Дайана Энрикес - Чародей лжи. Как Бернард Мэдофф построил крупнейшую в истории финансовую пирамиду

Управляющего недвижимостью из Миннесоты Тима Мюррея, чья семья первой инвестировала в Мэдоффа через Майка Энглера, новость застала в пути, за рулем автомобиля, и он чуть не съехал в кювет, услышав об аресте Мэдоффа. Сперва он решил, что это очередные слухи, распускаемые завистниками, и нужно спокойно ждать, когда их, как это всегда и бывало, расследуют и опровергнут. Учитывая положение Мэдоффа на Уолл-стрит, он сказал: «Так я и поверю, что его арестовали! Хотите сказать, он как-то раз с утра встал и что-то натворил? Это вряд ли». И тем не менее Мэдофф был под арестом, а все деньги, которые доверили ему Мюррей и его семья, пропали.

Одна женщина – инвестор во втором поколении – была в парикмахерской, когда сестра позвонила ей с известием, что «все испарилось». Осознать, что ее престарелые родители вмиг потеряли все, «было тяжким ударом».

Светло-серый свиток выполз из факса Мэри Томаджан через день после ее возвращения из поездки в Индию в поисках духовного просветления. Она ждала выписки со счета, подтверждающей, что у нее есть деньги на воплощение ее мечты обосноваться в Санта-Фе (штат Нью-Мексико). Факс пришел из небольшого фонда, которому она уже восемнадцать лет доверяла свои накопления. В бумаге говорилось, что все ее деньги были инвестированы в Мэдоффа, а он арестован. «За 50 секунд, пока я читала факс, я из мультимиллионера стала неудачником – сбережения всей жизни уничтожены, привычная жизнь изменилась навсегда».

Эллен Бернфелд, автор и исполнитель песен, мечтающая о карьере писателя, завтракала с друзьями, когда раздался «телефонный звонок, разбивший жизнь и изменивший мой мир». Она печально размышляла: «Моего отца уже нет, и он не узнает об этой ужасной катастрофе и не почувствует ее последствий, но моя мать и узнает, и почувствует, а она дитя Великой депрессии, так что это для нее возвращение худшего из кошмаров».

Сын Роберта Хейлио позвонил ему с печальным известием в дом престарелых в Рока-Бартоне. «Я чуть не рухнул на месте, – вспоминал он. – Не мог перевести дыхание и подумал, что у меня сердечный приступ. Я был в полном шоке». Все сбережения, обналиченные суммы страховых полисов – 95 % состояния его жены! – были доверены Мэдоффу и теперь пропали безвозвратно. Его жена Стефани как раз с подругой, которая тоже была инвестором Мэдоффа, входила в кинотеатр, когда подруге позвонили с той же страшной вестью. Минутой позже ей позвонил муж. «Я надеялась, что все это ужасная ошибка», – вспоминала она.

Одна дама-инвестор с мужем были в кабинете ортопеда в Нью-Йорке, где ей делали укол кортизона от болей в бедре. Ее мужу позвонили на мобильный в тот момент, когда она натягивала джинсы. Супруг был в шоке. Почти в истерике. Ей пришлось срочно усадить его в автомобиль и отвезти домой, в пригород Нью-Джерси. «Пропало все, что он заработал за всю жизнь, – фьюить, и нет ничего!» Когда они наконец вошли в дом, рассказывала она, «я пошла в ванную и меня стошнило».

Стивен Нортон из Форт-Лодердейла неторопливо ехал домой с заупокойной службы по брату своего партнера. С голосовым сообщением от его брокера пришло известие о том, что исчезли его пенсионные сбережения. Затем Нортон позвонил с той же ужасной новостью в Майами вдове умершего. Только что потерявшая мужа (тоже инвестора Мэдоффа), женщина теперь потеряла все, что он накопил, чтобы содержать ее в довольстве.

Кейт Каролейн услышала весть об аресте Мэдоффа, когда ее муж Гордон Беннетт разбудил ее со словами: «Кейт, мы только что лишились дома». Беннетт в 1988 году продал свой успешный бизнес, связанный с натурпродуктами, чтобы посвятить свое время и деньги делу защиты окружающей среды и, рассчитывая на сбережения, которые все были вложены в Мэдоффа, они с Кейт трудились над новым, наполовину законченным домом поблизости от великолепного заповедника в Понт-Рейес, к северу от Сан-Франциско. Вначале она решила, что муж шутит. «Кейт, говорю тебе – Мэдофф арестован за аферу с ценными бумагами», – повторил он.

Еще одна жертва с весьма скромными средствами сказала, что почувствовала себя, как если бы вдруг выпустила из рук бесценный талисман. Знать, что ее деньги вложены в Мэдоффа, было как «ухватить за хвост жар-птицу, – говорила она. – Как будто у тебя в руках волшебная палочка… У нас была все равно что страховочная сетка, а теперь ее нет».

Телефоны звонили неистово. Племянницы звонили теткам, дочери отцам, внуки бабушкам, старые друзья – друзьям: «Берни Мэдоффа только что арестовали!» И с этим арестом их мир менялся навсегда.

Беда, постигшая десятки тысяч жертв Мэдоффа по всему миру, во всей их трагичности предстала изумленным взорам общества во вторник 23 декабря 2008 года.

Француза-аристократа, финансиста-комиссионера Рене-Тьерри Магона де ла Вилльюше, одного из учредителей Access International, непосредственно предупреждали о Мэдоффе. Одно такое предупреждение весной 2006 года исходило от аналитика хедж-фонда, которого он с партнерами нанял, но которому не внял. Другое вроде бы поступило от Гарри Маркополоса, который в своих мемуарах вспоминает, как ездил с французом по Европе с предложениями о продаже созданного им нового финансового инструмента. По словам Маркополоса, он сделал предупреждение еще до поездки, но француз «не желал ничему верить» и с ходу отверг возможность мошенничества. Маркополос заявляет, что де ла Вилльюше проигнорировал его призыв изложить его, Маркополоса, доводы руководителю аналитических исследований Access International.

Когда 11 декабря пришло известие, что Мэдофф арестован, потерявшие дар речи сотрудники офиса Access International на Мэдисон-авеню молча сгрудились вокруг телевизора в кабинете своего босса. «Это были бесконечные минуты, – вспоминал один из сотрудников. – Карточный домик рушился из-за единственного новостного выпуска Си-эн-би-си».

Шестидесятипятилетний де ла Вилльюше все дни после ареста Мэдоффа проводил в лихорадочных консультациях с партнерами и юристами о судьбе доли своих фондов, вложенных в Мэдоффа, – всего примерно 1,6 млрд долларов, включая 50 млн долларов его собственных средств. Тогда казалось, что нет никаких надежд возместить хоть что-нибудь. «Полный кошмар», – сказал он преданному клиенту из Парижа в телефонном разговоре в понедельник 22 декабря.

В тот же день де ла Вилльюше спокойно попросил своего молодого помощника купить канцелярский нож, зачем-то ему понадобившийся.

– Оставь у меня на столе, – сказал он.

В конце рабочего дня он попросил молодого человека одолжить ему ключ от кабинета, сказав, что засидится допоздна и сам запрет кабинет. Он позвонил жене и предупредил ее, что у него приглашение на поздний ужин, а потом поторопил уборщиков, чтобы те управились к семи часам вечера. И запер за собой дверь.