Алексей Колобродов - Захар

Это – в дополнение к тем мыслям, которые Прилепин формулирует в статье «Сортировка и отбраковка интеллигенции: штрихи к портрету либерала», и где чрезвычайно точен первый эпитет: «самозваная либеральная интеллигенция». Самозванство у Захара – синоним приватизации. Надо понимать, что статус властителей умов, благополучие (пусть относительное) и сама внезапная, как флюс, оппозиционность либералов приобретены за счёт деморализации и маргинализации (а подчас и прямого вымирания) провинциальной интеллигенции – гуманитарной, рабочей, инженерной и сельской. В этом смысле столичные либералы мало чем отличаются от олигархов…

Интеллигентность, образование никогда не делали из упыря – человека, не зря один из символов эпохи – гарвардский, гламурный, тонко чувствующий вампир. «Гуманизм никак не связан с уровнем интеллекта. Эту связь придумала сама интеллигенция, которая в любую минуту может жрать кровь, жрать кровь, жрать кровь и блевать потом чужой кровью». [32]

Из той же принципиальнейшей статьи:

«Нынешняя власть либеральна в силу той простой причины, что освободила деньги. Либерализм – это свобода, верно? В России деньги свободны как мало где в мире. Эти деньги плавают где хотят и не очень охотно возвращаются сюда – а должны пастись здесь, в России, и работать только на Россию».

«Нисколько не меньше, чем действительно утратившие свой лоск либеральные деятели, меня интересуют воспрянувшие и расправившие свои совиные крыла патентованные “государственные патриоты” – об этой подлой породе тоже приходится говорить».

Фундамент у обеих пород, между тем, един – у либералов, как ни крути, потребление – главная идея. А «элита», тем паче, под неё безошибочно калибруется. Так что неча на зеркало пенять.

«К разговору о США.

Тут писатель Митя Глуховский написал очень трогательную статью о том, что либералы – это и есть настоящие патриоты. (А патриоты, если говорить обо мне, это вообще единственный либерал в стране.)

Но дело не в этом.

Он там традиционно пугает, что РФ становится самой большой “одиночной камерой на планете”, что “все цивилизованные страны отвернутся от нас”, и, видимо, больше не пустят русских туристов.

Но один момент мне особенно понравился, цитирую:

“Те, кто всегда спрашивает: если Америке можно, почему нам нельзя? Да просто потому что Америка в восемь раз мощнее экономически, потому что у Америки самая сильная армия мира, потому что Америка, несмотря на все свои неправедные войны, имеет поддержку огромного блока союзников".

Нет, согласитесь, что это прелестно? Это и есть главное кредо либерализма, если кто не в курсе. Мы самые сильные, мы прижали к ногтю Европу и все их евросоюзы, мы расплодили военные базы по всему миру – и вы будете нас слушать, невзирая на то, что наши войны "неправедные".

Митя, не надо никаких доводов. Просто напиши: нам нельзя, потому что нам нельзя. А им можно, потому что им можно. Нечего размениваться на глупые слова». [33]

Текст Глуховского натужно-страстный, сделан на самоподзаводе, и вообще апокалиптический фантаст, ушедший в квазилиберальную публицистику, явно не осознаёт кромешного символизма этого шага.

Мир он представляет как луг, по которому ходят женщины и кони, а ещё – очаровательные кентавры вроде «японского экономического чуда» и «германского экономического чуда». На природе сих чудес и вследствие чего они заколосились, предусмотрительно не останавливается.

Главный же тезис – это такой тренинг ролевого сознания. А давайте таблички в конференц-зале переставим и бейджики себе перевесим. И будут нам бонусы и вообще теперь легче. Сказка «Путаница» Корнея Чуковского.

В «Не чужой смуте» Захар впроброс цитирует давнего своего оппонента Альфреда Коха, призвавшего украинцев начать партизанскую войну в Крыму. Вообще у экс-вице-премьера по украинской теме странные перепады зрения: то не заметит очевидного, то прозреет и нарвётся на майданный хор визгунов и виртуальных изуверов. Я зафиксировал случай слепоты.

Альфред Кох размышляет: «Который (украинский национализм. – А.К.) сам по себе, кстати, в настоящее время, в значительной степени является мифом российского агитпропа, хотя бы потому, что истинный украинский национализм всегда ходил рука об руку с антисемитизмом, а вот этого сегодня на Украине нет и в помине».

Само построение фразы – наивно-лукавое: то есть украинский национализм вообще-то существует, но раздут до состояния мифа российским агитпропом, и вдобавок какой-то неправильный, в истинном, нераздутом виде – без антисемитского перцу.

Кстати, российскому агитпропу никаких усилий бы не стоило этого перцу добавить – благо и придумывать ничего особо не надо – в майданной аргументации и документации не вопрос отыскать примеры «жидоедства», не иголка в стоге сена. Кстати, чуткие израильтяне на это многократно обращали внимание, и вообще всем всё ясно, только шендеровичу неясно.

А не стал майданный антисемитизм мейнстримовым по элементарной причине, и Кох тут более чем в курсе – есть вещи, которые Западу никогда не понравятся. И которых Запад не прощает. Поэтому было решено (может, на время) спрятать антиеврейские выпады за пазуху, чтобы достать при случае, поскольку близко. А ещё лучше – канализировать в русофобию.

И вот тут занятный парадокс. Русофобия, безусловно, как раз всем очень нравится, но в нынешнем её украинском изводе коховский «помин» присутствует по умолчанию. Ибо все проклятия «колорадам-ватникам», снос памятников Ленину и пр. направлены ещё и против «комиссарского» элемента в советской истории. То есть компенсация латентного антисемитизма.

Одно из самых регулярно упоминаемых в прилепинской публицистике имён – музыкант Юрий Шевчук. Думаю, вовсе не по причине какого-то особого отношения Захара к его творчеству, просто сама фигура Шевчука знаковая.

«Бурлаки» и «Не чужая смута» фиксируют разлом, раскол, и вся страна давно согласилась, что живёт в состоянии непреодолимого внутреннего конфликта, «стенка на стенку», «две расы» и т. д., однако есть в такой стране несколько личностей интегральных, по которым фиксируется едва ли не полное и похвальное единодушие.

Словом, живя и собираясь дальше жить в России, в четырёх пунктах практически невозможно признаться:

а) что равнодушен к поэме В.В.Ерофеева «Москва – Петушки» (за исключением двух-трёх фраз, не хохмаческих, а скорее, постобэриутских), а культ Венички тебе кажется избыточным и дурновкусным;

б) в полагании «миров бр. Стругацких» слабой литературой с некими проблескам вузовского мистицизма и тяжеловесного юмора;