Салли Смит - Королева

Через несколько месяцев, 19 июля, королева принимала в гостях своего десятого американского президента. Недавно избранный на эту должность Джордж Буш-младший прибыл на обед в Букингемский дворец с супругой Лорой, прежде чем проследовать в Женеву на конференцию “Большой восьмерки”. Вместе с ним прилетел и старый друг ее величества Уилл Фэриш, новый посол США в Британии. Выйдя из автомобиля под портиком Главных ворот, они услышали гимн Соединенных Штатов, мастерски исполненный оркестром Колдстримовской гвардии. Когда сорок третий президент вместе с герцогом Эдинбургским (87) вышел на парадный двор, где его встречал почетный караул, полил дождь, промочивший насквозь брюки и ботинки Буша. Филипп посмеялся от души, но Елизавета II тактично воздержалась от комментариев. Через десять лет после их первой встречи в Белом доме Буш-младший проникся “естественной симпатией” (88) к королеве, которая создала для гостей радушную и непринужденную атмосферу.

Еще больше сплотил Британию и Америку теракт, устроенный 11 сентября исламскими террористами Аль-Каиды. Королева была в Балморале и на этот раз, не в пример реакции на смерть Дианы четырьмя годами ранее, откликнулась быстро. Она выразила соболезнования президенту Бушу, сообщая, что “потрясена до глубины души и отказывается верить в происходящее” (89), и приготовилась вернуться в Лондон на специальную службу в соборе Святого Павла в память о почти трех тысячах погибших, среди которых было шестьдесят семь британских граждан.

11 сентября Елизавету II постигла еще одна утрата – от внезапной остановки сердца скончался ее давний друг, семидесятисемилетний Генри Карнарвон. Как и королева, и миллионы других по всему миру, Карнарвон с женой Джин следили по телевизору за разыгравшимся в Штатах кошмаром наяву. Когда в здание Всемирного торгового центра врезался второй самолет, сердце Генри не выдержало. В “скорой”, везущей его в больницу, он спросил жену: “Позвонишь королеве?” (93) Вскоре он скончался в операционной, и его дочь, леди Каролина Уоррен, позвонила в Балморал. “Королева была убита горем, – говорит Джин Карнарвон. – Все так внезапно. Беда задела нас всех” (94).

В пятницу 14 сентября королева вместе с двумя тысячами семьюстами собравшихся (в большинстве американцев) присутствовала на поминальной службе в соборе Святого Павла в память жертв теракта. Принц Филипп зачитал отрывок из Библии, все спели хором “Боевой гимн республики”, не звучавший в этих стенах с 1960-х, когда он исполнялся в честь Джона Кеннеди и Уинстона Черчилля. “Когда играли государственный гимн, я смотрела на королеву, которая исполнила его без запинки, – вспоминает Джеки Дэвис, жена сотрудника американского посольства. – И я подумала, что если она смогла, то и мне ничего не стоит выучить “Боже, храни королеву” (95).

20 сентября Тони и Шери Блэр вылетели в Нью-Йорк, чтобы принять участие в другой поминальной службе – в церкви Святого Фомы на Пятой авеню. Премьер-министр продекламировал фрагмент из “Моста короля Людовика Святого” (“The Bridge at San Luis Rey”) Торнтона Уайлдера, однако “Послание ее величества королевы”, зачитанное британским послом сэром Кристофером Майером, не менее красноречиво отразило остроту момента. Написанная Робином Джанврином речь заканчивалась фразой, которую Билл Клинтон назвал “бьющей прямо в сердце” (96): “Горе – это цена, которую мы платим за любовь” (97). Эти точные, проникновенные слова (98) были высечены впоследствии не только в церкви Святого Фомы, но и на Гроувенор-Сквер у американского посольства в Лондоне.

Тони Блэр держал Елизавету II в курсе относительно дальнейшего развития событий, которое в октябре привело к вводу в Афганистан войск США, Британии и других участниц НАТО. Цель вторжения заключалась в том, чтобы выбить из Афганистана вооруженные соединения талибов и уничтожить базы подготовки террористов Аль-Каиды. Так был сделан первый шаг в мировой войне с терроризмом, двумя годами позже переросшей в иракскую военную кампанию, покончившую с диктатурой Саддама Хусейна, подозреваемого в изготовлении оружия массового уничтожения, которое предназначалось для борьбы с Соединенными Штатами и их союзниками.

Все это время Блэр периодически консультировался с королевой. “В центре внимания оказались арабские страны, – говорит премьер, – с которыми у нее имелся огромный опыт отношений. Она общалась со многими королевскими домами и правящими династиями на протяжении долгих лет, она прекрасно разбирается в их деятельности, в их образе мыслей и лучше знает, как к ним подобраться” (99).

20 декабря в Букингемском дворце Люсьен Фрейд представил публике свою работу “Ее величество королева” и пожертвовал ее в дар королевскому собранию живописи к Золотому юбилею. Пресса приняла портрет в штыки: “Dayly Telegraph” назвала его “абсолютно нелестным” (100), а “The Sun” и вовсе приклеила клеймо “травести”.

Портрет действительно во многих отношениях неординарен. Начать с размера – всего двадцать три на пятнадцать сантиметров. В результате план взят очень крупный – на холсте видны только голова и плечи Елизаветы II, которую без диадемы было бы трудно узнать. “Вы смотрите на эту картину добрых полминуты, – говорит Кларисса Иден, которую тоже писал Фрейд. – И только потом вас вдруг осеняет, что это королева” (101). Лицо ее выглядит грубым, хмурым, с набрякшими веками, кожа – лоскутное одеяло из белых и оранжевых мазков, подбородок тяжелый, с сизой тенью, будто от щетины.

Однако, несмотря на нежелание Фрейда передать ее выразительный взгляд и светящуюся кожу, ему каким-то магическим образом удалось ухватить самую суть ее целеустремленного характера, ее силу и стойкость. “На этом портрете изображен жизненный опыт” (102), – утверждает Адриан Серл, художественный критик из “The Guardian”. А значит, это тоже отражение эпохи. “Десять лет назад мы бы такого портрета не увидели” (103), – считает Сэнди Нэрн, директор Национальной портретной галереи с 2002 года.