Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

И даже начинали намекать, что Троцкий с троцкистами – тоже не такие уж «иудушки».

Зато виноват был Сталин. Во всем! Пока что прокурор-хрущевец Роман Руденко в срочном порядке запасался новыми «показаниями» «свидетелей» «преступлений» Берии: из старых следственных дел с хрустом выдирался «для предъявления партии» «компромат» о ходе репрессий, а буде такого не находилось, никто не горевал – «писатели» всегда были у Хрущева и Руденко под рукой. Но даже тогда, когда шельмовали Берию, метили, в конечном счете, в Сталина.

31 декабря 1955 года была создана комиссия ЦК «для установления причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК В КП (б), избранных на XVII съезде партии». В комиссию под председательством секретаря ЦК Поспелова вошли известный читателю по «саге о Ханджяне» Комаров, член Президиума ЦК Аристов и председатель КПК при ЦК КПСС Шверник (роль последнего, впрочем, была уже «свадебно-генеральской»).

Дело шло к XX съезду КПСС, комиссия работала в ударном темпе. И 1 февраля 1956 года Президиум ЦК рассматривал вопрос о том, что и как говорить на близком уже съезде. Присутствовали ветераны Хрущев, Молотов, Каганович, Булганин, Ворошилов, Маленков, Микоян, Первухин, Сабуров и новая поросль: Руденко, Аристов, Поспелов, Суслов, Серов… В томе 1-м трехтомного сборника «Реабилитация: как это было. Документы Президиума ЦК КПСС…», изданного фондом «Демократия» в 2000 году, имеется рабочий протокол этого заседания, извлечения из которого я и привожу:

«Хрущев.—…Виноват Сталин. <���…> Ежов, наверное, не виноват, честный человек. <���…>

Поспелов.– Лимиты на аресты утверждались (напоминаю, что по запросу Хрущева в том числе. – С.К.). <���…>

Молотов.– Но Сталина как великого руководителя надо признать.

Микоян.– Возражает Молотову: «А ты, т. Молотов, поддерживал».

Каганович.Нельзя в такой обстановке решать вопрос… Много пересмотреть можно, но 30 лет Сталин стоял во главе.

Молотов.– Нельзя в докладе не сказать, что Сталин великий продолжатель дела Ленина…

Микоян.– Возьмите историю – с ума можно сойти.

Сабуров.– Если верны факты, разве это коммунизм? За это простить нельзя.

Маленков.– Правильно ставится вопрос…

Первухин.– Знали ли мы – знали. Но был террор…

Булганин.– Партии сказать всю правду надо, что Сталин из себя представляет… Не согласен с т. Молотовым, не согласен, что великий продолжатель…

Ворошилов.– Партия должна знать правду, но преподнести как жизнью диктуется. Период диктовался обстоятельствами. Но страну вели мы по пути Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Мерзости много, правильно говорите, т. Хрущев… но надо подумать, чтобы с водой не выплеснуть ребенка. Дело серьезное, исподволь.

Суслов.– За несколько месяцев узнали ужасные вещи (с 1939 года этот тогда 37-летний «младенец» руководил крупнейшим Орджоникидзевским крайкомом В КП (б) и был прекрасно осведомлен о сути тогдашней ситуации. – С.К.). Нельзя оправдать этого ничем…

Молотов.– Присоединяюсь к т. Ворошилову… Правда и то, что под руководством Сталина победил социализм. И неправильности надо соразмерить, и позорные дела – тоже факт…

Хрущев.– Ягода, наверное, чистый человек. Ежов… Надо решить в интересах партии. Сталин – преданный делу социализма, но вел варварскими способами. Он партию уничтожил. Не марксист он (н-да! – С.К.). Все святое стер, что есть в человеке. Все своим капризам подчинял (в двух последних фразах в очередной раз невольно прорвалась ненависть Хрущева к Сталину, ненависть убийцы к жертве. – С.К.). На съезде не говорить о терроре. Надо… отвести Сталину свое место…»

Эта не очень внятная полустенограмма дает, однако, много ценной «информации к размышлению». Интересны, в частности, реплики Хрущева о Ягоде и Ежове, интересна и реакция присутствующих на некие «ужасные» сенсации.

То есть, как я понимаю, комиссия Поспелова поработала неплохо. И похоже, фантазии ее членов (или – «референтов» ее членов) вполне мог бы позавидовать позднее сам «король ужасов» Хичкок.

Интересно и то, что когда 9 февраля 1956 года, за пять дней до начала работы съезда, в Президиум ЦК поступил официальный доклад комиссии Поспелова, Ежов представал в нем уже «нарушителем советских законов» и т. д.

Как же все так быстро изменилось? Вот Хрущев, познакомившись с «ужасными», по оценке Суслова, «вещами» (а это могли быть лишь данные комиссии Поспелова), 1 февраля 1956 года говорит о Ягоде и Ежове – главном ответственном исполнителе чекистской репрессивной операции, как о людях «чистых, честных»… И вдруг через неделю в итоговом докладе комиссии Поспелова в избытке обнаруживаются «данные» о «зверствах» НКВД образца не только Берии (само собой), но и Ежова. И тема доклада уже намного шире, чем установление причин массовых репрессий против членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на XVII съезде партии.

Впрочем, исходная задача Поспелова и Кº выглядит вообще странно, если вспомнить, что в состав того Президиума ЦК КПСС, которому должны были быть представлены выводы комиссии Поспелова, входили в 1956 году Молотов, Каганович, Ворошилов, Микоян, то есть члены Политбюро ЦК ВКП(б) образца 1937 года (Хрущев стал кандидатом в члены ПБ 14.01.38). И уж они-то о причинах и масштабах репрессий знали все, поскольку их и организовывали.

Забегая вперед, скажу, что на основе доклада поспеловской комиссии Поспеловым и Аристовым был подготовлен и проект доклада на XX съезде Хрущева.

Уважаемый читатель! Дать здесь развернутый анализ обоих докладов я не в состоянии. Поэтому, приведя лишь некоторые их детали, уже не в первый раз ограничусь интегральным выводом: эти основополагающие для темы репрессий «документы» во многих отношениях, увы, лживы.

Вот доклад комиссии Поспелова… Иногда его ложь очевидна, иногда для ее вскрытия надо затратить немало усилий. Иногда сквозь ложь невольно пробивается правда, вряд ли удобная для «реабилитируемых». Например, в докладе комиссии имеется справка по делу арестованного в двадцатых числах октября 1938 года маршала Блюхера, где, в частности, утверждалось:

«После ареста Блюхер жестоко избивался лично Берия и его сообщниками.

Один из бывших следователей НКВД Головлев, будучи допрошенным в 1955 (угу! – С.К.) году, показал, что он, увидев впервые арестованного Блюхера, «сразу же обратил внимание на то, что Блюхер накануне был сильно избит, ибо все лицо у него представляло сплошной синяк и было распухшим».

(Цело Блюхера, т. I, л.д.)

В результате зверских избиений Блюхер на восемнадцатый день после ареста 9 ноября 1938 года умер. В ту же ночь Меркулов вместе с подручными отвез труп Блюхера для кремации».