Мария Чехова - О.Л. Книппер – М.П. Чехова. Переписка. Том 2: 1928–1956

Я себя чувствую немножко легче [эта фраза рукой Баклановой] (ОР РГБ, 747.1.42).

Ольга Леонардовна Книппер-Чехова скончалась 22 марта 1959 г.

Через месяц, 25 апреля, С.С. Пилявская подробно описала ее смерть в письме Е.Ф. Васильеву:

«Последнее время Ольга Леонардовна чувствовала себя настолько хорошо, что могла выезжать на прогулки, как всегда, через день, принимать у себя людей, и, несмотря на то, что после Нового года перенесла тяжелый грипп, все шло вполне благополучно. После возвращения моего из дальних гастролей, я нашла ее вполне бодрой.

Еще 12 марта они с С.И. ездили за город, дышать свежим воздухом. 13 марта я была у них в 11.30 утра – Ольга Леонардовна была вполне бодрой. В 1 ч. дня у нее случился инсульт (чего уж никак нельзя было ждать, т. к. все показания анализов всегда были идеальными в этом смысле). Парализовалась правая сторона и речь, но сознание оставалось ясным. Она узнавала, реагировала, с безмерной кротостью переносила все мучения. Все что только возможно было сделать – было сделано, но 20 марта наступил неизбежный отек легких, и с этого момента она стала слабеть.

Последние сутки были особенно мучительны, но мне хочется думать, что сознания уже не было.

22 марта в 2 ч. дня настал конец. Я была при ее кончине – муки были страшные, а лицо стало спокойным и прекрасным с первых мгновений после смерти. Такой прекрасной она оставалась все дни до погребения. До 24 вечера она была дома – ночью мы ее перевезли в театр, а 25, после очень торжественной и теплой панихиды, положили рядом с Антоном Павловичем.

Вот и закрылась последняя, прекрасная страница Художествен. театра, того театра, которому все мы поклонялись, считали своим домом, отдавали все лучшее, жили им. Теперь не то, ну да что ж поделаешь! Не вернешь!» (ОР РГБ, 331.106.24).

Имеется в виду сочельник, который традиционно праздновало по Грегорианскому календарю относившееся прежде к лютеранской конфессии семейство Книпперов.

Православный сочельник, который отмечался по Юлианскому календарю.

Е.Н. Коншина свой доклад делала в Государственной академии художественных наук.

От taper (франц .) – бренчать (на рояле). Возможно, речь о музыковеде В.А. Цуккермане, который в 1926 г. перешел из Киевской консерватории в Московскую, где преподавал музыкально-теоретические предметы.

Муж А.К. Книппер – Юрий Карлович Гринвальд (ум. в 1931 г.), инженер-электрик, принимал участие в проектировании Ленинградского метро и ехал в Новосибирск, где производились аналогичные разработки для этого города.

См. письмо О.Л. от 13 марта.

С.Л. Бертенсон, который до своего окончательного отъезда за границу какое-то время жил на квартире у О.Л.

Любовь Сергеевна Залесская (1906–1979), вторая жена Л.К. Книппера; архитектор.

«Заказ» был связан с наступающим столетием со дня рождения норвежского драматурга, в пьесах которого О.Л. сыграла несколько ролей.

С.Л. Бертенсон сопровождал Н. – Д. в его поездке в Голливуд в 1926–1927 гг.

Вероятно, речь о Н. – Д. с женой и приемным сыном, которые тогда жили на Б. Никитской.

Возможно, беседа относилась к работе над трудно продвигающимся «Дядюшкиным сном».

Книга Л.П. Гроссмана вышла в 1927 г. в ленинградском издательстве, в следующем году она была переиздана.

Речь о мейерхольдовской постановке (премьера 12 марта), традиционно вызвавшей ожесточенные споры и дискуссии.

А.А. Яблочкина.

О.П. Кундасова.

Вероятно, ответ на реплику в письме О.Л. от 13 марта, что она «получила заказ писать об Ибсене».

Надежда Александровна Смирнова (1873–1951), одна из ведущих актрис Малого театра, после смерти мужа Н.Е. Эфроса не часто появлялась на сцене (нередкая у актеров боязнь пространства), а в 1928 г. и официально покинула сцену, перейдя полностью на педагогическую работу.

Статья «Ибсен в Художественном театре», приуроченная к 100-летию со дня рождения норвежского драматурга, появилась в Приложении к майскому номеру журнала; в ней О.Л. использовала свои впечатления 1905 г., когда она путешествовала по Норвегии (см. письма к М.П. того времени).

Первый раз после болезни О.Л. выступила 19 апреля в «Бронепоезде 14–69».

Эта статья, видимо, осталась в рукописи.

В стране широко отмечалось 60-летие со дня рождения Горького.

18 мая 1928 г. К.С. отправил в редакцию «Правды» письмо в ответ на непрерывные нападки в прессе, касающиеся внутренней жизни МХАТ. Рассказав об опытах в последние сезоны по реорганизации управления театром, К.С. в заключении писал: «Происходящая реорганизация продиктована […] назревшей потребностью привлечь к управлению театром ту часть труппы, в которых мы видим наших наследников и которая помогает нам более чутко чувствовать современность. Мы же в свою очередь отдаем нашей прекрасной молодежи и новому зрителю весь багаж нашего художественного опыта и все наше чувство искусства» (см. Марков П.А . В Художественном театре, с. 570–572).

Что произошло с женой С.М. Чехова Валентиной Яковлевной, установить не удалось.

Свидетель этого триумфа (генеральная состоялась 12 мая, премьера – 15-го) прикомандированный к театру милиционер А.В. Гаврилов тогда же записал в своем дневнике: «На генеральной публика прямо с ума сошла от восторга, по окончании вызывала бесконечное число раз, занавес давали 16 или 17 раз. То же было на первом представлении. Роль Гаева играл сам К.С. Очень сильное впечатление производят его всхлипывания, взгляд и уход в 4-м акте. О.Л. Книппер – как всегда, великолепна» («Независимая газета», 1998, 30 окт. Хранить вечно, № 4, с. 2).

Свои впечатления от увиденного описала М.П. 29 мая Коншина: «И на генеральной было так взволнованно, так взбудоражено, что трудно было смотреть. […] Но спектакль шел так симфонически музыкально, так исключительно гармонически, подъемно; так давно небывалый ансамбль захватывал, чаровал – и чудесный язык, и художественные образы, и декорации – не устаревшие, а замечательно доведенные до совершенства, с каждым актом вызывали все большую радость; закончилось овацией, вызывали 16 раз… […] И до премьеры волновало только одно: а что если это успех у «своих», что если широкая публика не откликнется? А между тем на премьере эта публика показала свое отношение еще с первого акта: как только вышли на сцену приехавшие – гром аплодисментов заставил прервать их речи, и долго-долго не могла начать О.Л. своих слов. А после спектакля вызывала 17 раз, и вызывала бы еще, если бы не потушили зала…» (ОР РГБ, 331.91.65).