Николай Прокудин - Гусарские страсти эпохи застоя

Фотографа опознали сразу. По документам определили, что второй - это офицер, старший лейтенант Шмер, а третий, по приметам, оказался беглый налетчик Ашурниязов. Следователь прокуратуры стоял в сторонке с начальником уголовного розыска, и они тихонько переговаривались.

- Жалко, хороший человек погиб. Мы пока ловили этого Ашурниязова, он в области двух оперативников ранил. Я знал, что где-то в городе скрывается, а брать не рисковал. - Произнес негромко майор милиции. - Здоровый был громила, и опасен как дикий зверь. Настоящий хищник.

-Собаке собачья смерть, - махнул рукой следователь.- Да, и подлый сводник Али наконец-то подох. Канал наркоторговли закрылся, сделал доброе дело офицер. А почему и зачем, не наша забота, пусть военные разбираются! Хотя мороки все равно нам прибавится. А как тихо жили в городе! Сейчас комиссиями замучают: проверки, отчеты, доклады. Жалко парня. Интересно, чем эти уроды, его так допекли.

- Бог его знает, знать довели, достали. Не спроста все это! - Ответил милиционер. - Будем докладывать в горком?

- Обязательно! Необходимо провести встречи партактива с военными. Как бы волнений не было, русский офицер, убил двух туркменов.

- Они его тоже убили. Ну, этого толпе не объяснишь. На рынке обязательно усиленный пост выставим.

- Ты тут разбирайся, брат, а я в гарнизон, к подполковнику Хомутецкому отправлюсь, - распорядился следователь, и спешно уехал в гарнизон.

Когда следователь прибыл на КПП, там собрались все полковые начальники, дежурный по полку получал нагоняй за угнанный "Урал".

Завидев прибывших милиционеров, Хомутецкий бросился навстречу к ним:

- Что случилось? Чем обязаны?

Следователь представился и рассказал о разыгравшейся в городе трагедии.

- Твою мать! - командир полка бросил фуражку о землю и обхватил голову ладонями. - Что делать, что делать! Снимут ни за что с должности к чертовой матери! Начальник штаба, стройте по полк тревоге, на вечернюю проверку. До последнего человека: и хромых, и косых, и дистрофиков!

- Полк уже час как стоит на плацу! - растерянно напомнил замполит Бердымурадов.

- Ну что ж, пойдемте разбираться в происшедшем, что к чему и почему, произнес злобным голосом командир, его губы дрожали, а по лицу струился пот.

Вся свита, вжав головы в плечи, торопливо затрусила на построение.

***

- А не врешь? - переспросил недоверчиво Кирпич. - Больно крови много в рассказе! Триллер прямо какой-то!

- Крови много? Не веришь!- воскликнул, обидевшись недоверчивости приятеля, Никита. - Разве это много? В батальоне за два года 63 человека погибло, забыл?

- Так то ж в Афгане...

- Братцы, помянем всех наших пацанов, из нашего славного батальона! предложил Большеногин.

- Закругляйся с рассказом, Никита, домой пора! - попрсил Дабиша. - А то финал не узнаем...

- Ладно, закругляюсь.

Глава 25. Самоубийца...

Командир полка визжал на весь плац. Ярость его была безгранична, и казалось, он вот-вот выпрыгнет из сапог, либо портупея лопнет от натуги. В двадцать два часа солдат отправили в казарму, а офицеры по-прежнему остались на плацу.

Хомутецкий еще пол часа распалялся и визжал на подчиненных. Особенно досталось, конечно, взводным, а кому же еще? Шмер ведь был командиром взвода.

- Преступники! Негодяи! Алкоголики! Бездельники!

Эти оскорбления сыпались вперемешку с матами, как из рога изобилия. Раньше он никогда не выражался, был груб, но корректен.

В заключение он приказал Давыденко проверить оружие батальона в ружкомнатах и наличие патронов, закрыть оружейки, опечатать и оставить ключи у себя.

- Это же касается всех остальных начальников штабов батальонов. Начальник службы РАВ, откуда у этого мерзавца граната? Разобраться! Перевернуть все каптерки в полку! Обыскать загашники подразделений, канцелярии, и проверить подвалы! Заглянуть в каждую тумбочку, в каждый сейф! Разойдись!

Комбат Алсынбабаев был бледен как полотно. Он держался за сердце и не знал, что сказать. Наконец выдавил из себя невнятно:

- Рахимов, инструктируй замполитов. Командиры рот, идите проверяйте казармы. Мирон Михайлович, бери ключи от оружеек и ступай, проверяй оружие и боеприпасы. Пойду в медсанбат, полежу, что-то мне худо.

Старый жулик, держась за сердце, побрел, шаркая сапогами по асфальту. Он явно боялся за себя, как бы не сняли с батальона за развал дел, за чрезвычайное происшествие.

Рахимов впился взглядом в Ромашкина:

- Никита, хоть ты что-то прояснишь, какая муха укусила Шмера! Крыша поехала?! Бешеная собака цапнула за яйца?

- А я то, причем тут? Я ему что брат? Отец?

- Ты его друг!

- Шкребус с ним гораздо дружнее меня.

- Но он жил в твоей квартире! Вместе пьянствовали!

- И вовсе не жил, вещи хранил и иногда ночевал! - возразил Никита. - И не только я с ним пил, но вы тоже, и комбат, и Антонюк.

- Ну, пошел, поехал! Еще скажи, я ему гранату в руки вложил, и на спусковой крючок нажал! - возмутился Рахимов.

- А чего вы всю вину на меня взваливаете: командир полка, замполит полка, начальник штаба, вероятно, в особый отдел скоро потянут.

- Конечно! А как ты думал. Не одного тебя! Всех нас! Еще раз спрашиваю, что-то можешь прояснить?

- Нет, не могу. Я есть хочу, - хмуро ответил Никита. - Только из наряда вернулся. И голоден как пес. Все одновременно загалдели, что не ужинали и желают.

- Хорошо! Даю ровно час, и вновь прибыть на службу! - нахмурился замполит и тоже пошел домой.

Ромашкин осторожно вошел в пустую квартиру. На каждое движение старая мансарда отзывалась скрипами и шорохами. Словно живая. Никите показалось, что это духи и какие-то приведения, потусторонние силы. Может, это Шмер вернулся, вдруг приятель остался жив, и погиб вовсе не он?

- Мишка! Миха! Это ты? Есть кто в доме живой? - тихо произнес Никита.

Из темных углов послышался невнятный шепот, не понятно из какого. В ушах стоял плач и стон. Лейтенант заткнул уши, зажмурился и выскочил. Нет, это не выносимо! Не могу, больше тут, не в состоянии здесь ни есть, ни пить, спать не возможно спокойно! Ужасно! Чуть постояв на крылечке, Ромашкин осторожно шагнул обратно, достал из холодильника бутылку рома, налил в мутно - серый стакан и вновь вышел во дворик. Конечно, чего там сидеть и с ума сходить, лучше на свежем воздухе! Эх, если еще и пожрать чего вкусного, вообще легче было б.

Мимо калитки спешил домой сосед пехотинец. Этот рано лысеющий старлей махнул рукой и попытался проскочить. Не вышло.

- Стоять, сосед иди сюда! Колян, ты чего морду воротишь? А еще называется однокашник, земляк и приятель.

- Никита, извини, жена дома одна, а она беременная, седьмой месяц. Тороплюсь, сам понимаешь. В следующий раз, ладно?...

- Нет, Коля, именно сейчас. Знаешь как на душе тяжело, даже в дом зайти страшно. Сядь, и компанию составь. Вот тебе стакан, вот ром. Хороший ром! Кубинский!