Сергей Кремлев - Берия. Лучший менеджер XX века

Берия это, судя по всему, понимал.

Ранее поминавшийся внук Дмитрия Шепилова – Дмитрий Косырев рассуждает о том, как могла бы пойти история, если бы «Дмитрий Шепилов возглавил государство в конце 50-х…»?

«На мой взгляд, – пишет он, – тогда в истории нашей Родины произошло бы почти то же, но без острых углов и поворотов… Кукурузу не сеяли бы за Полярным кругом, Карибского кризиса не было бы… Оттепель в искусстве обошлась бы без уничтожения картин бульдозерами, но всяческим модернистам жилось бы все равно невесело…» и т. д.

Кукурузу за Полярным кругом не сеяли и «при Хрущеве». А исток Карибского кризиса не в «волюнтаризме» Хрущева, а в провокационном размещении американских ракет «Юпитер», долетающих до Москвы, на базах в Турции. Но внуку-журнали-сту это знать не обязательно.

А вот что он подметил верно, так это то, что гипотетическая страна «при Шепилове» не отличалась бы принципиально от реальной страны «при Хрущеве»…

Косырев считает, правда, что его деда все равно сместили бы, потому что своим-де «для правящей бюрократии» он «никогда не был бы». Слишком, мол, «блестящая биография, слишком яркая личность, слишком чужой человек для массы аппаратчиков».

«Вдобавок, – заключает Д. Косырев, – человек, не желавший скрывать своего презрения к «середнячкам». А вот тут можно и поспорить! Дмитрий Шепилов был, как я понимаю, человечески, житейски , весьма привлекателен. Однако был он по сути своей как раз «аппаратчиком» и «середнячком», принципиально неспособным на подлинно яркие действия, даже если бы он оказался во главе страны!

Внуку даже не приходит в голову, что подлинно великая личность, подлинно яркая натура, получив власть, тут же начнет проводить назревшие реформы – если реформы назрели! И если он личность , то реформы обязательно будут успешными.

Но, во-первых, реформа (см. «Большой толковый словарь современного русского языка» Д. Ушакова изд. 2005 года) – это «изменение в устройстве чего-нибудь, сделанное в целях улучшения», а применительно к обществу – «изменения в законодательном и государственном устройстве, проведенные правительственной властью без нарушения основ существующего государственного строя (выделение мое. – С.К.)»

А во-вторых, реформа будет успешной, если ее проводят компетентно, то есть: 1) в интересах того общества, которое реформируется; 2) с привлечением к процессу реформирования честных профессионалов.

Еще раз напомню, что академик Евгений Тарле, имея в виду Наполеона, писал: «…для Наполеона власть была то же самое, что музыкальный инструмент для великого артиста. Он немедленно пустил в ход этот инструмент, едва только успел завладеть им». Так вот, хотя Шепилов и мог пропеть наизусть несколько опер из репертуара Большого театра, но под определение «великого артиста» не подходил.

А Берия?

А Берия – подходил!

К слову, у Шепилова и врагов-то настоящих не было – в отличие от Берии!

Ну, отстранили «и примкнувшего к ним…». Ну, сослали (во Фрунзе, не на Колыму же!)… Но уже то, что в книге воспоминаний о Шепилове помещены доброжелательные воспоминания такой гнилой фигуры, как академик Леонид Абалкин, о чем-то говорит! О Берии Абалкин слова доброго не сказал и не скажет, ибо абалкины и Берия – антиподы! Берия Родине служил, абалкины – подслуживались к властям предержащим. И по сей день подслуживаются, только теперь уже не за «деревянные» рубли, а за «зеленые» «баксы».

Если у Шепилова и было нечто отличающее его от большинства крупных партократов, так это – несомненное личное обаяние. Но вот две цитаты из записи беседы с ним вполне «демократического» журналиста Николая Барсукова, состоявшейся 23 февраля 1989 года и приведенной в сборнике воспоминаний о Шепилове:

1) «Меня подкупала простота и доступность Никиты Сергеевича. Выходец из рабочих. Он вел себя очень демократично. И я поначалу был просто влюблен в него. Да и у большинства он вызывал огромные симпатии» (стр.123).

2) Вообще Хрущев был злобным и мстительным человеком. Характерна (самШепилов сообщает, что характерна, то есть – свойственна для Хрущева! – С.К.) в этом отношении его расправа с Тевосяном, выдающимся металлургом, умницей, прекрасно знающим мировую практику (работал на заводах Круппа). Как-то он поспорил с Хрущевым по специальному вопросу (Тевосян и со Сталиным спорил, и с Берией. – С.К.). Хрущев: «Ты что со мной споришь?» – «Да я же металлург и знаю этот вопрос, а вы чепуху говорите». Через два дня Тевосян был снят и полностью отстранен от дел» (стр.134).

Так кем был Хрущев на самом деле?

И кем был Шепилов, «интеллигентный» и обаятельный «умница», на протяжении получаса высказывающий прямо противоположные утверждения и сам этого не замечающий? Да на кой черт Державе такие «обаяшки»? Единственный раз в жизни встал в 1957 году на принципиальную позицию, но и на той не смог удержаться.

ДЛЯ СРАВНЕНИЯ со вторым свидетельством Шепилова приведу сообщение А. Сухомлинова:

«Сослуживцы Берия, которые живы и сейчас, отмечают, что хотя он был и строг, но быстро «отходил», обиды забывал…».

Замечу, что такие люди никогда не бывают двоедушными, склонными к интригам и мучительству. Они непосредственны и весьма открыты. Недаром ведь Хрущев любил охоту, а Берия, будучи отличным стрелком, предпочитал рыбалку в компании боевых друзей.

Да, Берия был строг и нередко – резок… Но это – неизбежность для любой выдающейся личности, вынужденной организовывать деятельность множества людей в тех или иных форс-мажорных, экстремальных исторических обстоятельствах. И организовывать при огромной, невероятной личной загруженности!

Они ведь все не отличались мягкостью к бездельникам и бездарям: Юлий Цезарь, Людовик XI, Оливер Кромвель, Петр Великий, Наполеон Бонапарт, Отто Бисмарк, Владимир Ленин, Иосиф Сталин…

Можно ли в этот мощный ряд компетентных Управленцев поставить Лаврентия Берию?

Это, конечно, вопрос. Хотя – нет! В один ряд с этими историческими фигурами Берию не поставить просто потому, что он не успел завладеть тем «музыкальным инструментом» – Властью Первого Лица, – на котором мог бы исполнить свою «симфонию власти».

Но исполнить бы ее он смог!

А был ли Берия гением?

Говорят, что гении – это волы, работающие по 14 часов в сутки. Берия иногда работал и больше, однако гением он все же не был. Он и не мог бы им стать уже в силу тех условий, в которых формировался. Не помню, кто это сказал, но сказал хорошо: «В тиши зреет интеллект, в бурях рождается характер».

Сравним начало жизни Ленина, Сталина и Берии…

Ленин мало того, что имел задатки гения, он имел возможность их и развить: интеллектуальная дружная семья, достаток. Даже комфорт – пусть и скромный… Книги, общение с незаурядным отцом, с хорошо образованными преподавателями. Даже после исключения из университета, даже в тюремной камере Ленин имел возможность думать, читать, работать. И уж тем более он мог делать это в ссылке, в эмиграции.