Ольга Книппер-Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 1: 1899–1927

27/XII-25 г. [Ялта – Москва]

Милая моя и дорогая Оля, давно я тебе не писала, но, рождая в муках отчеты и ответы на не всегда понятные бумаги, я часто думаю о тебе и вспоминаю о лете. Я замучилась работой, и если бы не Мих. Павл., то, вероятно, меня давно бы уже не было на свете!.. В феврале собираюсь в Москву, если Миша вернется и заменит меня. Если я не встряхнусь, то дело мое швах… Испанец – др. Кузнецов, с которым ты танцевала испанские танцы у нас в столовой, – начал лечить меня внушением, чтобы я не боялась казенных бумаг и не падала бы в обморок от них и вообще не относилась так горячо к делу… Он меня усыпляет и внушает, я все слышу, но шевельнуться не могу. Кто мог ожидать, что в испанце такая сила!.. Вот до чего я дошла, дорогая моя! Письмо твое на палевой бумаге получила, благодарю и завидую, что вы все так уютно занимаетесь шитьем. Я с большим бы наслаждением приняла участие в вашей работе и думаю, что угодила бы Леве. Мне очень хочется что-нибудь пошить, повязать, вообще заняться женским делом. Чулки лежат нештопанные, белье все изорвалось, калоши протекают, каблуки кривые – некогда и некогда… То есть 24-х часов я не осталась бы на этой должности, если бы не близкое мне дело!!

Сегодня получила письмо от Приходченки, и вот пишу тебе и ему. С Шаповаловым я говорила об интересующем тебя деле, приеду поговорим.

Письмо Приходченки прилагаю при сем [1679].

Будь здорова, целую тебя нежно. Передай мой привет Леве с Ниночкой, Людмиле Александр. и Софье Влад., если она примет. Маша .

У нас мерзкая погода, два месяца льет дождь каждый день, все затопило, испортило дороги и дома… Было тепло, и сегодня первый день холодно, изредка срываются снежинки. Горы напудрились.

Николай Ив. второй месяц в Тубинституте, кажется, поправляется. Больших трудов стоило его туда определить.

12 апреля 1926. Москва [В Ялту]

Дорогая Маша, как летят дни твои на юге? Наши летят холодной чередой, зима не выпускает нас из своих объятий. Вчера еще выпал свежий снег и все побелело, сегодня, слава Богу, потекло, всюду милая черная грязь…

Вечер. Тетка накрывает на стол, Лева работает, Нина занимается псом и мячом, С. Вл-ны нет дома. Я обедала у Софии Марковны [1680], и вот присела поболтать с тобой и с Ялтой [1681]. Сегодня первый день, что мне лучше за все последнее время, время препротивного недомогания. В субботу я причащалась в Никитском монастыре, накануне была у обедни и вечером исповедовалась после всенощной. Было хорошо в храме – темно, мало народу, что-то шептала монашка. В этот день была память Савицкой – 15 лет со дня ее кончины. Мы все собрались в нижнем фойе. Телешов прочел очерк ее жизни [1682], говорил Лужский, оркестр сыграл «Смерть Озе» Грига, и все спустились вниз в музей, где в этот день была открыта комнатка Савицкой, перенесенная из квартиры Бурджалова, кот. сам ее устраивал. Меня все это очень волновало, и я поплакала. Вспомнилась школа, первые годы нашего театра, вся личность Маргариты…

Ну вот. Много больных. Шевченко выбыла месяца на два, а то и больше. У нее что-то нехорошо с горлом, запретили играть и вообще громко говорить, был даже консилиум. Я теперь буду играть Мамаеву (ее роль) в «Мудреце», репетирую. Болен Грибунин – сухой плеврит. Заболел Конст. Серг., но легко. На этой неделе сломали два спектакля. Болен Смышляев [1683], кот. ставит «Прометея», и посему задержка в работе.

Как ты доехала, как нашла все в доме, в саду? Как себя чувствуешь? Как твои дамы? А главное M-eur Жоли?

А ты знаешь – та хорошенькая сумочка, в которой я привезла тебе провизию и кот. я так крепко держала под мышкой, – где-то исчезла, не понимаю – дома ее нет, а ведь я с вокзала прямо домой поехала с Лизаветой на автобусе. Жаль. Будешь ли говеть? Недавно Качалов в «Ц. Федоре» сказал духовнику: «Поставь угодни цу на полицу…» вместо «угодника». Я было умерла от смеха… Наши тебя приветствуют. Я тебя обнимаю, целую. Людмила, конечно, говела со мной. Твоя Оля

Все письма О.Л. к М.П. за этот год (кроме особо оговоренных) хранятся: ОР РГБ, 331.77.47.

21 июня [1926 г. Москва – Ялта]

Милая Маша, я изнываю [1684]. Не знаю, когда выберусь. Кончают 26 – я мечтаю и выехать 26 [1685]. Едут и Н. Ник. с сыном (Качаловы), и Ершовы, и Ада с Маришей, и Лизавета. Думаю, что поедем в Севастополь и в Ялте прямо на катер. Устроюсь и приеду к тебе налегке на несколько деньков. Так лучше. Если повидаешь меня у катера, буду очень, очень рада – спустись к нам. Терпение мое кончается. Целую тебя крепко и радуюсь повидаться. Хочу простора, моря… Твоя Оля

Год по почтовому штемпелю.

28 июня [1926 г. Гурзуф – Ялта]

Милая Маша, мы уже в Гурзуфе, и мы все такие измытаренные, что не решились показаться тебе – грязные, с багажами и тюками. Телеграмма пришла слишком поздно, и Лева не смог предупредить тебя. Страшно хочу видеть тебя, Елиз. Ник. шлет привет и мечтает в ближайшем времени быть у тебя. Пиши скорее.

Здесь ничего нет, надо все устроить, я уже скандалила. Как устроюсь – приеду, или ты, может быть, приедешь? Целую, обнимаю. Уехала в тревоге. Ольга

Год по почтовому штемпелю.

[18 июля 1926 г. Гурзуф – Ялта]

Милая Маша, будь добра, когда будешь в магазине аптечн., где мы брали крем для Нины Ник., – сказать, что там нет описания, как употреблять этот крем, а всюду упоминается, что надо слепо следовать тому, как написано. Она в отчаянии и боится, что это фальсификация. Будь добра сделать это поскорее, может, Валя добежит с твоей запиской. Доехала хорошо, но на катере почти все рвали. Ванда полулежала и все пыталась «поговорить». Целую тебя и благодарю. Привет всем. Оля

Датируется по почтовому штемпелю.

19 июль [1926 г.] Гурзуф [В Ялту]

Машенька, душенька, спасибо за пересылку писем и поблагодари М. Павловича за исполнение моей просьбы. Я тебя очень прошу захватить план ко мне. Здесь без меня делали обмер владений. За это взяли 10 р. и еще за что-то берут 35 р. в наркомзем, но я сказала, что я должна знать за что. С планом пойду к главн. инженеру здесь, надо проверить и потом хлопотать о береге.

Привози Мих. П., т. е. чтоб он приехал в субботу, а 24-го я с Лизаветой думаем удрать или в Алушту или в Ялту. А то очень много здесь будет бабья – скука; Ванда говорила, что собираются Тэзи целой массой, а мне не хочется. Еще если бы Вас. А. [1686]с Ел. Ив. – это ничего, а эта чуждая мне молодежь – не хочется.

Маша, прихвати каких-ниб. длинных прежних романов, может, Писемского, нет ли «Идиота» Достоевского, нет ли франц., вроде Дюма, для вечернего чтения вслух.