Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Будь же здорова и Богом хранима со всеми его Святыми Ангелами. Кузина-Мать .

PS. Слухи о твоем намерении вступить в морганатический брак с некиим лордом волнуют умы! [107]Будь осторожна!

Два однотипных поздравления на почтовой бумаге с золотым и серебряным тиснением буквы М; первое – на двух листках и на более плотной бумаге, второе – на одном; формат вытянутый. Есть еще конверт с таким же золотым вензелем, без штампа, но с карандашной датой: 20/XI-29 и надписью: «Ея Высочеству Ольге Леонардовне Чеховой».

1 окт. 29 г. [Москва – Ялта]

Маша, дорогая, не кляни меня, что не пишу – я очень занята и устаю порядком. Твои чудесные сливы съедены, груши лежат на бюро, фигов. листья я нюхаю и ощущаю близко-близко милый Гурзуф. Вчера была девушка, жившая в Гурзуфе, и привезла мне чудесную гранату с веткой. Я приехала с Чеховского вечера и получила радость. Вечер, конечно, мог быть намного лучше. Приятно говорил Сакулин [108], Кольцов (молодой) [109]доказывал, что Чехов современен, но говорил не талантливо и длинно. Ученики студии Завадского были плохи, «Юбилей» шел живо, но, конечно, это не то, что нужно. Я читала отрывок из «Невесты» – бурную ночь – мать и дочь – объяснение и отъезд Нади, и из ранних рассказов: «Ушла».

Каждый день репетиции, завтра показываем Вл. И-чу декорации, костюмы, гримы [110].

Люба уже служит в Парке отдыха и культуры. Лева адово пишет; дома обедаем редко.

«Вишневый сад» процветает. Прости, что пишу мало. Целую тебя. Волков целует ручку, наши приветствуют. Ольга .

Как жалко Барбоса!

Руки мои только теперь начинают приходить в норму, но еще мраморные.

Оля имеет огромный успех здесь в «Moulin rouge» [111]. Со всех сторон слышу отличные отзывы о ее игре, о ней как о необыкновенно обаятельной женщине. Обнимаю.

10/Х-29 [Ялта – Москва]

Милочка моя Оля, я тоже прошу тебя не проклинать, что не пишу. Только сегодня выяснилось, что отчет мой приходит к концу и я могу легко вздохнуть, зная, что скоро его отошлю. Мих. Пал. нарисовал такие чудесные картограммы о посещаемости Музея, что прямо на удивление. За 1928–29 г. прошло по коврам кабинета 16 498 ног от 8 249 посетителей! Бедная Маша! Анна Арсен. [112]все еще водит и водит.

Погода совсем летняя, опять голые тела и белые башмаки. Бедненькая Еликон так и не увидела хорошей погоды. Цветов в саду богато, и деревья еще не желтеют. Море тихое, катера гудуть, моторчики пукают, и в воде +18°. Жаль и барышень, котор. жили в Гурзуфе и поотмораживали себе носы… Кстати о Гурзуфчике с его пахучими фиговыми деревьями. Сегодня приходил Роман Корнеевич и сообщил мне, что сняли с работы несоюзных [113]рабочих, которые начали было делать стенку и с которыми он дешевле условился. Союзные берут дороже, и, конечно, нужно продолжать работу, т. к. известь в яме уже растворена и могут растаскать купленный песок. Нужно продолжать работу еще и потому, что казенный инженер сам измерил количество куб. метров для союзн. рабочих и таким образом заткнул рты недовольных татар – соседей и жителей деревянных домиков. Представь себе, душенька моя, что твой участочек будет загорожен, и Роман сделает плантаж, разведет огород и насадит деревьев, и ты приедешь и будешь кушать фрукты и овощи!! Понатужься, почитай на концертах, а пока скорее пришли денег, чтобы заплатить рабочим. Роман говорит, что написал тебе, и ты, вероятно, уже получила его письмо. Он выглядит здоровее и бодрее, мечтает об стенке и об огороде. Мы шли вместе от нашей дачи до базара и беседовали о делах.

Я чувствую себя неважно физически и морально, всё ждали, что мне увеличат жалованье или дадут пенсию, но ни того, ни другого не слышно. Как тут на 95 руб. прокормиться со всеми и с индустриализацией? Чувствуешь проголодь, даже стыдно… Всё дорого безумно, то, что есть, а многого совсем нет, самого насущного. Противный черный хлеб испортил мне кишки, и я, кажется, начала чахнуть…

Хризантемы еще не начали цвести, первые цветы пришлю тебе.

Над коллективным письмом долго смеялась и очень жалела, что не была с вами, а то пропели бы: «Мы пук, мы пук цветов набрали»… Павлик, вероятно, забыл эту песенку? [114]Кланяйся ему и всем своим вкупе с Софьей Владимировной – Соничкой. Еликону напишу деловое письмо, хотя она и легкомысленна… Твоему Лорду привет и большая благодарность за память. Ты все-таки не очень пошаливай. Я видела в кино «Опасный возраст» и решила не шалить…

Ну, будь здорова, не забывай меня, находи маленький кусочек времени для письма ко мне. Я ужасно скучаю! Единственное утешение книги, но их мало. Дневники Соф. Андр. прочла. Хочется еще что-нибудь в этом роде. Целую, целую и еще целую и крепко обнимаю. Маша.

Получила ли Мар. Григор. [115]сухие лепестки роз? Ох, как мне хочется к ней!..

2 ноября [1929 г. Ялта – Москва]

Милая Олечка, послала я тебе сегодня цветочков, да боюсь, что плохо они дойдут к тебе. Я совсем расклеилась здоровьем. Вчера у меня был сильный сердечный припадок, длился несколько часов, думала, что конец мой пришел. Доктора добились только к вечеру, когда мне стало лучше. Эти дурацкие тяжелые переживания и беганье по лестницам вконец расширили мое бедное сердце. Устало оно, и я больше не могу. Напиши о цветочках. У нас жара, в море +18°, купаются. Небо чистое. Маша .

Пиши мне, умоляю. Живется тяжело.

Год по почтовому штемпелю.

5 ноября 29 г. [Москва – Ялта]

Маша, дорогаша, милаша, какая радость эта твоя осенняя присылка цветов! Ты себе представить не можешь! Я их бережно раскладывала по сортам на столе в столовой, и теперь они стоят на всех столах в моей комнате, как будто их только что принесли из сада – чудесно доехали. Сейчас принесли твою открытку. Маша, не хворай, умоляю, приезжай скорее в Москву. Когда приедешь? Целую тебя за последнее чудесное письмо – спасибо. Деньги Роману давно отправлены.

У нас осень тоже стоит прекрасная. Сегодня посвежело только. Балкон еще не замазан.

Савва выехал!!! [116]Ты не узнаешь комнату! Выбелили, оклеили, стоят Любины вещи, стало уютно, мило, и серьезно. Она уже ходит на службу, встает в 7½, тихо, как мышка. С Левой живут дружно, хорошо.

А вчера была Кундасова в новом берете и с продранным локтем. Была Мария Григор. [117]– спрашивала о тебе. Она все не может устроиться, и с детьми возится – сын не может продолжать ученье.

Сегодня прочла известие о смерти Анны Ал. Гольденвейзер – туберкулез.

Я очень занята – еще не сдали «Дядюшкин сон» [118]– и я уже репетирую одну небольшую, но милую сценку в толстовском «Воскресении» – графиню Чарскую. В театре смена министерства, обливание грязью друг друга [119], тяжело, т. е. тяжела форма – к ак это делается. Радостного вообще ничего не слышишь, только в работе спасенье. Недавно прочли [120]по-франц. «La dame aux camelias» – очень волнительно и приятно. Лорд уже неделю гостит в Ленинграде, через неделю приедет. Я что-то нигде не бываю. В день нашей годовщины [121]хотели остатки «стариков» собраться у меня, да заболел Грибунин, я ослабела, у меня темпер. была ниже 36° – расклеилось дело [122]. Лева «в нервах» – уже начал репетировать в театре свой «Город ветров».