Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Такое «деловое решение», несомненно, не станет последним в процессах, в которых Пикард обвинял различных ответчиков в умышленно неправомерных действиях или в преднамеренном соучастии в крупнейшей афере века. Но до сих пор это решение было крупнейшим, и, несмотря на то, что оно так и не пролило свет на роль Пикауэра в афере Мэдоффа, оно сразу улучшило перспективы и «выигравших вчистую», и «вчистую проигравших».

Имея на руках около 10 млрд долларов, Пикард был настроен вернуть примерно половину денег, инвестированных «проигравшими вчистую» в Мэдоффа. Возврат мог возрасти даже при самых скромных успехах Шиэна в суде, а сам Шиэн начал частным образом заявлять, что полагает, будто сможет привести «проигравших вчистую» к святому Граалю банкротных управляющих – к ста центам на доллар.

Если так и случится, то для «выигравших вчистую» откроется новое поле деятельности. Даже в отсутствие юридически действительных клиентских претензий у них имеются обвинения в мошенничестве, с которыми они могут по суду претендовать на наследство Мэдоффа, как делали все обманутые инвесторы, хотя этот факт до сих пор казался бесполезным и отвлеченным. Если блиц Пикарда «по возврату ранее выплаченных сумм» принесет куда более 20 млрд долларов, необходимых для выплаты «вчистую проигравшим» (а у него на руках было уже почти 10 млрд долларов), то выплата по искам о мошенничестве станет реально возможной.

И, если это произойдет, то самое крупное в истории, совершавшееся на протяжении долгого времени, очень разветвленное преступление поставит еще один рекорд. Им будет самый примечательный в истории возврат денег финансовой пирамиды. Рекордное соглашение по наследству Пикауэра подарило жертвам Мэдоффа то, что два года назад казалось им еще недостижимее, чем справедливость: надежду.

Странно, но о том, что в этом деле возможен возврат денег исторического масштаба, думали не только Пикард и Шиэн. Так считал и Берни Мэдофф.

В нескольких электронных письмах из тюрьмы после соглашения по наследству Пикауэра Мэдофф едва ли не с одержимостью боролся против расчетов Пикарда, заявляя, что они выглядят так, будто конкурсный управляющий «собирается из выплаченных ранее и ныне возвращенных сумм выплатить по юридически обоснованным искам клиентов, составляющим 20 млрд долларов, по меньшей мере 24 млрд долларов». Он был уверен, что весной 2010 года несколько европейских банков и хедж-фондов достигли со своими инвесторами конфиденциального соглашения в том, что они полностью покроют иски на 15,5 млрд долларов. И добавил: «Я знаю это со стопроцентной достоверностью, а больше не скажу ничего». Поэтому ему казалось, что Пикард ликвидирует имущества на сумму куда бóльшую, чем нужно для возмещения причиненного самим Мэдоффом ущерба.

Разумеется, эти 20 млрд долларов лишь покрыли бы потерю непосредственно вложенных денег, а не прибыли – накопленное за многие годы богатство, которым его инвесторы рассчитывали обеспечить свое будущее и которое обернулось жестокой иллюзией. И никакими деньгами не излечить разбитые сердца, обездоленные семьи и сломанные жизни, которые он оставил в память о себе, как не восстановить веру в себя и в справедливость мира, которую навсегда утратили его жертвы. Да и на чисто денежном уровне – те иностранные инвесторы, которые посредством конфиденциальных соглашений якобы вернули свои потери, даже не могли подать иск Пикарду. А у иностранных банков и хедж-фондов, которые расплатились по этим соглашениям, возможно, и поныне имеются собственные юридически обоснованные претензии.

Во вторник 14 июля 2009 года, через две недели после вынесения ему приговора судьей Денни Чином, проведя недолгое время в камере федеральной тюрьмы в Атланте, Бернард Л. Мэдофф прибыл в Федеральный исправительный комплекс площадью более 283 гектаров в Батнере, штат Северная Каролина.

В прежние годы в этом комплексе содержалось немало выдающихся беловоротничковых преступников, и среди нынешних заключенных тоже были знаменитости – израильский шпион Джонатан Поллард, пожилой гангстер Кармине Персико и севший в 2004 году за приписки один из учредителей Adelphia Communications.

Мэдоффа поместили в FCI-1, одну из двух тюрем общего режима на территории комплекса. Ему, официально названному заключенным 61727054, выдали стандартную тюремную робу – рубашку и брюки цвета хаки, и начались недели ознакомления и привыкания.

В памятке заключенного сказано, что все личные вещи должны умещаться в единственный запирающийся шкафчик, но с разрешения администрации можно использовать место под койкой. Дозволенные ювелирные изделия ограничены одними недорогими часами и обручальным кольцом без драгоценных камней. Покупки в тюремном магазине можно делать не более чем на 290 долларов в месяц.

Его контакты с внешним миром будут теперь сведены к написанным от руки перлюстрируемым письмам, ограниченному числу также подлежащих проверке электронных писем от заранее согласованного списка лиц и редким встречам с Рут и адвокатами.

В первое время он работал в тюремной библиотеке и образовательном отделе. Потом его определили в магазин – на хорошо оплачиваемую и всегда желанную для заключенных работу. Он не мыл полы и не чистил уборные, как потом напишут в некоторых репортажах. По его мнению, он был относительно здоров, и, вопреки «всем нелепостям», появлявшимся в СМИ, к нему «хорошо относились и заключенные, и персонал тюрьмы». Что до сообщений об уничижительных словах по адресу его сыновей или жертв, то Мэдофф категорически возражал: «Я никогда не говорил гадостей о сыновьях, я люблю их и тоскую по ним. Я чувствую огромную вину перед своими жертвами».

Двадцать четвертого августа 2010 года, больше чем через год пребывания в Батнере, Берни Мэдофф дает свое первое интервью под запись. Он сидит в почти пустой комнате для посетителей и повествует о своей долгой карьере на Уолл-стрит и афере, навсегда теперь связанной с его именем.