Начало гражданской войны.

«Политические организации, собравшиеся в настоящем заседании, выражают твердую уверенность, что верховный правитель России, торжественно возвестивший о своем обязательстве довести страну до Учредительного Собрания, имеющего заложить основы новой жизни согласно воле народа, будет приветствован широкими народными массами, как избавитель от тирании большевиков и глава объединенной России, всероссийское же правительство, возглавляемое адмиралом Колчаком, получит санкцию международного признания.

«Да здравствует воскресшая Россия! Да здравствует единое Русское государство и его доблестные вожди, адмирал Колчак и генерал Деникин, взявшие на себя подвиг возрождения России к новой свободной жизни».

На местах и в частности в Ставропольской губернии не менее восторженно был встречен этот акт главного командования, окрылявший надежду, что приближается на смену царившему хаосу какая-то новая грань бытия.

— Потерпите немного, — несколько ранее говорил мне влиятельный член особого совещания Н.И. Астров в ответ на мою информацию, что творится в Ставропольской губ.

— Потерпите немного, скоро все наладится, все образуется…

Но терпеть Ставропольской губернии, неповинной в предательстве на почве личных честолюбий, чуждой каких бы то ни было самостийных стремлений, пришлось очень долго.

Позднее, уже осенью 1919 года, Н.И. Астров, характеризуя соотношение центра и мест, принужден был признать центр работающим без приводных ремней. Власть, поставленная центром на места, была самостийна в своих увлечениях, злоупотреблениях и порой — преступлениях.

И в этом отношении Ставропольская губерния, первозванная, как я уже говорил, под правовую защиту добрармии, являла собою наглядный пример.

В первые месяцы 1919 года в Ставрии, как тогда называли губернию продолжал губернаторствовать П. В. Глазенап, произведенный в генеральский чин после возвращения в Ставрополь.

Правильнее было бы сказать, не губернаторствовал, а командовал губернией, ибо вся иерархическая лестница местной администрации была выстроена из военных чинов.

Начальниками уездов назначались офицеры, во главе государственной стражи стояли также офицеры, в губернии действовали военно-следственные комиссии [88]и полевые суды, деятельность которых объединялась в лице заведующего судной частью при губернаторе.

В каждом населенном пункте диктаторствовали военные коменданты, примеры деятельности которых я уже приводил выше.

Но генералу Глазенапу казалось и этого мало. С его согласия были сорганизованы особые партизанские отряды имени ставропольского губернатора, слывшие в населении под именем тавричанских отрядов.

История возникновения этих отрядов, насколько мне удалось выяснить впоследствии, такова.

Союз ставропольских землеробов, в котором значительную роль играл бывший председатель союза русского народа, а позднее член-инициатор коммунхоза в селении Ореховском овцевод В.А. Соколов, обратился к главному командованию с предложением организовать из надежного зажиточного элемента местные отряды, которые могли бы быть противопоставлены, в силу своего «классового самосознания», большевистским рабоче-крестьянским отрядам.

Предложение это главным командованием было отвергнуто, но ставропольским командованием, в лице П.В. Глазенапа, принято. Отряды сорганизовались и начали развивать свою деятельность в губернии.

Каков был их состав?

Не берусь ставить всех за одну общую скобку но, по видимому, к одному из действующих лиц этих отрядов относятся следующие слова генерала А.И. Деникина.

— Один оказался пьяницей и садистом и, будучи исключен из армии, впоследствии подобрал шайку, нанялся к ставропольским овцеводам и терроризировал население, пока не был предан суду [89].

Подобрал шайку… но ведь шайка-то эта действовала с ведома ставропольского губернатора.

Каковы были результаты деятельности этих отрядов и им подобных в других местах? Ответ на это находим в следующих строках приказа генерала Деникина от 6 июня 1919 года:

«Крупные успехи армии на фронте омрачились донесениями, что крестьяне освобожденных от большевиков районов начинают изменять свое первоначальное отношение к армии вследствие того, что во многих местах началось при помощи войск восстановление в правах помещиков».

Телеграмма генерала Деникина на имя командующих армиями от 9 июня 1919 г. говорит о подобном проявлении «военно-классового самосознания» еще более определенно.

«По дошедшим сведениям, вслед за войсками, при наступлении в очищенные от большевиков места, являются владельцы, насильственно восстанавливающие, нередко при прямой поддержке воинских команд, свои нарушенные в разное время права, прибегая при этом к действиям, имеющим характер сведения личных счетов и мести.

«При том смятении и путанице, которые внесены в жизнь гражданской войной и большевистским владычеством, при полном разрушении судебного и административных аппаратов, воинские части не могут принимать на себя обязанности разбираться с должными гарантиями справедливости в спорных правовых взаимоотношениях.

«Власти обязаны в переходное время, впредь до установления законного порядка, предупреждать всякие новые очередные захваты прав, не разрешая прежних споров и не допуская насилия с чьей бы то ни было стороны и во имя чего бы оно ни делалось.

«Урегулирование этого вопроса принадлежит законодательной власти. Насильников как с той, так и с другой стороны буду привлекать к суду. Всякие направленные к тому самочинные, путем насилия, действия отдельных лиц и групп должны пресекаться самым настойчивым образом.

«Иначе порядку не скоро суждено восстановиться; взаимное ожесточение будет расти, авторитет и популярность армии — падать; вместо одного насилия появится другое: население не будет видеть в войсках добровольческой армии избавителей от произвола, а пристрастных заступников за интересы одного класса в ущерб другим».

Когда я, после ликвидации ставропольского кассационного суда, вернулся вновь к обязанностям прокурора, до меня стали доходить сведения о такого рода действиях партизанских отрядов, что я поставлен был в необходимость задать однажды губернатору Глазенапу вопрос:

— Известно ли вам, Петр Владимирович, о действиях в губернии шаек, присвоивших себе название партизанских отрядов имени ставропольского военного губернатора Глазенапа?

— Почему же присвоивших, — спокойно ответил мне генерал Глазенап, — это и есть отряды моего имени.

— В таком случае должен поставить вас в известность, что мною сделано предложение о возбуждении предварительного следствия по одному из дел такого отряда.