Салли Смит - Королева

Размышляя о кончине дяди Дики, принц Чарльз написал: “Вряд ли я смогу простить тех, кто это сделал” (40). Принцесса Маргарет отреагировала еще резче. Во время визита в Чикаго той осенью, услышав соболезнования в связи с терактом, она назвала ирландцев свиньями (41). Елизавета II держала свое мнение при себе. “Она испытывала такую же горечь и боль, что и все, – утверждает Тимоти Натчбулл. – Наверняка у нее случались вспышки гнева или нежелания смириться со случившимся. Но она держала планку, сохраняя достоинство, демонстрируя заботу и понимание, что у британцев и ирландцев хватает собственного страдания и горя” (42). Много общаясь с королевой, он “ни в коей мере не отмечал у нее” охлаждения к Ирландии.

В это же время Чарльз познакомился с леди Дианой Спенсер, внучкой давней подруги и фрейлины королевы-матери Рут Фермой (вдовы 4-го барона Фермоя) и дочерью бывшего личного адъютанта королевы Джонни Спенсера, 8-го графа и наследника одного из почтенных дворянских семейств, состояние которых складывалось еще в Средние века. Вместе с другими заговорщиками-аристократами Спенсеры в 1714 году спасли Британию от католического правления, посадив на престол протестантов Ганноверов. Это ставило Диану даже выше королевы и ее родных. Позже, когда брак с Чарльзом развалился, Диана сказала занимавшемуся их разводом адвокату Энтони Джулиусу, что не нужно было выходить замуж “в немецкую семью” (44). Джонни Спенсер сопровождал королеву с принцем Филиппом в полугодовом путешествии по странам Содружества после коронации. Еще до отъезда в ноябре 1953 года он сделал предложение Фрэнсис Рош, дочери Рут Фермой, и вернулся из поездки – что неслыханно для придворного – задолго до ее окончания, всего через два месяца после отбытия. “Когда мы добрались до Австралии, он уже так изнывал от тоски по своей Фрэнсис, что королева сказала: “Джонни, тебе нужно обратно” (45), – вспоминает Памела Хикс, состоявшая тогда фрейлиной.

Спенсеры жили в норфолкском Парк-Хаусе, который арендовали у королевы, у них было четверо детей – Сара, Джейн, Диана и Чарльз. После того как Джонни оставил службу при дворе и занялся сельским хозяйством, Спенсеры, проживая в шаге от Сандрингема, общались с августейшими соседями лишь эпизодически. В сентябре 1967 года, когда Диане было шесть лет, Фрэнсис ушла от мужа к любовнику, Питеру Шэнд-Кидду, и начала скандальный бракоразводный процесс, чтобы затем выйти за Кидда замуж. Сара и Джейн Спенсер в это время учились в школе-пансионе, а Диана с трехлетним братом хлебнули склок и грязи полной мерой, что оставило неизгладимый след в душе Дианы и посеяло зерна эмоциональной нестабильности. В возрасте девяти лет она поступила в первую из двух своих школ-пансионов, которые давали хорошую подготовку, хотя училась Диана плохо и дважды заваливала экзамены обычного уровня. После неудачных полутора месяцев в швейцарском пансионе для благородных девиц Диана вернулась в 1978-м в Англию и год спустя поступила помощником воспитателя в лондонский детский сад “Янг Ингланд”.

Когда принц Чарльз в конце 1976 года отслужил свои пять лет в ВМФ, желтая пресса принялась отслеживать все его романтические шаги, особенно после наступившего в ноябре 1978-го тридцатилетия – вехи, которую он сам три года назад назвал “подходящим возрастом для женитьбы” (46). Среди его мимолетных пассий оказалась и Сара Спенсер, а затем, во время охоты на фазанов в Элторпе, нортгемптонширском поместье площадью в тринадцать тысяч акров, которое Джонни Спенсер унаследовал после смерти отца в 1975 году, Чарльз заметил Диану. Он был на двенадцать лет старше, однако шестнадцатилетняя девушка беззастенчиво флиртовала с кавалером сестры и по уши влюбилась в наследника престола. В следующие несколько лет их пути периодически пересекались, но полноценный роман начался лишь в июле 1980 года, с домашнего приема в Суссексе. Диана была соблазнительно хорошенькой, с выразительными голубыми глазами и прелестным нежным румянцем, а кроме того, отличалась “легким и открытым нравом” (47) и явной любовью к загородной жизни, которую обожал и Чарльз. Особенно его тронуло сочувствие Дианы к постигшей его в предшествующем году утрате – гибели Дики Маунтбеттена.

Последовали стремительные ухаживания с приглашениями на скачки в Коуз и в Балморал, где Диана уже успела побывать дважды со своей сестрой Джейн, вышедшей замуж за королевского советника Роберта Феллоуза в 1978 году. Однако на этот раз ее приглашала сама Елизавета II, и, когда “прелестная английская роза” попалась на глаза репортеру желтой прессы, “The Sun” тут же раструбила, что “леди Ди – новая претендентка” (48). Следующие несколько месяцев Чарльз колебался насчет предложения, а двое его друзей, Николас Сомс и Пенни Ромси, жена внука Маунтбеттена, Нортона Натчбулла, выражали сомнение насчет Дианы. Пенни Ромси опасалась, что девушка “полюбила скорее образ, чем человека” (49). Сомс попросту сбрасывал ее со счетов как “незрелого ребенка” и говорил, что у нее с Чарльзом “совершенно ничего общего”.

Таблоиды и папарацци тем временем не давали Диане прохода, и в январе 1981 года Филипп отправил сыну письмо, разъясняя, что для спасения своей репутации он должен либо сделать предложение, либо потихоньку свернуть роман. Как глава семейства, Филипп выражал и мнение жены, однако Елизавета II напрямую никак не оценивала кандидатуру Дианы как возможной супруги наследника престола. Вернувшись с горнолыжного курорта, тридцатиоднолетний Чарльз сделал 6 февраля предложение девятнадцатилетней Диане в Виндзорском замке, и на 24 февраля назначили помолвку.

Впоследствии Чарльз скажет, что своим письмом отец надавил на него и задел за живое. “Принц Филипп и королева чувствовали ответственность за Диану, тем более что Джонни служил когда-то адъютантом при дворе, – говорит Памела Хикс. – Принц Филипп своим письмом хотел помочь сыну, но принц Чарльз прочел его иначе. Он решил, что от него требуют пойти на жертву и наконец определиться. Письмо он держал при себе и периодически перечитывал” (50).

Чарльза ждала скоропалительная женитьба на молодой девушке, отвечающей в силу своего благородного происхождения и девственности главным критериям будущей супруги наследника. В этой спешке жених с родителями замечали только привлекательные черты Дианы – магнетизм, юмор, душевность, застенчивое обаяние, послушность. Зная, что родители невесты в разводе, они тем не менее полагали, что ей будет в радость войти в королевскую семью. Кроме того, как человеку, близко наблюдавшему придворную жизнь с детства, ей окажется несложно подстроиться под предъявляемые этой жизнью требования – тут они, что называется, попали пальцем в небо. “Одно дело – соседствовать, и совсем другое – выйти замуж и стать участницей всех этих приемов и банкетов, знать, кто все эти люди вокруг, что кому можно и нельзя говорить” (51), – объясняет одна из норфолкских школьных подруг Дианы.