угрозой. Обычная полуправда, не прибегая к которой при советской власти практически ничего невозможно было сделать.

Итак, оранжевый ЛУАЗ стоит во дворе моего дома, а мужики ходят вокруг, приговаривая: «Вот это аппарат!» Но теперь встает вопрос, не менее трудно разрешимый, как добыть водительские права? Именно, «добыть», поскольку получить их законным путем в Москве было практически невозможно. Количество автошкол исчислялось единицами, и чтобы записаться в какую-нибудь из них, пришлось бы опять же стоять в очереди не меньше года. А у меня такого времени в запасе не было.

Поэтому пришлось, как это было привычно в «совке», искать обходные пути. Лаборант нашей лаборатории, Михаил Владимирович Галиченко, который принимал самое деятельное участие в подготовке экспедиции, разузнал через знакомых, что есть шанс быстро получить права в городе Венев, в Тульской области. Большое неудобство состояло, однако, в том, что добираться туда было совсем не просто. Из Москвы поезд уходил в начале ночи, затем надо было пересесть на другой, шедший по узкоколейке. В результате в Венев мы могли попасть только после полудня, когда прием экзаменов бывал уже закончен. Весь этот день приходилось провести в захолустном городишке, не находя себе места от безделья, а затем, в ожидании следующего утра, ночевать на столах в автошколе.

Когда мы оказались в Веневе в первый раз, нам было сказано, что расплачиваться за услугу придется не деньгами, а твердой колбасой. Раз уж мы залетные пташки из столицы, то должны потрудиться и достать несколько килограмм этого дефицитного продукта. Игра стоила свеч, поскольку принимавшие нас брали на себя самое сложное – подготовку двух липовых медицинских справок и такого же характера разрешений на получение прав за пределами постоянного места жительства и прописки, что в то время было запрещено.

В Москве мы выяснили, что в центре, кажется, на Трубной, есть магазин, в который к началу его работы по утрам завозят копченую колбасу. Но очередь надо занимать загодя, часа за два до открытия. Не помню, уж как это получилось, но мероприятие пришлось осуществлять мне в одиночку. Запасшись деньгами и книжкой для чтения, я был у входа в магазин уже около шести часов утра. Когда двери открылись, и толпа из двух-трех десятков человек ринулась в помещение, мгновенно образовались несколько очередей к разным прилавкам. Мне, как новичку, разъяснили, что в одни руки дают не больше килограмма одного сорта.

Колбасу пока что еще не «выбросили», как тогда принято было говорить. Когда же, уже во второй половине дня люди беспокойно зашевелились, стало ясно, что оно вот-вот начнется. Тогда я быстро присмотрел в двух очередях кроме той, в которой стоял сам, мужчин, с виду вызывавших доверие. Выяснив, что сами они берут по килограмму лишь одного сорта (продукт был не дешевым), я уговорил их взять деньги и купить для меня еще по килограмму другого. Все это происходило в безумной спешке – помимо всего прочего следовало следить в людском круговороте за тем, чтобы не потерять из виду этих людей, а с ними – и значительную сумму денег. Но все обошлось благополучно, хотя и не без психологических потерь. Из магазина, где пришлось провести в общей сложности не меньше семи часов, я вышел полностью опустошенным. Но осознание того, что дело сделано, о чем свидетельствовала увесистая сумка с четырьмя килограммами твердой колбасы двух разных сортов, вскоре подействовало на нервы успокаивающе.