Салли Смит - Королева

Как и Макмиллан, Вильсон развлекал ее величество политическими сплетнями, например, среди прочего, о французском президенте Валери Жискаре д’Эстене, который, по слухам, любил приударять за женщинами на парижских улицах. “Ее величество воспринимает все, ее ничто не шокирует, – утверждала Марсия Фолкендер. – Она очень хорошо разбирается в людях и видит их насквозь. <���…> Со знанием дела описывает положение на политической арене” (29). Кроме того, Вильсон знал, что ее величеству можно довериться, и делился с ней своими тревогами (30) насчет министров, ставящих палки в колеса.

Если отношения с Вильсоном у Елизаветы II складывались тепло с самого начала, то большинство его классово сознательных коллег относились к монархии и королеве с меньшей приязнью. Тем не менее со временем ей удавалось завоевать симпатии даже самых непримиримых, в том числе Барбары Касл, огненноволосой активистки, получившей прозвище лейбористской Черной королевы, и Ричарда Кроссмана, которого историк Э. Н. Уилсон назвал “необузданным бисексуалом-переростком” (31). Когда кабинет Гарольда Вильсона впервые собрался перед Елизаветой II, чтобы принести присягу в качестве членов Тайного совета, им пришлось скрепя сердце соблюсти “ужасно отсталую” (32), по выражению ярого социалиста Веджвуда Бенна, традицию коленопреклонения, клятвы на Библии, касания королевской руки и отхода не разворачиваясь. Сам Бенн постарался отделаться “самым незаметным поклоном на свете” (33).

Кроссман, как и многие другие, ценил способность королевы расположить к непринужденному общению, отмечал ее “приятный смех” и утверждал, что “на самом деле она довольно импульсивна” (34). Королева во время аудиенций с Кроссманом позволяла себе откровенные замечания по широкому кругу вопросов, а он, в свою очередь, гордился умением подметить нюансы ее характера. При упоминании дамы Эвелин Шарп, грозной чиновницы, ответственной за городскую реконструкцию, королева обронила: “Ах, эта! Знаете, она мне не нравится” (35). Про церемонию принесения присяги Тайным советом она сказала: “Филипп всегда считал ее пустой тратой времени”. Однако Елизавета II не знала, что ее собеседник старательно фиксирует все откровения в своих пухлых дневниках. Когда после смерти Кроссмана в 1974 году хранители его литературного наследия собрались опубликовать эти записки, Мартин Чартерис убедил их исключить оттуда “самые неоднозначные фрагменты”, в том числе с высказываниями королевы.

Барбару Касл, отличавшуюся резким юмором и взрывным характером, Елизавета II покорила своим остроумием и “природным обаянием” (36), и отношения между ними установились вполне дружеские. После торжественного банкета в 1965 году Касл слушала, как Елизавета II с принцессой Маргарет обсуждают принца Чарльза, беспокоящегося по поводу приемных экзаменов в университет. “Мы с тобой ни за что бы не поступили” (37), – сказала вдруг королева сестре, и лейбористка поспешила убедить монарха, что “там все не так страшно, как кажется”. Касл поражало, насколько искусно Елизавета II может лавировать в разговоре с политиками противоположных взглядов, храня в памяти массу биографических подробностей, “благодаря чему беседа держится в безопасном, политически нейтральном русле” (38).

Бенн, однако, по-прежнему принимал в штыки Елизавету II и все, что она олицетворяла, – не смягчившись даже после женитьбы на богатой американке с большим особняком в фешенебельном квартале Холланд-парк. Пользуясь своим положением министра связи в правительстве Вильсона, он даже развернул абсурдную кампанию по удалению портрета королевы с почтовых марок. Она терпеливо выслушала его предложение (39) и рассмотрела альтернативные эскизы. Бенн вышел с сорокаминутной аудиенции уверенный, что королева согласна на его проект. “Она оставила его в дураках, – писал историк Кеннет Роуз. – Хотя он думал, что сам обвел ее вокруг пальца” (40). Елизавета II высказала Вильсону свое недовольство в частном порядке, и премьер-министр прикрыл кампанию. Когда Бенн некоторое время спустя прибыл во дворец присягать уже как министр технологии, королева, не удержавшись, сыронизировала: “Наверное, будете скучать по своим маркам” (41). Незадачливый министр поблагодарил ее за “доброту, поддержку и помощь в работе”, а затем, послушно поклонившись, как и положено, покинул зал, пятясь задом.

Для Елизаветы II, вступившей в “средний возраст”, лошади действительно были и страстью, и отдушиной. Все эти годы она очень редко приобретала скакунов в свою конюшню, предпочитая лошадей собственного разведения, по традиции, идущей еще со времен королевы Елизаветы I. В 1960-х она уже более десяти лет заведовала королевским конным заводом с племенными хозяйствами в Сандрингеме и близлежащих Вулфертоне и Хэмптон-Корте, а также Поулхэмптонской конюшне в Беркшире, которую королева арендовала в 1962 году. Десять лет спустя она выкупила Поулхэмптон под “санаторий” для недавно отлученных от кобылы годовалых жеребят и нуждающихся в отдыхе скакунов, которых заслуженный управляющий ее конным заводом Майкл Освальд называл “ходячими больными” (43).

И в частной, и в общественной жизни королева придерживается довольно предсказуемого, упорядоченного графика. В конноспортивной области и племенной работе этот график диктуют случки, рождения, отнятие от кобылы, выездка и скачки. Обычно ее величество навещает кобыл и жеребцов на Сандрингемском конезаводе по два раза в первые полтора месяца года, когда начинается сезон разведения, а затем приезжает в апреле и июле взглянуть на жеребят, появившихся на свет по результатам прошлого сезона. Всех кобыл с потомством она методично фотографирует своим старомодным проверенным фотоаппаратом.

Ранней весной и осенью Елизавета II наведывается с инспекцией к своим однолеткам в Поулхэмптоне, а весной и летом при каждом удобном случае навещает многочисленный молодняк на тренировках в уилтширской, хэмпширской и беркширской конюшнях. Весь год она следит за успехами своих лошадей на скачках, однако посетить лично удается лишь немногие – королевские обязанности не оставляют времени. Неизменны лишь Эпсомское дерби в начале июня и Аскот чуть позже, все прочие крупные скаковые мероприятия ее величество посещает по мере возможности.