Семен Резник - Логово смысла и вымысла. Переписка через океан

Итак, Солженицын был приглашен к участию в дискуссии, но уклонился. А журналист Марк Дейч приглашен не был . Заявляя, что «Эхо Москвы» «вторило Дейчу», Александр Исаевич передергивает. Да и трудно вторить кому‐либо разнобойными голосами шести участников передачи, не считая ведущего.

Идя на грубые передержки и искажения, автор «Потёмщиков» обвиняет в искажениях своих оппонентов. Дейч « без оглядки идет и на подделку цитат (сносок нигде не дает, ищи, читатель, где хочешь, а еще лучше — не ищи, поверь Дейчу) » [199], негодует Солженицын. Зачем же дело стало? Коль скоро Дейч нахальничает без оглядки , то не осадить ли его, оглянувшись ? Привести правильные цитаты, снабдив их точными ссылками, — и посрамлен будет Дейч на вечные времена!

Но мне ли давать уроки полемических приемов такому многоопытному бойцу, как Александр Солженицын! Он знает, что делает. Паритетных правил игры Александр Исаевич не признает. Он велит не верить Дейчу, себе же самому — верить «без оглядки». Поскольку велит сам Солженицын, то многие читатели поверят.

Но не на всех читателей прошлые заслуги действуют ослепляюще. На меня не действуют. Я не вижу оснований отнестись к его словам с б о льшим доверием, чем к словам журналиста «Московского комсомольца». Скорее наоборот.

Не то, чтобы статья Марка Дейча [200]была безупречна. В ней есть неотразимые аргументы (многие приводились и до него), которые показывают несостоятельность псевдоисторических построений автора «Двухсот лет вместе». Тем более досадно, что критик не удержался от перехода «на личности». Это спровоцировано самим Солженицыным: он‐то в своей книге поносит целый народ — оптом и в розницу. Кому только не достается от него на орехи, включая людей одной с ним судьбы: бывших фронтовиков, сражавшихся рядом с ним (и часто не хуже него); бывших зэков, тянувших вместе с ним (и часто тяжелее него) тюремную лямку; коллег‐писателей, прокладывавших вместе с ним хлипкую тропу к свободному слову; друзей, с большим риском помогавших ему «бодаться с дубом» советской системы. Такое сведение национальных и личных счетов может взорвать кого угодно, но, по моему мнению, статья Марка Дейча была бы убедительнее, если бы он не позволил себе взорваться: литературная полемика — это не склока на коммунальной кухне. Однако в намеренном искажении цитат журналист «Московского комсомольца» до сих пор не замечен. Чего нельзя сказать о его именитом оппоненте. При цитировании источников он не всегда точен, а порой и намеренно неточен — даже и давая ссылки.

Так, Солженицын пишет, что « добыл и впервые привел никогда прежде не публиковавшиеся архивные данные Министерства обороны » о численности евреев в Красной армии в годы войны, и указывает, что эти данные публикуются им во втором томе на страницах 363–364.

Воспользуемся этим указанием. На стр. 363 имеются два подстрочных примечания (76 и 77). В первом из них нет никакой ссылки, а во втором сказано: «В ныне выходящей Военной энциклопедии едва ли не впервые приведены сведения об общем числе мобилизованных в годы Великой Отечественной Войны — 30 миллионов. См. Военная энциклопедия: в 8 т., М.: Воениздат, 2001, Т. 5, с. 182» (Курсив мой. — С. Р. ). А в основном тексте — таблица, взятая из этой самой «Военной энциклопедии», где 30 миллионов расписаны по национальностям: русских — столько, украинцев — столько, евреев — столько… На стр. 364 еще три ссылки (78, 79 и 80). Все три тоже на энциклопедию, только не на Военную, а на Краткую еврейскую (КЕЭ). Вот так Александр Исаевич « добыл и впервые привел никогда не публиковавшиеся архивные данные »: переписал их из энциклопедии! Что это — свет, которого не ищут «потёмщики», или слепящее сияние потёмкинских деревень?

Дальше Дейч «впаривает» Солженицыну выражение «ленинско‐еврейская революция», «смеет обсуждать воровскую публикацию — с ее сквозным изгаженьем и грязной фальсификацией — выкраденных моих черновиков 40‐летней давности». Тут в одной фразе столько наворочено, что жевать нам не пережевать!

Кроиться в черепе

После выхода второго тома «Двухсот лет» оказалось, что значительная часть «фальшивки» [ «опуса», опубликованного Сидорченко под именем Солженицына] перекочевала в этот том! За разъяснениями снова обратились к Солженицыну: в газете «Еврейские новости» появилось обращенное к нему Открытое письмо главного редактора Николая Пропирного. На этот раз ответа не последовало. Затем появились статьи других авторов: журналиста Валерия Каджая, доктора исторических наук Геннадия Костырченко и автора этих строк. Все трое, не сговариваясь, пришли к выводу, что автор «опуса» — Солженицын.

Поскольку я избегаю голословных утверждений, то текст «опуса» (72 страницы книжного формата) я сопоставил с двухтомником «Двести лет вместе» абзац за абзацем. Параллельным цитированием я показал, что больше половины «опуса» перекочевало в «Двести лет вместе» дословно или с ничтожными редакционными поправками, а меньшая половина родственна двухтомнику по идейной направленности, но отличается тем, что шаблонные антисемитские мифы в ней озвучены с гораздо большей прямотой и экспрессией. В эту меньшую половину входит и глава: « Протоколы сионских мудрецов и ленинско‐еврейская революция в России ». Все это детально разобрано в моей книге [201].

«Потёмщики» ищут света, Александр Исаевич! Ищут, но не находят. Помогите! Опубликуйте сами ту черновую рукопись, и тогда все увидят, в какой степени она была или не была «изгажена» при «воровской» публикации ее Анатолием Сидорченко. Если произошла утечка информации, то не воротишь. Коль скоро джинн вырвался из бутылки, назад его уже не загнать. Как заметил Валерий Каджая, « ни Дейч, ни я, ни Костырченко, ни Семен Резник не выкрадывали этих злополучных черновиков — Солженицын сам поместил их во второй том „Двухсот лет вместе“ » [202].

Когда друг убивает друга

В сентябре этого года, в центре Вашингтона, на Капитолийском холме, в одном из величественных зданий американского Сената была открыта выставка «Пермь‐36». «Пермь36» — это случайно уцелевший обломок затонувшей Атлантиды: один из немногих островков ГУЛАГа, который не был демонтирован после смерти Сталина и продолжал функционировать до самого конца советской власти. Усилиями местных краеведов «Пермь‐36» превращена в музей, существующий, главным образом, благодаря их энтузиазму и некоторым американским благотворительным фондам, далеко не самым богатым и щедрым.

Тем не менее, нашлись деньги на то, чтобы привезти выставку в Вашингтон.

В здании Сената, в огромном зале на втором этаже, куда ведет беломраморная лестница, состоялась дискуссияпрезентация на тему «Политическое наследие советского ГУЛАГа». В числе участников: конгрессмен Фрэнк Вулф, бывший директор ЦРУ Джеймс Вулси, крупнейшие политологи Питер Рэддавей, Дэвид Сэттер, автор недавнего капитального исследования истории ГУЛАГа Энн Эпплбаум, директор музея «Пермь‐36» Виктор Шмыров, директор европейского отдела Национального фонда развития демократии Надя Дюк — всего 14 участников. И почти все с тревогой говорили о том, что память о ГУЛАГе едва теплится; что в России это страшное наследие почти забыто, — нет, хуже того, в общественном сознании это наследие не фиксируется как нечто ужасное, с чем невозможно мириться. Из наследия ГУЛАГа не извлекается необходимых уроков, с чем участники дискуссии напрямую связывали сегодняшний произвол и коррупцию в обществе. Уровень беззакония в стране очень высок, попытки противостоять этому злу не получают широкой поддержки, правозащитные организации немощны и малочисленны, опросы общественного мнения указывают на рост популярности Сталина.