Григорий Гнесин - Воспоминания бродячего певца. Литературное наследие

– Прекрасно. Если мои условия вас устраивают, то я берусь выполнить заказ. А текст я поручу разработать Гисланцони 60 60 Антонио Гисланцони, иначе Гизланцони (Ghislanzoni; 1824–1893) – журналист и литератор. . Это большой писатель и знаток Востока.

1870 год. Джузеппе Гарибальди совместно с войсками Виктора-Эммануила вошел, наконец, в Рим. Лишённый светской власти папа заперся в Ватикане, оставаясь только духовной главой католичества.

Наконец Италия свободна. Мечты националистов, стоившие стольких жертв, замученных в застенках, в подземельях и на эшафоте, благороднейших сынов Италии – мечты эти сбылись всецело. От иностранцев Италия свободна.

И Верди, получивший звание сенатора, окруженный глубоким почётом всей страны, работает дни и ночи над египетской оперой, чувствуя в себе совершенно новые настроения, новые мысли и совершенно новые звучания…

В Каире, едва получив партитуру «Аиды», немедленно приступают к репетициям. Париме спешно готовит декорации, а Муцио работает над той же оперой в Милане, где она должна пойти вслед за каирской премьерой.

Помимо колоссального гонорара, из Каира приходят торжественные приглашения лично прибыть к премьере, предложение орденов и почестей. Но Верди остается в Италии. За исполнение он спокоен: директор Боттезини знает своё дело, да и музыкальный критик Филиппе не даром находится в Египте и следит за постановкой.

Генеральная репетиция. Она началась в 7 часов вечера и продолжалась до 3½ часов ночи.

Хедив был среди массы публики, наполнявшей театральный зал; репетиция сопровождалась восторженными долгими овациями… Боттезини принуждён был останавливать неуместные аплодисменты криком: «Ещё не окончено»…

Более всех был доволен Хедив, отправивший поздравительную телеграмму композитору. Корреспондент французской газеты «Журналь де Деба» Рейер взволнованным голосом говорил:

– Я никогда не был ревностным поклонником таланта Верди, но должен заметить, что он представляет самый наглядный пример движения к перемене в искусстве. В «Аиде» уже слышен новый Верди, отказавшийся от старых формул для мелодий, он предпочитает широкие, захватывающие сцены декламации, новые неожиданные и оригинальные, красивые гармонические обороты и модуляции; интересные, самостоятельные аккомпанементы… Нет, на этот раз Верди превзошёл себя. Да здравствует Верди!

То, что происходило в Милане во время премьеры неописуемо. Подобных оваций едва ли можно встретить в истории театров; во втором антракте композитору поднесли скипетр слоновой кости в египетском стиле с громадной бриллиантовой звездой вверху, из крупных рубинов была составлена на жезле надпись: «Аида», с другой стороны жезла драгоценные камни составляли имя «Верди».

При постановке «Аиды» в Неаполе автору устраивали серенады по улицам и провожали его с длинными трубами, игравшими марш из «Аиды»…

Здесь же было предложено Верди занять место дирижёра Консерватории. Приглашение передавал архивариус Консерватории Флоримо.

– Дорогой Флоримо, если это может льстить моему самолюбию, то, конечно, это предложение… Жалею, что не могу ответить тем, чем бы желал, на подобное доверие. Но с моими занятиями, с моими привычками, с моей любовью к независимости, мне невозможно взяться за такие тяжёлые обязанности.

– А искусство?

– Прекрасно. Но ведь я сделал всё, что мог, и если в силах ещё что-либо сделать, то должен быть свободен от всяких забот.

– Я не вижу иного, кто бы мог кроме вас с честью носить звание, которое носили основатели школ Скарлотти, Дуренте и Лео. Мы бы прославились образованием учащихся по суровой и строгой системе этих отцов искусства.

– Да, я бы стал одной ногой в прошедшее, другой в настоящее и будущее, потому что «музыка будущего» меня совсем не пугает, и сказал бы молодёжи: «Упражняйтесь в фугах постоянно, упорно до тех пор, пока вы смело и свободно могли бы управлять нотами по великому желанию. Изучайте Палестрину и его современников, потом переходите к Марчелло и вникните в речитатив. Учитесь, учитесь и учитесь…».

Но чтобы осуществить эти лёгкие с виду задачи, надо следить за обучением с таким вниманием, что для этого, так сказать, двенадцать месяцев в году будет недостаточно… А ведь я сам не так уж учён… был и остался недоучкой… Как же мне заняться этим делом…

Будьте же любезны, дорогой Флоримо, представить вашим коллегам и музыкантам Неаполя глубокое моё сожаление о том, что лишён возможности принять столь почётную для меня должность. Желаю вам найти знатока, строгого в обучении. Вольности и заблуждения в контрапункте могут употребляться, и даже хороши в театре, но в консерватории никогда. Возвращайтесь к античному, в этом прогресс. Прощайте, друг мой.

Вот лучшие страницы оперы «Аида».

<���Музыка>

В 1873 году умер в Милане знаменитый писатель и кумир своих соотечественников Александр Манцони. Смерть эта опечалила композитора, проживавшего в то время в своей вилле Сант-Агата. Верди прибыл в Милан, остановился в гостинице и сейчас же сообщил городскому голове – сенатору Белинцаги – о своём намерении написать Реквием и исполнить его в годовщину смерти поэта. Белинцаги явился к Верди с благодарностью.

– Мне не нужно никакой благодарности, ни вашей, ни членов Совета. Это побуждение или вернее потребность моего сердца почтить по мере сил память о великом человеке, которого я уважал как писателя, как образцового и благородного патриота. Когда работа моя будет готова, я сообщу вам обо всем необходимом для того, чтобы исполнение было достойно страны и человека, которого оплакивает родина.

И 22 мая 1874 года в Милане под личным управлением автора был исполнен Реквием силами лучших оперных артистов и музыкантов Италии.

В этом произведении соединены священное умиление Моцарта, мистическая глубина Баха и величественность Бетховена.

<���Музыка из Реквиема>

И вдруг в момент такого небывалого расцвета величия и славы голос композитора смолк. Шли годы, долгие годы, а Верди отдыхал зимой в Палаццо Дориа в Генуе, а летом у себя в имении. Зимою он днями и ночами сидит над какими-то рукописями, ни с кем не делясь, словно скрывая свой труд от окружающих, а летом проводит целые дни в прогулках, в спорте, охотно принимая во всякое время друзей, приятелей и туристов – посетителей.

Над чем же работал Верди в эти долгие годы молчания? Над какими партитурами просиживал он целые часы в своей зимней резиденции?

Человек, чья жизнь которого была беспрерывным творчеством впереди всех современников, этот человек почувствовал и понял, что есть в мире один, кого он не только не победил, но, может быть, уже и сейчас побеждён им.