Салли Смит - Королева

Создатели фильма в полной мере осветили официальные обязанности королевы: вот она раздает награды и почести, вот она во время государственных визитов в Чили и Бразилии, вот обсуждает речь для Бразилии со своим личным секретарем Майклом Адином (“Маловато благодарственных слов <���…> Будет неучтиво, если не поблагодарить”), вот здоровается с Гарольдом Вильсоном, прибывшим на еженедельную аудиенцию; принимает послов, ведет скованную беседу с президентом Ричардом Никсоном перед обедом в Букингемском дворце, возглавляет открытый прием в саду, едет в боковом седле на параде по случаю своего дня рождения, курсирует между гостями на дворцовых мероприятиях. Чарльза показали спортивным, на водных лыжах и на велосипеде, еще он шутил насчет своей курсовой по истории. Филипп пилотировал самолет и вертолет, работал у себя в кабинете (более модерновом, чем у супруги) с бумагами благотворительных организаций и писал красками пейзаж. В ключевые моменты в кадре возникали красные ящики с правительственными бумагами – на борту Королевского поезда, спускаемые с вертолета на палубу “Британии”, в Балморале и Сандрингеме.

Фильм, впрочем, подчеркивал не только преданность королевы своему долгу, но и впервые давал возможность увидеть ее в часы досуга: как она в костюме для верховой езды кормит лошадей морковкой, как скачет верхом вместе с Анной по беркширским пустошам, как рассматривает ожерелье с огромными рубинами вместе с Бобо Макдональд, моет посуду, везет в “лендровере” детей посмотреть щенков на сандрингемских псарнях, устраивает семейное барбекю на Лох-Мике с Филиппом, Чарльзом, Анной, Эндрю, Эдвардом и собаками, смеется вместе с детьми над американской комедией по телевизору и рассказывает забавные истории за ланчем, украшает рождественскую елку со всеми многочисленными родными, включая и королеву-мать, которая вспоминает о короле. За кадром остались все сцены охоты, которая могла показаться слишком кровавым занятием, доступным к тому же лишь аристократии.

Проявляя неожиданную для зрителя материнскую нежность, Елизавета II показывала младшим сыновьям фотографии в семейном альбоме и водила Эдварда на экскурсию в магазин близ Балморала. Выудив из кошелька несколько монеток, королева сказала продавщице: “Больше у меня нет”, а потом вручила дожидавшемуся в машине Эдварду пару шоколадок и рассмеялась: “Ужас! Сейчас тут все перемажется”.

Много шума наделал кусок, где из-за неудачного монтажа действующие лица предстали в неприглядном свете. 29 апреля 1969 года американский посол Уолтер Анненберг вручал королеве верительные грамоты. Вручаются они в ходе освященной временем протокольной церемонии, являться на которую положено в “придворном костюме” – во фраке с цилиндром. Ближе к полудню посла привозят на аудиенцию в Букингемском дворце в одной из королевских золоченых карет с кучером и лакеем в длинных красных ливреях и обтянутых шелком шляпах. Тем самым королева демонстрирует личную ответственность за дипломата – известны случаи, когда придворные получали нагоняй за нежелание высылать карету в ненастную погоду. “Она всегда отдает должное церемониям, – говорит дипломат, присутствовавший на многих вручениях верительных грамот. – Однако при этом стремится после протокольной части как можно скорее дать человеку освоиться и расслабиться. Она замечательно умеет сочетать официоз с непринужденностью” (47).

Уолтер Анненберг несколько раз прорепетировал свои реплики, не забыв поупражняться в поклонах и реверансах вместе со своей женой Ли. В назначенное утро, после безукоризненно исполненных церемониальных поклонов и вручения “отзывных грамот предшественника и собственных верительных грамот”, королева попыталась разрядить атмосферу в своей обычной манере, спросив, где сейчас живут посол с супругой. “В резиденции посольства, – ответил тот, – где сейчас, конечно, несколько неуютно в силу недостачи некоторых предметов обстановки и некоторой неустроенности”. Опешив на мгновение, королева поспешно перешла к знакомству с остальными сотрудниками посольства и Ли Анненберг.

Следующий эпизод, в котором королева прибывает на дипломатический прием в Букингемском дворце, словно специально подчеркивал оплошность посла. “Его здесь нет”, – шепчет ее величество мужу на входе. “Кого нет?” – не понимает Филипп. “Американского посла”, – с удивленной улыбкой отвечает королева, и зритель делает вывод, что речь идет о злосчастном Анненберге (48), хотя на самом деле подразумевается его предшественник Дэвид Брюс, поскольку показанный в кадре прием состоялся еще в прошлом ноябре.

Анненберг доложил Ричарду Никсону, что вручение грамот прошло “более чем достойно и произвело хорошее впечатление” (49). Однако, когда 21 июня 1969 года “Королевская семья” вышла на BBC, “недостача некоторых предметов обстановки” вызвала у британцев гомерический хохот и шквал насмешек. Читатели газет упражнялись в остроумии, составляя еще более нелепые фразы; “The Sunday Times” назвала Анненберга “окосевшим посланником” (50), а один заявил, что красноречием он не уступает У. К. Филдсу (комику, чаще всего представавшему в образе подвыпившего мизантропа). Пресса ведать не ведала, что разменявший седьмой десяток посол, как и отец Елизаветы II, страдал заиканием. В ходе логопедических занятий (51) он выработал несколько парадоксальный способ обходить свой недостаток, выстраивая сложные витиеватые фразы. Анненберг был настолько раздавлен, что даже собрался подавать в отставку, если Никсон сочтет его не соответствующим должности. Никсон, однако, убедил посла остаться.

“Фраза про недостачу предметов обстановки рассмешила нас еще при отсмотре рабочих материалов фильма, и мы сразу заспорили, оставлять ее или вырезать, – признавался впоследствии Мартин Чартерис. – В итоге решили оставить, хотя не следовало. Королевская семья, мне кажется, сожалеет, что позволила сделать из Уолтера мишень для насмешек. На самом деле он очень благородный и прямой человек” (52).

При всей своей внешней естественности фильм представлял собой строго распланированный “ребрендинг” королевской семьи как близкой к народу, занимающейся понятными обычным людям делами. Большинство критиков хвалили фильм за гуманистическое воздействие. Сесил Битон, близко знакомый с королевой более двух десятилетий, отмечал, что “она получилась в фильме очень цельной – довольно строгая, уверенная в себе, немного властная, серьезная, несколько хмурая (и с наморщенным лбом). В речи она слегка притормаживает: делает паузу посреди фразы, вам кажется, что она уже иссякла, – но нет, она продолжает как ни в чем не бывало. В общем и целом королева предстает в фильме таким же милым человеком, как и в жизни” (53).