Ван Гог. Письма

человеком за сорок, что мне отнюдь не на пользу…

Мне посоветовали также обратить внимание на желудок: он у меня в очень плохом

состоянии, причем за то время, что я нахожусь здесь, дело отнюдь не улучшилось.

Все это совсем не веселая тема, но что нужно, то нужно, и если хочешь писать картины,

надо постараться выжить и сохранить силы…

Ты понимаешь, что я не крепче других, и если я еще больше запущу свое здоровье, со

мной случится то же, что случилось со многими художниками (если поразмыслить – даже с

очень многими): я сдохну или, что еще хуже, превращусь в идиота…

Что касается твоей мысли о том, чтобы нам поселиться вместе и снять приличную

мастерскую, где можно принимать людей, подумай над этим еще и мне тоже дай подумать…

Прежде всего, год я должен заниматься рисованием – без этого не обойтись. Тут ничего

не поделаешь. Разве Делакруа, Коро и Милле не думали постоянно об античности и не

продолжали изучать ее? Люди, которые изучают древних наспех, конечно, совершенно

неправы. Обращение к древним, безусловно, требует глубокого спокойствия, знания природы,

тонкости восприятия и терпения; в противном случае обращаться к ним бесполезно.

Любопытно, между прочим, что Жерико и Делакруа знали их куда глубже и понимали

лучше, чем, например, Давид, хотя были самыми ярыми противниками академической рутины.

Я еще не знаком с книгами Тургенева, но недавно прочел его биографию, которую

нашел очень интересной. Как сближает его с Доде страсть к работе с модели, стремление

объединить пять-шесть моделей в один тип! Онэ я тоже еще не читал, а ведь и он, как я слыхал,

очень интересен.

449

У меня есть веские причины не желать, чтобы ты сообщал маме о моем нездоровье: она,

вероятно, начнет упрекать себя за то, что дала случиться тому, что случилось, а именно не

удержала меня дома и не предотвратила возможных последствий моего отъезда. Я не буду

упоминать о своей болезни, не упоминай и ты.

Но, как дома, так и здесь, я живу, не имея на что пообедать, потому что работа стоит мне

слишком дорого; я слишком полагался на свои силы, считая, что смогу долго выдержать такую

жизнь.

Врач говорит, что я обязательно должен больше заботиться о себе и воздерживаться от

работы, пока не почувствую себя крепче.

У меня полный упадок сил, а я еще усугубил его чрезмерным курением, которому

предавался главным образом потому, что, куря, не так сильно чувствуешь пустоту в желудке.

О такой жизни говорят: manger de la vache enragee 1 – я тоже получил свою долю. Дело

здесь ведь не только в еде, но также в тревогах и волнениях, которые постоянно испытываешь…

1 Терпеть сильную нужду (букв. есть мясо бешеной коровы) (франц.).

Рисование само по себе, его техника дается мне достаточно легко. Я принимаюсь за

рисунок с такой же легкостью, с какой пишут письмо. Но именно на этой стадии и становится

интереснее работать, не удовлетворяясь постепенно приобретенным мастерством и старательно

добиваясь оригинальности и широты замысла, основательного моделирования, умения рисовать

не контуры, а массы…

Ах, Тео, как обидно, что я сейчас нездоров! Я просто бешусь из-за этого, хотя и

сохраняю мужество. Все уладится…

Я говорю себе: не следует думать, что люди, чье здоровье полностью или частично

расстроено, не годятся для занятий живописью. Желательно, чтобы человек дотянул до

шестидесяти или хотя бы пятидесяти лет, если он начал работать в тридцать…

Болезнь навалилась на меня совершенно неожиданно. Я чувствовал слабость, меня

лихорадило, но я все-таки продолжал работать и начал беспокоиться лишь тогда, когда у меня

все чаще стали ломаться зубы и вид сделался вконец болезненным. Ну ничего, попробуем и это

пережить.

450

Очень рад, что ты не возражаешь против моего намерения приехать в Париж. Думаю,

что это поможет мне продвинуться вперед; я боюсь, что попаду в тупик, оставаясь здесь,

продолжая вращаться в прежнем кругу и делая прежние ошибки. Кроме того, полагаю, что и

тебе не повредит возможность возвращаться по вечерам домой, в собственную мастерскую.

Впрочем, я должен сказать о себе совершенно то же самое, что ты пишешь о себе: ты

разочаруешься во мне.

И все-таки надо объединяться: это поможет нам лучше понять друг друга…

Зиберт, преподаватель по классу рисования, который вначале разговаривал со мной так,

как я тебе писал, сегодня явно пытался затеять со мной ссору – вероятно, для того, чтобы

избавиться от меня; но у него ничего не вышло, потому что я сказал: «Зачем вы затеваете со

мной ссору? Я не хочу ссориться и во всяком случае не имею ни малейшего желания

противоречить вам; вы же просто нарочно хотите поссориться со мной»…

Он, видимо, никак не ожидал такого отпора и не нашел, что сказать; но в следующий раз

он, конечно, может взять верх.

А стоит за этим делом то, что у нас в классе обсуждают мои работы, и я однажды после

занятий сказал – не Зиберту, а кое-кому из воспитанников, – что их рисунки совершенно

неправильны…

При нужде я мог бы пройти курс рисования с античных гипсов и без преподавателя,

отправляясь, например, рисовать в Лувр. В случае необходимости я так и сделаю, хотя, конечно,

предпочел бы, чтобы мои работы поправляли, если только поправки не превращаются в

нарочитые придирки, лишенные какого-либо основания, кроме моей несколько своеобразной

манеры работать, которой я и отличаюсь от других…

То, что я рисую с гипсов, объясняется желанием «ne pas prendre par le contour, mais

prendre par le milieu»; я еще не овладел таким методом, но чувствую его все больше и

несомненно буду продолжать в том же духе: это очень интересно…

В наше время есть так много интересного, особенно если предположить, что мы еще

станем очевидцами начала гибели нынешнего общественного строя.

Нашей эпохе присуща та же бесконечная поэтичность, которая есть в осени или в закате

солнца, когда становится особенно ясно, что в природе имеет место некое таинственное

развитие. И в искусстве, если угодно, после Делакруа, Коро, Милле, Дюпре, Тройона, Бретона,

Руссо и Добиньи тоже намечается декаданс. Que soit! Но декаданс этот исполнен такого

очарования, что мы все еще можем ожидать появления поразительно красивых вещей, которые,

впрочем, каждый день и делаются…

Меня не удивит, если, свыкнувшись с мыслью о нашей совместной жизни, ты будешь

все больше удивляться тому, что на протяжении целых десяти лет мы так мало находились

вместе. Но теперь с этим покончено, и я от всего сердца надеюсь, что больше так не будет.

451

Мы должны преисполниться воодушевления и выбросить за борт все сомнения, а также