Марина Райкина - За кулисами. Москва театральная

Мастером опохмела можно назвать Евгения Лебедева из питерского БДТ, который в спектакле «Энергичные люди» показал непревзойденный образец утреннего тяжелого состояния. Помните? Утро. Душа горит. Выпить хочется, а ручонки-то… Тремор адский. И тогда Лебедев, используя полотенце как рычаг, доносит стакан до рта, не расплескав ни капли. При этом – гамма эмоций на лице от полного отчаяния до глубокого физического удовлетворения.

Что интересно, великий актер никогда не скрывал, что алкоголь – не реквизит, а самый что ни на есть настоящий – помогал ему в работе над ролью. Ему долго не давался Рогожин в спектакле «Идиот». Зажим довел артиста до исступления. И тогда – то ли по чьему-то совету, то ли эмпирическим путем – он стал перед выходом выпивать 200 граммов коньяка. С одной стороны – вещь абсолютно в театре недопустимая. С другой – роль у Лебедева выходила отлично.

И тут мы вплотную подходим к важнейшей теме – ее исключениям и правилам: пить или не пить на сцене?

– Не пить! Категорически! – считает Олег Табаков. Он уверен, что именно это зло в свое время привело МХАТ к кризисному состоянию. И первыми шагами Табакова в Художественном театре в качестве его руководителя стало расставание с артистами (в том числе и очень сильными), проштрафившимися по линии пьянства. Когда легендарный МХАТ возил в Нью-Йорк «Три сестры», один актер – исполнитель скромной роли – напился в самолете до того, что его с трудом провели через паспортный контроль. Этим дело не кончилось – он так запил, что ни разу не вышел на сцену, и его роль в пожарном порядке раскидывали между другими исполнителями. В конце концов его с трудом удалось пронести через таможню и погрузить в самолет, отправлявшийся в Москву.

А как же крылатая фраза: «Мы актеры, наше место в буфете»? А как же мхатовские старики? Это совсем отдельная страница Художественного театра в частности и русского театра вообще.

Нет единодушия в этом «пьяном» вопросе среди режиссеров. Вот Иосиф Райхельгауз, большой спец по выпивке на сцене – начал в «Современнике» с постановки спектакля по рассказам Шукшина «А поутру они проснулись». Про людей, очнувшихся в вытрезвителе.

– В спектакле пили много на сцене, – рассказывал он, – но исключительно исходящий реквизит – воду вместо водки, чай вместо вина. Но вообще я заметил, что у артистов есть желание на сцене выпить по-настоящему. Отсюда происходят подмены, розыгрыши. Да что там артисты? Посторонние в эту игру охотно включаются.

Так было с лидером политической партии (ЛДПР) Владимиром Жириновским, которого режиссер однажды вытащил на свой спектакль «Подслушанное, подсмотренное, незаписанное», мы сыграли его в 2012 году (автор текста Евгений Гришковец). Дело происходит в ресторане, герои много пьют. А импровизационный театр, которым Райхельгауз занимается много лет, предполагает обязательное включение зрителей в действие. Взяли и вывели Жириновского, а тот, когда хлопнул рюмку, в свойственной ему обличительной манере произнес: «Надувают! Они же здесь воду пьют!» И тут же послал своих охранников за водкой, а те быстренько обернувшись, принесли несколько бутылок водки, которую и разлили артистам. Пришлось пить настоящую горькую.

Но Райхельгауз на этом не остановился и в своей работе «Пока наливается пиво» 2016 года, которую он сделал снова с Евгением Гришковцом, наливал артистам настоящее пиво и в придачу к нему – виски, вино, коктейли разные.

– Иосиф, как же вы, профессионал, решились на такое? С какой целью? – спрашиваю его.

– Для меня театр – это часть жизни, а не ее отражение. В данном случае артисты играют документированно, тем более что они не какие-то там вымышленные персонажи, а под своими именами. И люди в зале должны понимать, что артисты в баре, где происходит действие, пьют не воду. Что театр – это часть нашей реальности.

– Не боитесь, что артисты могут увлечься? Как их контролировать?

– Не увлекутся. Ну, если выпьют 50 грамм лишних две блондинки, значит, будут идиотичнее хохотать. Да и бармен Женя (Гришковец) присматривает за посетителями заведения.

– А вы хоть раз выходили на сцену под этим делом? – спрашиваю я артистов. Не каждый готов в этом признаться.

Борис Иванов( увы, ушедший прекрасный характерный актер Театра Моссовета ):

– Надо сказать, что за всю жизнь я в театре был пьяным только один раз. Ко мне приехал фронтовой друг, предложил отметить встречу. «Да я не могу, у меня вечером спектакль», – отнекивался я. «Да брось ты, такой случай». Короче, мы выпили, и вечером я пришел на спектакль. Причем ролька у меня была маленькая – я пел за кулисами. Спел – и… меня развезло. Меня спрятали в гримуборной, чтобы я проспался. С тех пор у меня табу: театр, радио, машина и кино – ни грамма.

Про мхатовских стариков рассказывают легенды, за достоверность которых ручаются даже работники МХАТа. Например, известно, что замечательный актер Алексей Грибов без ста граммов коньяка на сцену не выходил. А во время антракта, когда к артистам заходил режиссер, чтобы сделать замечание, они внимательно его выслушивали, с умным видом помешивая ложечками чай в стаканах. Режиссер не догадывался, что вместо чая там был коньяк.

Однако при всем при том вспоминают случай, произошедший на гастролях в Польше, куда МХАТ привозил «Кремлевские куранты». К 6 часам к служебному входу потянулись артисты, и администратор видит, как, сильно пошатываясь, приближается исполнитель главной роли инженера Забелина – народный артист Борис Ливанов.

– Как вам не стыдно? – спрашивает администратор, от ужаса не найдя других слов.

– А вы посмотрите, что с Владимиром Ильичом делается, – отвечает тот, показывая на Алексея Грибова.

Но тут следует не поддаваться на провокации и не верить всему, что любят говорить об артистах. Судя по всему, этот диалог возле варшавского театра принадлежал не Ливанову и администратору. Вот что любят рассказывать про своего корифея (каждый раз, правда, называются разные фамилии) английские актеры. Спектакль «Гамлет». Первый акт. В зале робкий шепот, который перерастает постепенно в громкое недовольство: «Гамлет пьян».

Гамлет выходит на авансцену и, обращаясь к публике, говорит:

– Вы еще Клавдия не видели…

Что там актеры! Вот находятся режиссеры, которых хлебом не корми, дай напоить публику. Эту традицию – подносить зрителю во время спектакля или антракта – ввел Юрий Любимов, славившийся радикальными поисками на театре. На одном спектакле он выдавал 25 грамм беленькой с бутербродом в нагрузку.

– Нет, не Любимов первым начал, – утверждает режиссер Иосиф Райхельгауз.