Алиса Коонен - Алиса Коонен: «Моя стихия – большие внутренние волненья». Дневники. 1904–1950

Генеральная «Желтой кофты» . – После премьеры рецензент Никандр Туркин писал: «Если „Желтая кофта“ и имела успех, то лишь у публики генеральной репетиции, более чутко относящейся к красоте примитивов. Широкая публика, утомленная длинным и однообразным зрелищем, разбежалась с первого представления до окончания спектакля и скупо посещала последующие представления» (Московские письма // Театр и искусство. 1914. № 2. 12 янв. С. 34), что не совсем соответствует записям А. Г. Коонен в дневнике.

Первое представление «Кофты» . – Журнал «Искры», еженедельное приложение к газете «Русское слово», дав полосу с фотографиями К. А. Фишера из спектакля, комментировал: «После „Покрывала Пьеретты“ Свободный театр сделал второе завоевание своей прекрасной постановкой „Желтой кофты“, имевшей большой успех у публики. Здесь все стильно и выдержанно: декорации, костюмы, исполнение и музыка. Зритель переносится в совершенно новый для него мир и все время любуется оригинальными картинами, которые можно видеть только в китайском театре, где все так просто и красиво. Зрителя постоянно держит в курсе чтец (г. Монахов), который дает объяснения, иногда не лишенные юмора» (1914. № 1. 5 янв. С. 8).

Успех мой в газетах . – Если сразу в послепремьерных рецензиях А. Г. Коонен хвалили, то А. Р. Кугель в пространной статье о двух спектаклях Свободного театра (один из них – «Желтая кофта») Коонен даже не упоминает: «…смотрел я „Желтую кофту“. Когда формировали труппу Свободного театра, то мы только и читали про разные тысячные оклады, да встречали имена известных актеров. Казалось бы, была возможность собрать – не скажу, блестящую – просто приличную труппу, в которой каждый актер был бы более или менее на месте. Смотрю и глазам не верю: героя <���…> играет г. Асланов, может быть, и очень хороший актер, но жирноватый, с преждевременно усталым и состарившимся лицом, и с голосом, растерявшим жаворонков молодости. Затем мудрого китайца – автора пьесы – играет очаровательный опереточный г. Монахов, наоборот, слишком легкий для китайского мудреца <���…> А затем, остальные – все зеленая молодежь, о коих строго не сужу. Но где же тысячники? Что они делают? Да ничего, они за кулисами да в газетных рекламах господ Писулькиных» ( Homo novus . Заметки // Театр и искусство. 1914. № 9. 2 марта. С. 207–208).

Рейзен Мария Романовна (1892–1969) – балерина, педагог. Артистка балетной труппы Большого театра с 1909 по 1950 г., участница «Русских сезонов» С. П. Дягилева с 1910 по 1912 г. Выступала на сцене Частной оперы С. И. Зимина.

Брунов Арсений Васильевич (?–1933) – актер. Принадлежал к богатой купеческой семье. В труппе Камерного театра с 1916 г. Помощник директора Камерного театра. Затем в эмиграции в Париже. Кроме дневников А. Г. Коонен, не обнаружено других документов, подтверждающих причастность А. В. Брунова Камерному театру. Тем не менее в 1931 г., выступая в Париже с литературными чтениями, Брунов представлялся как один из основателей Камерного театра.

Кречетов (Кречетов-Ермолов) Рафаил Петрович (1891–1955?) – актер, выпускник Школы С. В. Халютиной, племянник М. Н. Ермоловой. Актер Свободного театра, а в 1914–1915 гг. Камерного. Затем работал в театрах: «Летучая мышь» (1915–1916), Б. С. Неволина (1917–1918), художественный руководитель 2‐го Передвижного театра театрально-музыкальной секции Моссовета (1918); актер театра ХПСРО (1919–1920), Малого театра (1920–1923), актер и режиссер студии Малого театра (1924), актер Московского театра сатиры (1926–1927), в дальнейшем работал в Костроме, Ижевске, Рязани и снова в Москве: в театре «Планетарий» (1937–1939), Областном драматическом театре (1935–1940‐е). В «Покрывале Пьеретты» был партнером А. Г. Коонен, первым исполнителем Пьеро, утвержденным на эту роль после того как было перепробовано множество молодых людей из разных театральных школ (см.: Коонен А. Г. Страницы жизни. С. 177).

Заходила Вера Иванова . – Возможно, речь идет об актрисе Вере Викторовне Ивановой, работавшей в МХТ в 1902–1904 гг., или о Вере Константиновне Шварсалон (1890–1920) – падчерице, а затем жене Вяч.И. Иванова.

Правка синим карандашом, вымарывания, дописывания, чтобы получилась фраза: «Сегодня я поверила Васе, когда он сказал, что ничего ни к кому не чувствует и не влюблен ни капельки и никого у него нет».

Сегодня была первая репетиция «Строптивой» . – Комедия «Укрощение строптивой» У. Шекспира возникла в репертуаре Свободного театра по настоянию актрисы М. Ф. Андреевой, репетировалась, но не была выпущена. См. след. коммент.

Андреева (урожд. Юрковская, в первом браке Желябужская) Мария Федоровна (1868–1953) – актриса, общественный и политический деятель, гражданская жена М. Горького с 1904 по 1921 г. С 1894 г. играла в Обществе искусства и литературы, с 1898 по 1905 г. в МХТ. В 1918 г. стала заведующей театральным отделом Петросовета. В 1914 г. репетировала в пьесе «Укрощение строптивой» в Свободном театре, но вышла из состава труппы из‐за разногласий по поводу репертуара; шекспировская пьеса была снята, вместо нее должна была быть поставлена «Арлезианка» А. Доде (см.: Московские вести // Театр и искусство. 1914. № 5. 2 февр. С. 101). Еще 4 декабря 1913 г. М. Ф. Андреева писала И. П. Ладыжникову: «…Свободный театр – это мои принципиальные, идейные, всяческие лютые враги. Враги! С которыми я готова была бы драться, а я служу у них в театре, по договору. Они хотят ставить пьесу (мистическую пьесу!) Блока „Роза и Крест“ – это просто плохая пьеса, написанная плохим стихом, плохим языком, искусственная и фальшивая, а я должна буду играть в ней графиню Изору, и должна буду играть! Я спорила с ними сегодня до слез, до отчаяния, я отстаивала „Укрощение строптивой“, „Овечий источник“ Лопе де Вега, „Марион Делорм“ В. Гюго, что угодно, но им все это не нужно, им нужны „красота“ и „религия“! <���…> „Розу и Крест“ я играть не буду, скорее уйду из театра, но – не буду, это мистика и чушь!!» ( Андреева М. Ф. Переписка. Воспоминания. Статьи. Документы. Воспоминания о М. Ф. Андреевой / Сост., статья и коммент. А. П. Григорьевой и С. В. Щириной. М.: Искусство, 1968. С. 267–268). В конце января 1914 г. пресса давала следующую информацию: «Предполагавшаяся к постановке в Свободном театре пьеса „Укрощение строптивой“ снята с очереди. Как сообщают газеты, между г-жой Андреевой, для которой предполагалась постановка пьесы, и режиссером Марджановым во время репетиции произошло крупное недоразумение» (Московские вести // Театр и искусство. 1914. № 4. 26 янв. С. 77).

… открытие «Алатра» . – «Алатр» – артистический кабаре-клуб, существовавший в 1914–1917 гг. в доме генерала Толмачева на Тверской. Он был организован по типу петербургской «Бродячей собаки», программы не было, выступления были в форме импровизаций. «Алатр» был открыт с вечера до утра, председателем клуба был Л. В. Собинов, товарищем председателя М. М. Попелло-Давыдов. Основную массу посетителей составляли актеры. Целью было объединение лиц, посвятивших себя артистическо-художественной деятельности и литературе. По поводу названия и принципов клуба говорилось: «Слово „Алатр“ греческое. В русский эпос оно вошло искаженным; „алатырь“ или „бел-горюч камень“. Народные наблюдения отметили способность этого камня к сильному поглощению солнечного тепла и быстрой отдаче его. <���…> Народная фантазия окружила представление о камне алатр красивой легендой. Он закрывает будто бы собою вход в мир неведомого: в мир мечты, сказки – в мир искусства. Лежат под ним скорбь и веселия человеческие. Кто камень сможет приподнять, увидит скрытое от всех, познает тайну красоты. Взяв слово „Алатр“ для названия своего союза, учредители имели, разумеется, в виду народное сказание об алатр-камне. <���…> В члены союза не допускаются даже меценаты. Никто из тех, кто не являлся или не является в области искусства творцом. Идея „Алатра“ пришлась по душе артистической Москве» ( Туркин Н . Московские письма // Театр и искусство. 1914. № 2. 12 янв. С. 33). В театрализованных вечерах участвовали И. Н. Берсенев, А. В. Луначарский, Л. В. Никулин, В. Г. Сахновский, Г. Б. Якулов и др. Один из организаторов клуба М. М. Попелло-Давыдов вспоминал: «Клуб без карт. Кабаре без обязательной программы. Ресторан без кельнеров. В „Алатре“ собирались деятели всех отраслей искусства» (цит. по: Московский Парнас: Кружки, салоны, журфиксы Серебряного века. 1890–1922 / Сост., примеч., словарь, указатель Т. Ф. Прокопова. М.: Интелвак, 2006. С. 647). Из заметки Никандра Туркина «„Алатр“ – его основное положение и его тайна», напечатанной сразу после его открытия, следует, что задумывался он как союз деятелей искусства: «Союз деятелей искусства „Алатр“ открылся. Его первый вечер, соединивший в себе короткое деловое заседание и исполнительное собрание, прошел необычайно весело и сразу создал во всех слоях общества огромный интерес к союзу. <���…> „Алатр“ <���…> является первым клубом, созидающим свое основание не на картах. До первого вечера многие еще сомневались в успехе такой затеи. Но, когда из 80 человек, пожелавших за право присутствовать на исполнительном собрании, внести, как пожертвование, по 30 и 50 руб. за место, было допущено всего около 20 человек, а остальным отказано, – все поняли, что расчет учредителей „Алатра“ на собственные силы был безошибочным. Двадцать человек гостей, затерявшиеся среди 300 членов союза на вечере, дали возможность окупить все расходы по устройству вечера. <���…> На первом исполнительном собрании „Алатра“ лучшие профессора музыки в Москве весело и непринужденно сели в оркестр и играли вальс под управлением дирижера Мюнхенского королевского театра Бруно Вальтера. Они же аккомпанировали Л. В. Собинову, когда он выступал с целым рядом грациозных, веселых песенок. <���…> Потому именно и удался первый вечер „Алатра“, что все члены союза прониклись уважением к своему союзу и друг к другу, что никто из них не претендовал на роли командиров и все охотно шли в солдаты. Тайна очаровательного веселья, охватившего всех, – очень проста. Я ее выдам сейчас. Она в том, что никто не задавался целью веселить других; сами веселились, заражая друг друга…» (Театр и искусство. 1914. № 3. 19 янв. С. 60).