Алиса Коонен - Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950

Драматический критик А. А. Койранский был настроен более критично: «Постановка „opéra-dialogué“ Мусоргского „Сорочинская ярмарка“, которой новый театр начал свое художественное существование, произвела впечатление какого-то ретроспективного спектакля. Декорации в детальном и натуралистическом духе передвижничества, массовые сцены в том роде, как они ставились десять лет тому назад в Художественном театре, живые волы и лошади на сцене, нагромождение бутафории и этнографических подробностей – все это дышало чем-то уже пережитым, уже не нужным театру <���…> Должно ли было ждать такого спектакля от театра, о новаторских замыслах, неограниченных средствах, новых приемах творчества, новых руководителях которого так много говорилось и писалось за последние полгода? <���…> Подождем делать окончательные выводы. <���…> „Сорочинская ярмарка“ опера только наполовину. <���…> Чисто комедийная часть постановки сильно хромала из‐за недостатка исполнителей. Один только г. Монахов дал живое, исполненное юмора лицо, покорил зрительный зал талантливым и тонким исполнением роли поповича. Г. Монахову удалось показать, насколько игра настоящего артиста более захватывает зрителя, чем самые сложные режиссерские ухищрения. Рядом с г. Монаховым остальные артисты производили впечатление старательных дилетантов, оперных хористов, которым дали „разговаривать“. <���…> В первом выступлении своем „Свободный театр“ не дал того, что можно было бы ожидать от предприятия, которому были предоставлены такие широкие материальные и художественные возможности. Не станем предрешать, как сложится его дальнейший путь. Но не скроем, что ложный уклон, на который он вступил с самого начала, не дает нам права ждать исключительных художественных достижений» (Московские заметки // Театр и искусство. 1913. № 41. 13 окт. С. 810). Музыкальный критик Евг. Гунст со своей стороны добавлял: «Дирижеру г-ну Сараджеву надо еще много и много работать, чтобы достигнуть хороших результатов. Уже помимо того, что не было тонкости исполнения, чувствовалась просто какая-то неналаженность, техническое несовершенство! <���…> Нельзя не указать на некоторый промах режиссера г. Санина, допускающего иногда много шума на сцене, вследствие чего музыка у него отходит как бы на задний план» (Там же. С. 811).

Сегодня смотрела «Елену» . – Речь идет об оперетте «Прекрасная Елена» Ж. Оффенбаха в постановке К. А. Марджанова в Свободном театре.

Провал «Елены» . – Журнал «Театр и искусство» в рубрике «Московские вести» давал обзор двух единодушно отрицательных рецензий на премьеру «Прекрасной Елены»: «Вторая постановка „Свободного театра“ – „Прекрасная Елена“ определенно провалилась. „Мудрствования“ г. Марджанова вконец иссушили эту искрящуюся весельем оперетку. „Режиссеры нового типа, говорит „Голос Москвы“, научились ставить всякие группы, стилизировать, символизировать, но совершенно разучились веселиться. Они страдают манией величия и хотят непременно высовываться и из‐за актеров, и из‐за авторов“. „Что может быть ужаснее шутки, которая говорится не беззаботно, не наивно, не как Бог на душу положит, а с мудрым видом, как таинство, как священнодействие. С пальцем, приставленным ко лбу, с наморщенным челом“ („Русское слово“)» (1913. № 42. С. 830). А. Г. Коонен вспоминала: «В театре царила растерянность. Две неудачные премьеры – одна за другой – обескуражили актеров» ( Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 183).

Скандал Марджановых . – Финансировали Свободный театр родственница К. А. Марджанова Елена Михайловна Суходольская и ее муж, антрепренер, Василий Петрович Суходольский. В мемуарах А. Г. Коонен так передает беседу К. А. Марджанова с Е. М. Суходольской: «Она не надеется на успех „Сорочинской“ и „Елены“, – кричал Марджанов, – и настаивает на постановке кассового спектакля. „Покрывало“, по ее мнению, спектакль для глухонемых, она считает, что ни один нормальный человек не пойдет смотреть пьесу, в которой актеры не поют, не танцуют и даже не разговаривают!!» ( Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 176–177). Спустя недолгое время журнал «Театр и искусство» сообщал: «Конфликт в „Свободном театре“ улажен. Обе стороны – г. Суходольский и г. Марджанов – пошли на уступки. Центр тяжести, конечно, в том, что затраты громадные, а приход весьма слабый. За полгода истрачено около ½ миллиона рублей, и, в конце концов, даны пока три постановки, из которых одна – „Прекрасная Елена“ – совершенно не оправдала возложенных на нее надежд. Ее ставят очень редко. „Сорочинская ярмарка“ и „Покрывало Пьеретты“ пользуются некоторым успехом, но, конечно, не могут оправдать тех расходов, которые были затрачены на постановку этих пьес. Некоторое время тому назад В. П. Суходольский отстранил К. А. Марджанова от заведования хозяйственной частью и, самолично став во главе хозяйственной части, пришел к выводу, что ведение дела на тех началах, как оно ведется в настоящее время, совершенно недопустимо. Между тем, согласно существующему договору, К. А. Марджанов считается компаньоном и является владельцем ¼ имущества. Все контракты написаны на имя г. Марджанова и г. Суходольского. Следовательно, Свободный театр может существовать только в том случае, если в деле будут принимать участие оба компаньона. В случае нарушения договора предприятие должно быть ликвидировано. А в последнем случае г. Суходольскому, уже затратившему полмиллиона рублей, пришлось бы уплатить владельцу театра и артистам 200.000 р. неустойки; кроме того, дирекцией Свободного театра снято в Петербурге для гастрольных спектаклей на апрель и май помещение в театре консерватории. Принимая во внимание все эти обязательства, г. Суходольский пришел к заключению, что ему во всяком случае выгоднее продолжать дело. Марджанов остается в Свободном театре. В состав управления театра входит бывший заведующий монтировочной частью Императорских театров В. К. Божовский. Конфликт улажен, но обстоятельства, вызвавшие конфликт, в сущности, остались, и лишь безвыходность положения г. Суходольского привела к мирному разрешению вопроса. Надолго ли?.. „Раннее утро“ озаглавило заметку о конфликте так: „Накануне распада“. „Канун“ отодвинут на некоторое время» (Московские вести // Театр и искусство. 1913. № 48. 1 дек. С. 977).

Мордкин прислал письмо, что болен. Негодяй . – Между тем еще 6 октября 1913 г. журнал «Театр и искусство» сообщал: «Артист балета Большого театра М. М. Мордкин принял было приглашение вступить в труппу „Свободного театра“ в качестве танцовщика и балетмейстера. Но после переговоров с директором Императорских театров он решил остаться в императорском балете» (Театр и искусство. СПб., 1913. № 40. С. 785). Роль Пьеро в «Покрывале Пьеретты» М. М. Мордкиным не была исполнена.