Михаил Талалай - Княжна Голицына – принцесса моды

Из всех квартир мне больше по душе была та, что на улице Грегориана. Там я выросла, там жила до замужества. Из дома я видела весь Рим. Из каждого окна открывался вид на определенный участок города. Были видны даже холмы Кастелли Романи. Возможно, в тех стенах прошли самые мои счастливые годы: юность, первые праздники, первые увлечения, первые друзья, учеба в университете, первая работа. Но, прежде всего, это были годы мечтаний и огромной веры в будущее. Я не была связана никакими условностями, а мой бунтарский дух и взрывная красота молодости еще не имели хозяев.

После садика я поступила в начальную школу Сакро Куоре на Тринита дей Монти. Поскольку я была православной веры, на мое поступление в школу потребовалось специальное разрешение кардинала Мерри дель Валя [43] Рафаэль Мерри дель Валь-и-Сулуэта (1865–1930), испанец по происхождению, в 1920-е гг. секретарь ватиканской Верховной Священной Конгрегации Священной Канцелярии. – друга моей матери. Сестры-монахини согласились принять меня в школу только потому, что кардинал, который очень благоволил ко мне, попросил их сделать исключение. Но я должна была являться на мессу каждый день в восемь утра и участвовать во всех религиозных церемониях, и горе мне, если я появлялась с опозданием. Монахини все время надеялись, что я стану католичкой.

Существуют несколько основных предпосылок для формирования личности – это государство, семья и школа. Именно в этих рамках ребенок познает свои права и обязанности, они помогают ему продвигаться среди общих для всех условностей и тем самым обретать уверенность. Я же была лишена всего этого: маленькая русская девочка, нашедшая убежище у итальянского государства, дочь разведенных родителей, убежденно исповедующая православие в католической школе. Эти мои «отличия» не раз отмечались монахинями, товарищами по учебе, подругами. А я и не старалась это скрывать. Была ли в этом детская форма снобизма? Или просто гордость? Меня считали умной девочкой и, несмотря на болезненную застенчивость, я унаследовала от мамы большую силу духа и львиное мужество. Я никогда не хотела казаться жертвой. Монахини держали меня в церкви особняком из-за того, что я была иной веры. Я же приходила с опозданием и занимала место на последней скамейке. Меня отличали живость и фантазия, и я всегда была в центре внимания. Мой бунт был активным и сознательным, наказания лишь придавали мне силы. Подруги по учебе не включали меня в свои небольшие девчачьи группы. Но я жила другими понятиями. Я мечтала стать и великой балериной, и подняться в небеса до самых облаков. Я жила в иной реальности, более одинокой, но, несомненно, более достойной и определенно более героичной. В конце концов, разве я не княжна?

Монахини и подруги по учебе стремились любым способом поставить меня в неудобное положение. Это происходило всегда в церкви, на уроках по религии. Но никогда из-за этого не приходило ко мне желание сменить веру, хотя должна сказать, что, когда меня исключали из некоторых религиозных церемоний, таких как причастие, я и в самом деле ощущала себя «чужой», отщепенкой. Полагаю, что так думали и самые близкие мои подруги.

Училище «Сакре Куоре» в Риме

Мама и я посещали православную церковь на площади Кавур [44] Русская церковь св. Николая Чудотворца в Риме, устроенная первоначально при императорском посольстве в 1836 г., размещалась в наемных помещениях до 1932 г., когда ее приход вступил во владение особняком кнж. М.А. Чернышевой на виа Палестро, где церковь находится по сию пору (ниже автор называет этот особняк как «дом графини Барятинской»: княгиня София Николаевна Барятинская, рожд. Каханова [1868–1938], этой собственностью не владела, но принимала большое участие в устройстве церкви, и ее имя отмечено на мемориальной доске в притворе храма, вместе с кнж. М.А. Чернышевой). . Православная служба с красотой ее текстов и мелодий, блеском церемониала и глубиной символов отвечала моей жажде духовности. Среди русских, которые встречались в церкви, был общий объединяющий дух: здесь мы ощущали атмосферу подлинного братства. Священные сцены, изображения на иконах, оказывали большое влияние на мое детское воображение.

Когда я была маленькой, я всегда старалась встать недалеко от двери, чтобы опереться на нее в минуту усталости, и с завистью глядела на старую графиню Ферзен, которая в течение всей службы стояла прямо и неподвижно. Наш священник, отец Симеон [45] Архимандрит Симеон (в миру Сергей Григорьевич Нарбеков) (Сергиев посад, 1884 – Рим, 1969), с 1916 г. настоятель русской православной церкви в Риме, известный проповедник, «златоуст Русской Зарубежной Церкви». , был необычайным человеком. Раз в неделю он давал уроки закона Божьего мне и другим детям. Он оставался в Риме в течение 50 лет и был очень привязан к моей матери.

Наши религиозные службы намного более красивы, чем католические. И конечно, они более духовны, а от пения хора у меня бегут мурашки по коже. Наш праздник причастия очень впечатляет меня, поскольку вместо ости (облатки) верующие принимают хлеб и пьют вино. А наша исповедь, когда стоишь лицом к лицу со священником, а не просто говоришь в исповедальне!

Через несколько лет наша церковь переместилась в дом графини Барятинской, на улицу Палестро. Графиня сдала в аренду часть виллы, чтобы получить необходимые средства и поддержать приход. Я подарила этой церкви все, что оставила мне мать, а также картину большой ценности, на которой был изображен мой предок, причисленный к лику святых [46] Не удалось установить, кто имеется ввиду .

К сожалению, верующих сейчас мало, а те, кого я помнила, почти все умерли. В Риме когда-то была довольно многочисленная колония русских, но затем часть из них уехала, кто во Францию, кто в Америку. В те годы, когда мы прибыли, русских было еще немало, моя мама ходила в гости ко многим и сама приглашала гостей, мы говорили по-русски и вспоминали прошлое. Она, например, очень дружила с княгиней Зинаидой Юсуповой [47] Кн. Зинаида Николаевна Юсупова, графиня Сумарокова-Эльстон, рожд. кнж. Юсупова (С.-Петербург, 1861 – Париж, 1939), дочь гофмейстера кн. Николая Борисовича Юсупова – матерью князя Феликса, одного из тех, кто участвовал в убийстве Распутина.

Княгиня Зинаида Юсупова в эмиграции

Княгиня Зинаида Юсупова была последней представительницей большой и богатой семьи татарского происхождения, отличавшейся своей эксцентричностью и страстью к искусству. Она вышла замуж за графа Феликса Сумарокова-Эльстона, которому было разрешено взять фамилию жены, дабы древнейший род не прекратился [48] Кн. Феликс Феликсович Юсупов, граф Сумароков-Эльстон (С.-Петербург, 1856 – Рим, 1928) – генерал-лейтенант, генерал-адъютант, адъютант московского генерал-губернатора Великого князя Сергея Александровича, командир Кавалергардского полка (1904–1908), командующий Московским военным округом и главноначальствующий над Москвой (1915–1917). .