Андрей Дельвиг - Мои воспоминания. Том 1. 1813-1842 гг. [litres]

По дороге, не доезжая до Москвы, я прочитал в приказе по ведомству путей сообщения от 29 августа о себе следующее:

За отличное исполнение поручения по устройству постоянной переправы через р. Кубань у Варениковой пристани Всемилостивейше пожалован кавалером ордена Св. Владимира 4 ст.

Эта награда была дана по представлению военного министра, который уехал с Кавказа до приступа к работам на левом берегу р. Кубани, а следовательно, и награда получена мной за труды по работам, произведенным на правом берегу. При отъезде моем с Кавказа в Керчи не могли знать об этой награде и должны были бы представить к чему-либо в виду того, что многие офицеры, ничего не делавшие во время этой экспедиции и не подвергавшиеся большей, чем я, опасности, получили награды, и между прочим ордена с бантами, которые тогда по статуту убавляли срок получения ордена Св. Георгия 4 степ. за 25 лет, и именно орден Св. Владимира с бантом убавлял на 3, а Св. Анны 3 ст. на 2 года. Впрочем, мне говорили, что я будто бы был по окончании работ на левом берегу р. Кубани представлен в майоры, но что Клейнмихель не согласился на ходатайство Чернышева в виду недавно полученной мной награды, а на самом деле потому, что в то же время Чернышев отказал в ходатайстве его о награде посланного, во время управления Клейнмихеля Военным министерством, с особым поручением чиновника Вонлярлярского (Евгения Петровича {806}), впоследствии тайного советника и почетного опекуна.

Читателю может показаться странным, что я обращаю такое постоянное внимание на полученные мной награды, но они были ступенями, которые необходимо было перейти для получения такой должности, которая давала бы содержание, достаточное для безбедного существования. Надо вспомнить, что тогда не существовало никаких частных предприятий, занятиями при которых можно было бы достигнуть безбедного существования при старости. Единственным честным путем к достижению такого существования была государственная служба, и потому чем скорее переходились ступени, учрежденные на этой службе, тем ближе была упомянутая цель. Не имея сам никакого состояния, не получая никакого дохода с значительного имения моей жены и видя, что и помещики, сами жившие в своих имениях по соседству с имением жены моей, так же, как и я, не получают доходов, я надеялся хотя бы и с временными денежными пожертвованиями службою достигнуть безбедного существования, и понятно, что досадовал каждый раз, когда, сделав довольно значительные расходы для исполнения поручений по службе, вовсе не подвигался или мало подвигался к предположенной мной цели.

В Москве я нашел мать мою и сестру; обе очень были рады полученной мной награде, но мать моя очень опасалась за меня в виду того, что моим высшим начальником назначен Клейнмихель, которого называли не иначе как зверем. Наняв в Москве квартиру близ Армянского переулка в доме Лаврентьева {807}, я оставил в ней жену и в начале октября один отправился в Петербург.

Кто не знает, как важна не только для многолюдных столиц, но даже и для незначительных деревушек близость хорошей воды и притом в достаточном количестве?

Незначительные речки, пересекающие широко раскинувшуюся Москву, давно уже не обеспечивали ее потребностей в этом отношении, и потому устройство кирпичного водопровода для снабжения Моск вы чистою водою из ключей, находящихся близ села Больших Мытищ, в 20 верстах от Кремля, начато было еще в 1779 году повелением Императрицы Екатерины II, по проекту и под наблюдением инженер-генерала Баура {808}. Этот проек т бесспорно принадлежит к числу замечательнейших по гидравлической архитектуре, приведенных в исполнение в XVIII столетии [93]. Затем, по случаю внезапной кончины генерала Баура, в 1783 году, главное начальство в учрежденной в 1780 году комиссии производимых для города Москвы водяных работ поручено было главнокомандовавшим в Москве – графу Чернышеву {809}, графу Брюсу {810}и Еропкину {811}, а по искусственной части – статскому советнику Герарду {812}. В 1788 году война с Турциею была причиною остановки этих работ; вышеозначенная комиссия закрыта и производители работ отправлены в действовавшие армии, за исключением инженер-майора Бланкеннагеля {813}, оставленного для надзора за целостью водопровода.

В 1788 году работы по его устройству находились в следующем положении. Близ села Больших Мытищ разрыто 62 ключа и над ними устроено 24 кирпичных бассейна разной величины, доставлявших до 300 000 ведер воды в сутки; первый из этих бассейнов называется Святым или Громовым , потому что народное предание прописывает его открытие удару молнии. От этих ключей до Самотецкого пруда в Москве устроена была водопроводная галерея из кирпича на искусственном цементе, имевшая основанием покрытые досками деревянные лежни, которые в насыпях положены были на сваи. Вся длина устроенной галереи, за исключением недоделанных протяжений, составлявших в общей сложности 2 версты 298 саж., была 19 верст 180 саж. В то же время устроен, при пересечении водопроводом р. Яузы, близ деревни Ростокина, и водопроводный на двадцати одной арке мост длиною в 167 саж. и высотою в 60 фут. Этот мост виден с Троицкого шоссе.

В 1797 году Император Павел I обратил особенное внимание на начатые водопроводные работы и повелел наблюдавшему за производством их Герарду, бывшему тогда уже тайным советником, продолжать работы, которые окончены в 1810 г. В это время окончена водопроводная галерея и на ней устроены, в черте города, пять колодцев, из которых вода получалась насосами.

Общее начертание проекта водопровода доказывает, что генерал Баур был человек с большими способностями и познаниями; но до лжно полагать, что невозможность находиться постоянно при работах и скорая кончина были причиною следующих недостатков в устройстве водопровода. Постройка ключевых бассейнов в с. Больших Мытищах была недостаточно прочна; увеличение их числа было бесполезно, так как через это не прибавлялось количества воды, доставляемого ими в водопровод; водопроводная галерея, устроенная на деревянных лежнях и частью на сваях, должна была, по сгниении деревянных частей, подвергнуться разрушению, пропускать много мытищинской воды и вбирать в себя воду других ключей дурного качества, так что из 300 тыс. ведер воды, доставлявшихся ежесуточно мытищинскими ключами, доходило до последнего фонтана на водопроводе всего 18 тыс. ведер; по малому протоку воды в Самотецком канале и в Неглинной оставлять их непокрытыми было неудобно, а тем более устраивать на них открытые бассейны большего размера.