Ольга Книппер-Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927

24 окт. 1924 [Москва – Ялта]

Дорогая Маша, обнимаю тебя за твое милое письмо – я ждала его долго.

Где же мы можем увидеться? Я хоть и мало играю, как говорится, не у дел [1606], но все же трудно думать даже – о поездке в Крым. Может, ты надумаешь приехать в Москву? Подумай.

Я живу тихо и вообще как-то не знаю, как взяться за жизнь – за последнюю главу… Непокойна я и кляну себя за это.

Живем без прислуги, с глухой теткой, кот. готовит и делает все с охотой.

28-го будем судиться – хотят отнять комнату, а мне трудно – единственная приятность своя квартира и тишина.

Знаешь ли ты, что Лева женился? [1607]Володя, брат, разошелся с Габриель, она уехала за границу, где выходит замуж за состоят. человека, а Володя, значит, с 3-ей женой [1608]и даже с месячным наследником – Володькой. Вот видишь, какие перемены. Я же и крестила опять-таки.

На днях ездила в Ленинград с нашими читать в концерте. Ездила простуженная, и поэтому было не очень приятно. Город прекрасен. Разрушения от бедствий везде еще чувствуются. Странно, что люди живут там в квартирах, а не на койках, как у нас.

Вечер памяти А. П-ча прошел, по-моему, неуютно. Колонный нарядный зал, публика – два мира, резко противоположных друг другу: что нравилось одним, то возбуждало недоумение у других. Мне было трудно читать в этом праздничном помещении и этой разношерстной публике. Мои воспоминания только для тех, кто знал и понимал и любил А.П., – характера интимного и понятны только в аудитории, приспособленной к литерат. выступлениям. Теперь на все мои доводы отвечают: невыгодно такую программу показывать в маленьк. помещении. Луначарский читал долго, но… я его не слушала, так и сказала ему, что не буду слушать. Кажется, говорил о дурно понятой «чеховщине», – никто толком мне не мог передать содержание.

В театре у нас пойдет пьеса Тренева «Пугачевщина», репетируют [1609]. Я не занята, т. к. там всё бытовики – народ, казачество.

Наш «Вольдемар» [1610]все еще упивается музык. студией, а сборов она не дает. Захотелось ему звуков сладких под старость – забавляется. К.С. на все молчит, работает. Вчера читал нам свою пьесу А. Толстой – много есть интересного, сочный язык, но 4-ый акт слаб… [1611].

Через кого ты получила письма А.П. ко мне? Их не пропускают в Россию, а я с собой привезла только 2 книжки и еще не смогла их тебе послать [1612].

Пока кончаю, целую, обнимаю тебя и очень рада, что завязалась связь с тобой.

Полиньке привет сердечный.

Твоя Оля.

Лева благодарит за привет и целует ручку.

23 янв. 1925 г. [Ялта – Москва]

Голубушка Оля, в начале февраля я должна выехать в Москву, чтобы выяснить положение Чеховского Дома-музея в Ялте – это необходимое дело.

Немаловажную роль играет для меня свидание с тобой, я мечтала даже, что ты приютишь меня у себя на несколько дней, но это отпадает. Я как-нибудь устроюсь в семье брата Михаила. Дело в том, что я знаю, что у тебя живет Софья Влад., и я знаю, что она не захочет меня видеть, да мне и самой не хотелось бы причинять ей горе [1613]… Твердость ее я знаю, прощать она не умеет… Совесть моя чиста, но если бы она захотела, то я готова просить у нее прощенья вновь. В 23 году она не пожелала меня видеть, несмотря на мои неоднократные просьбы. Так вот какое дело, милая Оля! Неужели я буду лишена возможности быть у тебя и провести с тобою час-другой? Быть может, мне и не следовало писать тебе об этом, но так боюсь всяких эксцессов и неприятностей и так сжимается сердце, что и сказать тебе не могу…

Ты еще успеешь черкнуть мне словечко, раньше 3-го февр. я не выеду.

Мне ужасно хочется тебя видеть! Надеюсь на твою мудрость, что ты все устроишь по-хорошему. А пока целую тебя крепко и крепко обнимаю. Что бы там ни было, но до скорого свидания!

Кланяйся Левочке. Я лично поздравляю его с бракосочетанием. Мой племянник Сережа тоже женился [1614], хотя ему только 23 года.

Будь здорова и Богом хранима. Твоя Маша

Все письма М.П. к О.Л. за этот год хранятся: ОР РГБ, 331.105.20.

28 янв. 1925 [Москва – Ялта]

Как я рада, милая Маша, что ты приедешь! Конечно, остановишься у меня. София Влад. ведь наполовину живет в Черемушках. Она сильно хворала и лежала три недели в моей комнате, т. к. кровати не было у нее. Сейчас ее нет в Москве. А вообще надо это дело уладить, т. к. не Бог знает сколько осталось нам всем жить и надо бы прояснить взаимоотношения.

Напиши мне, в какой день приедешь. Обидно, что 7-го мы едем в Петроград читать в концерте, и вернусь, верно, 11-го. Ты не можешь попозднее приехать? Когда я уже буду дома? Устрой. Поглядим друг на друга. Ой сколько воды утекло!

Только сегодня вечером получила твое письмо и сейчас же отвечаю.

Лева просит передать привет. Поглядишь на жену его. 17/30 янв. в нашей студии [1615]вечер памяти Ант. Павловича, весь сбор – музею. А ты знаешь, что музей переезжает опять в Румянцевский [1616]. Только в другое помещение. Я рада. У Красных ворот было ужасно, удручающе противно.

Ну, значит, до скорого свиданья. Кланяйся Полиньке.

На ризу прислать не могу материала, сижу совсем без денег. Надо измышлять заработок еще.

Ну, целую и жду. Оля

Все письма О.Л. к М.П. за этот год (кроме особо оговоренных) хранятся: ОР РГБ, 331.77.46.

29 марта [1925 г. Ялта – Москва]

Милая Оля, мне так стыдно, что я до сих пор не собралась тебе написать и поблагодарить тебя за ласку и гостеприимство! Во время моего долгого отсутствия столько накопилось музейных дел, что только вчера я послала последний пакет со сметами в Наркомпрос. Все писала, писала без конца, и если бы не Мих. Павл., то я и до сих пор бы не кончила! Пришлось искать сторожа – дело это сложное…

Теперь, когда я очнулась от работы, я вспоминаю Москву и тоскую, что не могу жить там и видаться с тобою. Не скрою, что известное тебе обстоятельство оставило в моей душе горький осадок [1617], но я постараюсь как-нибудь изжить его и сохранить лучшие воспоминания о моем, вероятно, последнем пребывании в Москве. В Ялте холодно и неуютно, идет дождь. Зябко цветущим деревьям и фиалочкам. Миндали уже отцвели, а за сливы, котор. теперь в полном цвету, я боюсь. Их может съесть утренник или туман. Сегодня Мих. Павл. ездил в Гурзуф и остался очень довольным твоим поместьем. Он подробно тебе опишет все. Эфенди наш оказался не совсем порядочным!

Как ты съездила в Харьков? [1618]Ты когда-то в «Чайке» хвастала, что тебя там хорошо принимали [1619]. Правда ли? Напиши, пожалуйста, напиши обо всем, что у тебя в квартире делается. Как живут милые молодые супруги – Лева и Нина Борисовна? Привет им сердечный, также приветствую Сергея Львовича [1620]и пугливую тетю Фанни. Кланяюсь твоим рабыням Елизавете Ник. [1621]и Людмиле Александровне [1622], последнюю крепко целую и прошу ее написать мне. Полинька ждет исполнения ее обещания. По-прежнему ли Маука мешает тебе есть и пить? Как она справляется со своим семейством? Ярко рисуется мне картина твоего домашнего обихода, твои вздохи и покрикивания! Пиши же.