Креативы Старого Семёна

Закончив с ней, он обратился ко мне:

— Слушаю вас, товарищ! Как ваша фамилия?

— Такой-то, - ответил я.

Он записал мою фамилию и вежливо, доброжелательно спросил:

— В чем ваш вопрос, товарищ такой-то?

Волнуясь и запинаясь, я все ему рассказал. Он подумал немного и говорит:

— Товарищ такой-то! Я вас записываю на пятнадцатое число на прием к Зое Ивановне. Напишите заявление, четко изложите ваш вопрос и приходите к четырнадцати часам. Вы знаете Зою Ивановну?

Я отрицательно помотал головой.

— Товарищ такой-то! – с легкой укоризной сказал он, - Зоя Ивановна очень крупный руководитель. И чуткий товарищ. Она вас внимательно выслушает, если будет необходимо, тут же позвонит в райисполком – тут он пальцем провел по лежащему перед ним списку - самому Александру Викторовичу. Приходите пятнадцатого.

Прихожу. Он меня спрашивает:

— Слушаю вас, товарищ! Как ваша фамилия?

— Такой-то, - отвечаю, - вы мне сказали прийти сегодня.

Он сверился с бумагами, потом говорит:

— Товарищ такой-то! Зоя Ивановна сейчас у Виктора Васильевича, вы понимаете, – тут он поднял глаза к потолку и я сообразил, что речь идет о самом Гришине, первом секретаре горкома и члене политбюро, - так что вам придется подождать. Вы заявление написали?

— Написал.

— Давайте, я пока посмотрю.

Посмотрел, все нормально. Велел ждать.

Жду, волнуюсь. Наконец он мне говорит:

— Товарищ такой-то! Проходите, Зоя Ивановна вас сейчас примет.

Зоя Ивановна оказалась такой, как я ее себе и представлял. Ухоженная женщина, лет под пятьдесят с пышной прической и большим бюстом.

— В чем ваш вопрос, товарищ такой-то? Давайте ваше заявление.

Быстро его пробежала глазами, взяла телефонную трубку, набрала номер.

— Александр Викторович? Приветствую вас, приветствую. Спасибо, праздник двойной – и восьмое марта, и сессия. Нет, поздравлениями вы от меня не отделаетесь, на сессии будет серьезный разговор. Да, тут у меня на приеме сидит товарищ такой-то, вот у него такие-то проблемы. Прошу рассмотреть и решить вопрос с учетом ситуации. Ну лады, лады.

Кладет трубку, и говорит:

— Вот, я пишу на вашем заявлении сопроводиловку Александру Викторовичу, видите: «Прошу внимательно рассмотреть вопрос и решить по возможности с учетом ситуации». Вам все понятно?

— Все, - отвечаю, - огромное вам спасибо!

И счастливый ушел домой. Через месяц получаю письмо из райисполкома. Дрожащими руками открываю, читаю.

«Уважаемый товарищ такой-то!

Сообщаем, что ваша жалоба рассмотрена. В настоящее время предоставить вам квартиру не представляется возможным. По мере поступления в текущем году вам будет предложена соответствующая жилплощадь».

И подпись – зампред райисполкома такой-то.

Ну, я решил, что произошло недоразумение. Зоя Ивановна договорилась с Александром Викторовичем, все обсудила, согласовала, написала резолюцию на моей бумаге. А бумага по недосмотру попала к заму, он же не знал ничего этого. И сочинил формальную отписку. Непонятно только, что мне теперь делать, к кому идти. То ли к Александру Викторовичу, то ли к Зое Ивановне. Решил идти в горком. Прихожу. Завприемной меня даже узнал.

— А, товарищ такой-то! Слушаю вас, слушаю. В чем ваш вопрос?

Я ему долго объясняю – так мол и так, Зоя Ивановна, Александр Викторович, то да се. А тут ответ прислали из райисполкома, вот он. Нельзя ли, дескать, еще раз поговорить с Зоей Ивановной, явное же недоразумение!

Он мне очень вежливо и спокойно говорит:

— Товарищ такой-то! Зоя Ивановна очень крупный руководитель. Имеем ли мы с вами право отвлекать ее от неотложных дел? Видите, вам ясно пишут, что квартира вам будет предложена в текущем году. Если этого не произойдет, то тогда, в следующем году, конечно, приходите, и Зоя Ивановна вас примет. Не волнуйтесь, ваше заявление находится у нас на контроле.

Когда я пришел в следующем году, он меня уже не узнал. Долго я напоминал ему всю эту бодягу, долго объяснял, как необходимо мне встретиться именно с Зоей Ивановной. Наконец он сказал:

—Товарищ такой-то! Зоя Ивановна сейчас не может вас принять. Она очень крупный руководитель, у нее, как вы понимаете, много неотложных дел. Но вы можете написать ей письмо. Она его внимательно прочтет и несомненно вам поможет.

Хотя моя вера в чуткость Зои Ивановны к тому времени немного ослабела, письмо я все же написал. Тут же, в приемной. И отдал этому, маленькому и горбатому. Немного похожему на Геббельса.

Через какое-то время прихожу на работу, во вторую смену. И мой завлаб дрожащим голосом мне говорит:

— Тебе звонили из горкома партии. Телефон оставили, просили с ними связаться. Какие у тебя дела в горкоме?

Я его успокоил, звоню в горком, представляюсь. Мне говорят:

— Это товарищ Трофимов. Вы писали Зое Ивановне, она поручила мне разобраться с вашим вопросом. Вы можете ко мне завтра подъехать? Пропуск я вам закажу.

Еду в горком. Не еду, а можно сказать, лечу. Уже не в приемную, в основное здание. Поднимаюсь на четвертый этаж, иду по коридору, ищу нужный кабинет. На дверях таблички: заведующий таким-то отделом, заместитель заведующего сяким-то отделом и так далее. Добрался я и до товарища Трофимова. Он оказался инструктором отдела легкой и пищевой промышленности. Молодой парень, мой ровесник.

— Да вы поймите, товарищ такой-то, горком ведь квартиры не распределяет, - сказал он мне, глядя в окно, - да и сложно сейчас с жильем. Я сам и то недавно только получил.

И я в конце концов понял, чем занимался все это время. Вот идиот-то! И это вместо того, чтобы сразу договориться по-хорошему в райисполкоме с инспектором. Для такого дела можно было бы и занять в конце концов!

Прошло еще несколько лет, квартирный вопрос был решен. Не так, как хотелось, но хоть что-то. И однажды, теплым летним утром шел я по скверу в центре Москвы. И вдруг увидел, что навстречу мне с большим портфелем в руке идет тот самый, маленький и горбатый. На работу, наверное. И возникло у меня в этот момент желание, можно сказать, мечта. Мечта несбыточная. Подойти и дать ему по морде. Со всего размаха.

Но слаб, слаб я оказался. Только и всего, что мимо прошел, смотря ему прямо в глаза. Он заметил мой взгляд, немного забеспокоился, посмотрел. Но не узнал, пошел дальше, помахивая портфелем. Да и как ему было меня узнать, столько их приходит в приемную каждый день, товарищей этих. Таких-то.

Ехал я как-то в автобусе в предпраздничный день, дело было при Советской власти. Рядом со мной сидел папаша с маленьким сыном, сын смотрел в окно и все время спрашивал:

— Папа, а это что? А это?

А отец подробно отвечал.

Народу в автобусе было мало, все слушали.

Проехали одинокую башню какого-то НИИ. На крыше стояло чудо наглядной агитации – громадная голова Ленина, сделанная, видимо, из металлических труб. В будни голова мирно лежала на крыше, ну а в праздники ее поднимали и закрепляли в вертикальном положении. Сквозь голову просвечивало голубое небо.