Креативы Старого Семёна

Но я о другом. Цвигун писал – причем, видимо, сам - уж не помню, повести или романы. Под псевдонимом Семен Днепров. И фильмы снимали по его книгам: "Фронт в тылу врага", "Фронт за линией фронта", с хорошими актерами – Тихоновым, Лапиковым, Матвеевым, Стржельчиком и другими.

И однажды мой приятель взял его книгу в библиотеке, раскрыл на какой-то странице, и показал мне. Дело было лет тридцать тому назад, но один диалог запомнил наизусть, с первого прочтения.

Беседуют два партизана, Федя и Сеня.

Федя говорит:

— Что, брат Сеня, грустный такой?

— А чему радоваться, брат? Немцы прут, как дьяволы. Отец и мать неизвестно где. Любимую девушку потерял. Личное мое горе, брат, тесно переплелось с общественным!

Люди моего поколения всегда удивляются и даже негодуют, когда молодежь обнаруживает слабые знания, а зачастую и полное равнодушие к памяти о Великой Отечественной войне.

Конечно, нехорошо. И даже очень нехорошо. Но, с другой стороны, вполне объяснимо. Прошло шестьдесят с лишним лет. Вспоминаю, например, как я в юности воспринимал широко отмечавшийся полувековой юбилей Октябрьской революции. Для меня это было все же нечто абстрактное, хотя юноша я был вполне правоверный. Как ни горько, но именно так, я думаю, многие молодые люди и относятся к событиям сорок первого – сорок пятого годов. Выступают какие-то старички по телевизору, фильмы древние крутят. Скукота. Нет, конечно, победа и все такое. Но сколько можно

Да чего уж там, помню, как девятого мая шестьдесят пятого года по случаю праздника наш класс организованно гулял в парке. А неподалеку старые сорокалетние дядьки в орденах разложили на траве скатерку и праздновали. Неинтересно.

А вот сейчас я бы дорого дал, чтобы с любым из этих дядек посидеть, поговорить. Это же не то, что в детстве, когда я приставал к отцу-фронтовику:

— Папа, расскажи про войну!

И хотел в ответ услышать про какой-нибудь подвиг. Но отец всегда отказывался говорить. А когда я вырос, то отца уже не было. И так я и не знаю, как он прожил эти четыре года. Остались его ордена, несколько фронтовых фотографий. И все.

И помню рассказы воевавших людей, случайно встреченных. Где-нибудь в длинной очереди в продуктовом. Или в доме отдыха. Почему-то не о подвигах. А о том, как вышли из окружения и набросились на еду, и многие померли. Или как послали мертвых собирать и хоронить после боев, и как это было страшно.

А как быть молодым? Чтобы понять, почувствовать? Сейчас, в наши дни? Не знаю.

Кое-что о юбиляре, и не только

Нашел в сети такую информацию, датированную июнем 2008-го года.

В Шахматном клубе «Неод Мекор-Хаим» закончился турнир «Baek open chess kamikaze run», посвященный юбилею известного столичного мастера Владимира Байкова. После семи туров первое место с результатом 6 очков из 7 возможных занял Юрий Прокопчук. Вторым финишировал Василий Жаданов, набравший 5 очков. «Бронза» у Кирилла Щербинина, также завоевавшего 5 очков.

Среди ветеранов первенствовал Юрий Бобров (5 очков). Второе место занял мастер Виссарион Кондратьев, а третьим стал Анатолий Осипов.

Ровно половина участников получила призы от организаторов. Самому юбиляру на закрытии был вручен специальный приз от директора ЦДШ А.И. Крюкова.

Мои, хоть и запоздалые, но сердечные поздравления В.Байкову с шестидесятилетием! Здоровья и успехов!

Известный московский мастер В.Байков в семидесятые годы любил мне говорить:

— Ты, Семен, парень неплохой, но к шахматам это не имеет никакого отношения.

И он был прав. Помню, в этом я в очередной раз убедился, когда смотрел свою отложенную из кандидатского турнира. Я играл белыми, и в анализе дошел до такой позиции.

Черные ходят ладьей по второй горизонтали и ждут. Что делать белым? Видимо, надо перевести короля на f1. В этот момент черные должны поставить короля на f5, иначе (скажем, если король стоит на h5) белые сыграют Ле4 с последующим Кре1 и Ле2. Но что делать дальше?

Можно, например, спуститься ладьей на восьмую, дать шах с f8, потом вернуться королем на g1. Но и там ничего ясного я не видел.

Помню, что крутил эту позицию долго. Но так к определенным выводам и не пришел. Прав, прав был Володя Байков!

Интересно было бы спустя тридцать с лишним лет узнать от кого-нибудь, вооруженного компом, есть ли тут выигрыш за белых.

В старших классах школы мы играли в карты. В выходные, после уроков, да и на уроках тоже. Тем более, что учитель химии велел нам сделать карточки на каждый элемент таблицы Менделеева и раскрасить их цветными карандашами (фломастеров тогда еще не было). Вот этими карточками мы и играли в секу на уроках. Особенно увлекался этим занятием мой сосед по парте Сашка. Парень он был способный, учился хорошо, и после школы поступил в прославленный технический вуз.

Через пару лет после окончания школы встретил я его как-то на улице, разговорились. Он рассказал о своих успехах – вот, стал уже комсоргом курса, сто человек комсомольцев, не шутка. Конечно, трудно, главное ведь – это учеба, а бывают очень неприятные дела. Вот на прошлой неделе исключали троих из института. Представляешь, регулярно забирались в пустую аудиторию и играли в карты!

Я удивленно на него посмотрел.

— Да, да, исключили! А что ты думаешь, если им потакать, этак можно дойти черт знает до чего!

Поговорили, и разошлись. И больше я его никогда не встречал. Думаю, жизнь у него сложилась удачно.

В профкоме нашего НИИ продавали дефицит – спортивные костюмы «Адидас». И одна сотрудница, молодая женщина, побежала покупать костюм мужу. И через часок вернулась на рабочее место возбужденная, с добычей в руках.

И вот она, значит, разложила этот костюм на своем письменном столе, женщины сбежались – посмотреть, оценить. А за соседним столом работала наш отдельский парторг, Вера Максимовна, женщина солидная. Которая, сидя спиной к этому сборищу, тем не менее умудрялась покачиванием головы показывать, как это нехорошо, когда рабочее время тратится на обсуждение тряпок. А тут еще этой счастливой Лере кто-то говорит:

— Лер, ну костюм-то хороший, но вот только цвет…

А та отвечает:

— Ой, девочки, да там все цвета были! А потом пришли эти, из парткома, и все лучшие цвета себе забрали!

И тут Вера Максимовна не выдержала, повернулась к девицам, и отчеканила:

— Лера! Из профкома! Из профкома, Лера!

В нашем классе училась одна девочка. Фамилия ее была Скавронская. Круглая отличница, при этом натуральная блондинка, очень красивая. Наверное, с дворянскими корнями.