Array Array - Прошлое с нами (Книга вторая)

На дамбе полыхает пламя. Раздавались крики. Искры осыпают второй тягач. Васильев принял рычаги.

Ему удалось вырулить и съехать вниз. Следом двинулся тягач 4-го орудия. Бомбежка переместилась на окраину. Стал затихать вызванный ею переполох. Два орудия стояли на лугу, а опрокинутое? Рядом горит машина. Артмастера рубили шкворневую лапу стрелы.

Наконец, орудие поставлено на колеса. Оборваны цапфы, которыми люлька со стволом удерживалась на нижнем станке. Ствол с помощью лямок и подсошниковых брусьев удалось установить на место. Полуторатонная махина держалась только за счет упора в проеме щита.

Пока расчеты были заняты орудием, тягач погрузился в болото. На поверхности оставалась только часть кабины.

В помощь подошли оба тягача. Наспех устроенный настил не выдерживал их тяжести. Нужны бревна.

Примеру Васильева последовали колесные машины. Спасаясь от пламени, они начали съезжать с дамбы. Но почва на лугу была явно не для колес.

Васильев вытаскивал тягач. Нужно привезти поврежденное орудие в район позиции 1-й батареи.

Огороды рядом. Оба орудия продвигались по настилу. Оставалось замостить последний небольшой участок. Началась бомбежка.

«Юнкерсы» сбросили бомбы и со всех сторон ринулись на штурмовку. Они засыпали трассирующими очередями забитую сплошь дамбу, обочины и луг с застрявшими машинами.

Орудия продолжали двигаться дальше мимо 1-й батареи. В район ОП остался только один путь — в объезд Пирятина.

Северо-западная часть Пирятина разрушена гораздо меньше, прямая улица просматривается на 1,5–2 километра. Стрелка указывала направление на киевскую дорогу.

Ни пламени, ни дыма. Не слышно удушающей вони. Во дворах пусто. На всем протяжении улицы насчитывалось не более двух-трех десятков сожженных вчера-позавчера машин.

Тревожные взмахи сигнальных флажков заставили меня подать команду «Стой!» В чем дело? Васильев не собирался вылезать из кабины. Что с ним? Я подошел.

— Товарищ лейтенант... нужно остановиться.

— По какому случаю?

— ...растянем колонну. Тягачи остановятся... по моим расчетам горючее израсходовано.

Я не имел ни малейшего понятия о том, что происходит. Как поступать огневым взводам, мне лично? Идти дальше на южную окраину Пирятина в район сосредоточения? В баках пусто. И что делать, если не удастся раздобыть горючее?

— ...займем огневые позиции... вот... в саду, — продолжал Васильев, — укроем людей... вдруг «юнкерсы» нападут. — Он спросил водителя: — Дотянет туда... в сад?

Водитель оглядел досыльник, которым взбалтывалось содержимое бака.

— Товарищ лейтенант, так точно...

— Сколько осталось?

— Километров на десять... двадцать.

— Говорите наличие...

— Товарищ лейтенант... кто его знает... на конце палки... не видно... может, литров семь, десять.

— Стой!

Огневые взводы не в состоянии двигаться дальше. Орудия приведены в боевое положение, развернулись под деревьями. Васильев построил людей, нужно объяснить задачу. Что сказать о противнике, своих войсках?

— ...ОП занята затем, чтобы укрыть людей на случай нападения с воздуха и принять меры для продолжения марша в район сосредоточения. Я был в штабе первого дивизиона, его подразделения получили приказание переправиться обратно на восточный берег реки Удай...

Над головами разворачивалась очередная стая «юнкерсов», но, кажется, никто не обращал внимания. «Что творится на белом свете? — читалось в глазах людей. — Куда ты завел нас? Зачем эти переходы с одного места на другое, третье, пятое, десятое, если нет снарядов и горючего? Мы спасаемся от гибели, или идем навстречу ей? И кому это все на руку, нашему командованию или немцам? Где наше начальство? Налеты учащаются, все больше пламени и все меньше смысла!»

Молчал Васильев, молчали огневые взводы.

— По местам, начать занятия!

Наступал жаркий безоблачный день. Половина людей отправлена на поиски продовольствия, снарядов, патронов, горючего. Остальные долбят твердую, глинистую землю.

Васильев ушел к 1-му орудию на дамбе, он намерен перетащить на ОП все, что оставили огневые взводы.

* * *

Расчеты несли службу так же, как месяц назад, когда существовали необходимые для этого предпосылки: боеприпасы, горючее, пища, функционировала система управления и обеспечения, когда боевые задачи имели смысл. Расчеты подчинялись требованиям дисциплины. Усилия их были оправданы вполне очевидными для каждого обстоятельствами и не вызывали сомнений.

Но течение событий вышло из-под контроля. На протяжении многих дней огневые взводы непонятным образом изолированы. Снабжение прекратилось. Контакт с противником потерян. Колонны куда-то идут, подвергаются бомбежкам.

Должностные лица не в состоянии объяснить, что происходит.

Начальники и руководители всех сортов, почти все, убеждены в том, что рядовой состав обязан повиноваться во всякой обстановке. Его принуждает к этому закон, но начальники весьма часто забывают одну важную истину: подчинение базируется на основе признания интересов обеих сторон и общих интересов. Начальник обязан обеспечить определенные предпосылки для службы подчиненных. Нельзя, скажем, принуждать орудийный расчет вести огонь из 107-мм пушки или требовать, чтобы орудие двигалось, если интендант, т. е. тот же начальник — координация его дело — не доставил снаряды для орудия и топливо для тягача.

Это совершенно очевидно, но всякий закон сам по своей сути порождает исключения. В принципе начальник обеспечивает снабжение боеприпасами, горючим и всеми прочими материальными ресурсами войны. Однако в отдельных случаях начальник вправе ожидать, что подчиненные командиры сверх своих должностных обязанностей возьмут на себя функцию самообеспечения, если, разумеется, подчиненные преданы службе в такой же мере, как начальник.

А если нет, если длительное перенапряжение привело людей в состояние крайнего ослабления? И в этом случае начальник не отрекается от своих полномочий, он уверен в собственной правоте, взывает к совести подчиненных и требования свои подкрепляет уже доводами личного характера.

Орудийные номера выражали недовольство неразберихой. Со стороны отдельных лиц подобные проступки замечались и раньше, но не так открыто. По-видимому, предел выдержке близок, а, возможно, уже перейден. Некоторые считают, что отдельные требования воинского порядка следует упразднить, поскольку они представляются бессмысленными на фоне происходящих событий.

Призыв жертвовать жизнью за светлое будущее, по их мнению, не уместен в условиях, когда система управления войсками не обеспечивает их минимумом того, что необходимо для ведения боя, ею самой утвержденному. Она побуждала сражаться, но когда силы воина на исходе, она устранилась, перестала функционировать, она бросает его на произвол судьбы.