Ольга Книппер-Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927

Целую тебя крепко, постараюсь писать чаще.

Людмила сидит, читает «Смерть Пушкина» [1658]. Твоя Оля .

Лева и Нина целуют и кланяются Мих. П.

Ел. Ник. шлет привет, ходим с ней на заседания О-ва Чехова.

Жалко Ник. И-ча, кланяйся ему и Марише и Полиньке.

Мих. П-чу и О.Г. [1659]привет.

Как Ванда? И ей привет.

15 ноября 1925 [Москва – Ялта]

Милая Маша, все хочется посидеть, поболтать с тобой…

Видела я «Петербург» в МХТ 2-м. Соединилась вычура Андрея Белого и вычура МХТ 2-го. Получается театр «представления». Миша сделал фигуру под Победоносцева, страшный грим, зеленый череп, уши жуткие. Игра – смесь серьеза с штучками, неровно, я бы сказала, некрупно. Постановка напоминает нашу «Жизнь человека», пахнет вообще Андреевщиной. Хорошо сделал роль Берсенев, но скучновато [1660]. Я над Мишей временами хохотала, но помимо пьесы, роли.

У нас вчера было 500-ое представление «Ц. Федора», играл первый состав, был большой подъем, цветы, воспоминания… После конца у меня в уборной выпили бутылку Абрау (я угощала). Мария Алексеевна [1661], Маша-портниха – участницы 1-го «Царя Федора», Раевская, Коренева [1662], моя Лизавета и я, были все взволнованы, поплакали. Я ночь не спала. Сегодня с Соф. Вл. была у обедни…

Лева пишет, пишет… веки у него красные. Написал музыку для Камерного для Обозрения и получил заказ писать музыку для пьесы, идущей в Мал. театре [1663]– он бодро настроен, поднялся дух его.

Сейчас я читала вслух «Черного монаха». Слушали: Лизавета, поднимавшая петли на моих чулках, Людмила, калачом свернувшаяся, и С. Вл. Нина с Левой спали, ибо танцевали до 6-ти утра. Часто вижу Зинаиду Григ., кот. навещает своего сына у нас.

Маша, я в скором времени поеду с Подгорным к «властям» – говорить о Гурзуфе. Нельзя ли будет мал. домик на мысу дать Конст. С-чу, а бывш. «Виллу роз» – Худож-му театру – смело? [1664]Не знаю, что из этого выйдет, – ты пока, ради Бога, никому не говори об этом.

Как Фуфлыга и страшный Барбос поживают? Мария Ив. не так давно прислала письмо и в нем – роза, кот. еще пахла – трогательно. Я детям посылала детский театр – «Конек-горбунок». Только бы канализацию они сварганили!

В конце декабря думаем устроить Чеховское утро в нашей Студии на Тверской [1665]– устраивает Чеховское о-во. Хочу собрать III акт «Чайки» с Мишей – Треплевым [1666].

Не легче ли тебе стало с бумагами? У, проклятые! Когда приедешь ко мне? Думай и пиши. Наши целуют тебя. Я обнимаю, целую и кланяюсь М. П-чу и «дамам» твоим. Твоя Оля

17 дек. 1925 [Москва – Ялта]

Милая Маша, я целую вечность не писала тебе. Почему-то кажется, что ты скоро приедешь. Так или нет?

Не знаю, с чего и начинать. Дома пока благополучно. Лева работает, вылезает помаленьку. На днях пойду слушать его музыку в Малый театр – пьеса Глебова «Загмук», Ассирия – Вавилон. Там его хвалят, считают за очень талантливого. Приятно, что его рекомендуют музыканты. В январе послушаем его оркестровые произведения. Нина бегает и в техникум и в киностудию. Живут ладно, хотя Лева ходит часто один в общество и концерты. Пес наш пользуется общей любовью, все с ним водятся – Джюдди, правда, очень мила. Она обожает снег и так радостно носится и валяется в снегу, и ест его с аппетитом. Зима чудесная, масса снега, все блестит, сверкает, сегодня мороз, утром было 11°. Сегодня с утра мы, трое женщин – Нина, София Влад. и я – до сумерек шили Леве пижаму тепленькую, и можешь себе представить, – я главная закройщица, С.В. на машинке, Нина по отделке. Посмотрим, что выйдет. Людмила эти дни полеживала – что-то с сердцем опять. Лизавета приятна, заходит часто, беседуем. Записную книжку А. П-ча будет издавать Академия наук, целиком все, даже то, что было напечатано.

Был Вересаевский юбилей в Мал. театре [1667]. Усыпил всех твой друг Клестов [1668]. Затянули речи до бесконечности. Я, первая, читала уже около часу ночи. Читала из его воспоминаний: «Моя первая любовь». Читал Качалов, Лужский уехал. Прошлую субботу вся бывшая «Среда» собралась у Инны Ив-ны, вроде маленького чествования Вересаева. Были Елпатьевские с сыном, Белоусов [1669], Грузинский [1670], Шкляр, Ив. Ив. Попов, издававший журнал «Шенское тело» [1671]– помнишь? Любивший не только шенское тело, но и шенскую тушу. Екат. Павл. [1672]была, был д-р Дьяконов, твой знакомый, с семейством. Я их дважды устраивала у нас в театре.

В театре усиленно репетируют «Горячее сердце» Островского и «Прометея» и Утро, посвящ. памяти декабристов, где и я буду участвовать в концертном отделении, буду читать Некрасова – кн. Волконскую, ее свиданье с мужем в шахте.

Думают строить дом во дворе нашего театра – я записалась, не знаю, что выйдет. Архитектор Рерберг, делец – Юстинов [1673]. Хотят строить этажей в шесть. Другой дом, в кот. записались Станисл., Кач., Москвин, Подгорный, строит Щусев в Брюсовск. пер. (это уже не от театра), но это будет очень дорого, а денег у меня никаких нет.

Была Ада с мужем [1674], погостили неделю. Ада похудела, интересная, хорошо одета, такая же милая, живая и смешная. Маринка – девица боевая, говорят. Очень бы хотела ее повидать. У Олички нашей корь. Она мне недавно прислала письмо, начала по-русски, кончила по-немецки. Учится английскому языку. Оля-большая стала покойнее, разумнее, кружит всем головы, морочит всех, очень красива, изящна.

Изредка навещают меня твои подруги Кундасова и Дроздова. Первая стала невероятная хохотунья, все рассказывает, и шипит, и свистит, и закатывается. Дроздова как-то упала и сильно вывихнула локоть правый, боли сильные были. Давно не была, и я не знаю, что с ней.

Миша [1675]что-то хворает, говорят, сердце слабо – у него инфлуэнца.

Собираюсь писать в Гурзуф. Качаловы хотят на лето снять домик б. Яворского. Дима [1676]приедет.

Вечер памяти Чехова будет, вероятно, в январе [1677]. Занавеску не знаю, из каких денег соорудить. Если пришлют из-за границы, может быть. Не знаю, как быть с могилами и с Анютой, кот. живет теперь на 3-ей Ямской и получает от меня 10 р. ежемесячно, говорит, что два раза в неделю ездит в Новодевичий, а между тем, я была там 2 раза и могилы засыпаны снегом. Жаль мне ее, а придется лишить ее дохода.

Ну, Машенька, кончаю, целую тебя крепко и жду и письма от тебя и тебя самоё. Лева и Нина целуют тебя, вспоминаем радостный Гурзуф. Получила открытку от Лейтнеккера с Аю-Дагом – приятно. Tante Fanny молодцом, топочет, кормит нас, кланяется тебе.

Будь здорова. Отдыхаешь ли немного? Как Николай Ив.? Я сговаривалась несколько раз с Семашко [1678], чтоб повидаться, но никак не выходило, то он занят, то я. Поклон Полиньке и Марише. Твоя Оля .

Не знаю, у тебя ли Мих. Павл.? Если да, передай привет от нас.