Ариадна Эфрон - Вторая жизнь Марины Цветаевой. Письма к Анне Саакянц 1961–1975 годов

Милая Анечка, тут одна старушка прислала мне кое-какие библиографические данные, которые, может быть, Вам пригодятся, вернее всего, они у Вас есть. Данные, естественно (к сожалению), без указания страниц — но, если этих сведений у Вас нет, то страницы легко будет обнаружить — все эти сборники есть в Ленинской библиотеке.

«Свиток» 1922 г. Москва. Издание литературного кружка

«Никитские субботники». Вып. I [623]

1. Быть мальчиком твоим

2. Есть некий час

3. Солнце вечера добрее

4. Пало прениже волн

5. Был час чудотворен

6. Всё великолепье труб

7. По холмам круглым

«Пересвет» 1921 г. Москва. Издание Н. В. Васильева [624]

1. Ты проходишь на запад солнца

2. Думали — человек

3. Как слабый луч

4. Други его — не тревожьте его

«Северные дни» 1922 г. Москва. Сборник второй [625]

1. Ветры спать ушли… (Стенька Разин)

«Русский современник» Литературно-художественный журнал 1924 Москва, Ленинград № 3 [626]

1. Водопадами занавеса (занавес)

2. Красавцы, не ездите (Сахара)

«Тринадцать поэтов» 1917 г. [627]Петроград типография Киршбаум

1. Над церковкой голубые облака

2. Чуть светает…

«Альманах Муз» [628]1916 г. Петроград «Фелана»

1. С большою нежностью

2. В тумане, сильнее ладана

3. Откуда такая нежность

4. Отмыкала ларец железный

Эренбург «Портреты русских поэтов» 1922 Берлин «Аргонавты» [629]

1. Настанет день, печальный

2. По улицам оставленной Москвы

3. Идешь, на меня похожий

4. Уже богов…

5. Пустоты отроческих глаз…

Еще что хотела сказать: мы ведь даем «Бессоницу» (Бессонница, друг мой…) — это посвящено памяти Татьяны Федоровны Скрябиной [630], второй жены композитора. Если будете в районе Арбата, может быть, зайдете в Скрябинский музей (против Вахтанговского театра) и спросите даты рождения и смерти Татьяны Федоровны. Остальное для объяснения посвящения я знаю. Может быть, и по телефону можно справиться. Даже наверное.

Произведя глубокую разведку в ящиках с письмами, нашла, среди прочих морковинских, письмо его от 27.12.1960, где он говорит: «Как Вам уже писал, у меня хранятся письма Марины Цветаевой к Анне Тесковой. Покойная Августа Тескова (сестра Анны, Августа Антоновна) [631]завещала их мне, с тем, однако, чтобы они не покидали пределов Чехословакии. Познакомить Вас с ними является моей обязанностью. Я это сделаю через Чехословацко-советский институт и пошлю Вам их фотокопии. Вопрос лишь в сроке. Я сейчас так завален работой, что не представляю себе, когда смогу этим заняться, но постараюсь поскорее».

Письмо от 3.12.1961. «Мой „напарник“ из Чехословацко-советского института д-р Ботура, тоже болел… это причина того, что я еще не смог приняться за цветаевские дела…»

От 14.1 62 (?) «Фотокопии писем к Тесковой я Вам обещал, но пока что их у меня нет (я Вам писал о затруднениях Литературного института)».

От 14 июня 1962: «Что до фотокопий цветаевских писем, то я их Вам давно обещал; не моя вина, что не могу найти кого-нибудь, кто осуществил бы это. У меня, к сожалению, нет свободных 2000 крон, чтобы сделать это за свой счет».

Более ранних писем я не нашла, да и искать не буду, т. е. надо перерывать целые тюки, похороненные где-то на чердаке; жаль времени. Мне помнится, что в одном из них было сказано, что: Августа Тескова завещала письма Литературному Институту (чешскому), или Морковин, получив их по завещанию Тесковой (Августы), передал их Литературному Институту. Кажется, именно последнее. Но впоследствии Литературный Институт лишился помещения, переданного под ресторан, и Морковин взял письма «на хранение». Году в шестидесятом письма находились в ведении Литературного Института, и тогда, конечно, легче было бы добиться толку, кабы, да если бы, и т. д. Теперь , когда Цветаева выплыла на поверхность, письма приобрели «и» для Морковина особую ценность, он всячески тормозил, тормозит и будет тормозить снятие фотокопий, которое еще в 61-м году собирался осуществить сам. Сейчас важно выяснить, удалось ли добиться чего-то конкретному человеку, ездившему с поручением от Розы Федуловой. Она говорила о каком-то полковнике Свободе, через которого, возможно, и надо действовать? Вера Семеновна (львиная тарелка!) говорила, что через Ленинскую библиотеку можно тоже заказать фотокопии — в порядке обмена (?). Боюсь только, что такой обмен приведет к тому, что письма осядут в Ленинской библиотеке, хотя Вера Семеновна уверена, что нет.

Так или иначе, мне кажется, что пока мы не добьемся фотокопий, никаких «услуг» Морковину делать не следует. Тем более, что с работой своей он нас упорно не знакомит (разговоры о том, что надо бы перевести (?) для меня (что?) с чешского на русский, я слышу, верно, 5-й год) — а работать нам (или Вам) на кота в мешке не имеет смысла. Если у Розы только одни разговорчики, то напишем бумажку на имя Штолла [632]; но что значит «Директор института Академии наук»? Какого института? — Адресовать микрофильмы или фотокопии, может быть, лучше на имя Эренбурга? Его все знают, по его адресу дойдет, а, главное, он передаст нам; в Союзе и слон может затеряться.

Не обольщайтесь надеждой, что с комментариями разделаемся к 1 февраля. Даже если обе мы работали бы только над этим с утра до полуночи ежедневно, то не успели бы. Работы очень много. Кстати, пожалуйста, пришлите мне адрес Антокольского (а также отчество его не помню) [633]— хочу спросить у него сведения о начале «3-й и 2-й студий» (будущего Вахтанговского и Камерного) — это потребуется для комментариев к Казанова и ряду стихов тех лет. Попытаюсь написать и Асе с просьбой составить хотя бы примитивную «канву жизни» на ранние годы. Это всё есть в ее воспоминаниях, но разбирать ее почерк немыслимо, особенно при моем теперешнем зрении. Может быть, и она даст машинописный экземпляр, тогда сами справимся.

Подумайте, как нам быть с посвящениями? В ряде случаев вещи были опубликованы с посвящением; так и будем помещать. В ряде случаев есть «глухие» посвящения, т. е. в рукописях. Игнорировать их все, или нет? Например, Стихи о Москве 16-го года и еще ряд — связанные с Мандельштамом, и об этом хотелось бы сказать, тем более, что сохранились черновые рукописи о Мандельштаме, где говорится много интересного, что могло бы войти в комментарий; в частности, говорится там и о стихах к Ахматовой. Как быть со «Стихами сироте»? [634]Были ли они опубликованы с посвящением? Если нет, то будем ли упоминать о Штейгере? (Кстати, материала много и неопубликованного, т. е. — помимо опубликованных писем к Штейгеру). Как быть со стихами, посвященными Пастернаку? Тут ведь тоже есть, что сказать… а материал подобрать нелегко, несмотря на то, что его достаточно.