Владимир Соколов - Пришёл солдат с фронта

Начинались занятия. Одни группы выезжали на шоссейные тренировки. Каждую группу сопровождал тренер на автомашине. Другие отрабатывали элементы трековых гонок. Группы из уже подготовленных спортсменов-юношей проводили на треке тренировочные соревнования. Было очень интересно наблюдать за соревнованиями, слышать замечания тренеров в адрес спортсменов. Я постигал доселе неизвестные мне тонкости различных видов трековых гонок, а любые новые знания всегда доставляли мне большое удовольствие.

Часам к двум я шёл домой обедать и возвращался на работу, как было положено, к семи часам вечера.

Велотреку принадлежала территория у Поклонной горы между проспектами Энгельса и Мориса Тореза. На ней располагался открытый (то есть не имеющий крыши) велотрек, к которому примыкало длинное двухэтажное здание. В нём на первом этаже находились учебные помещения. а второй этаж занимали административные службы (там же был и «красный уголок»). Ещё на территории были кладовые для велосипедов (каждый тренер имел свой бокс), а также гараж.

Когда последний работник покидал велотрек, я запирал ворота ограды и мог делать, что угодно.

Летом, когда не хотелось идти в помещение, я любил «совершать обход территории», то есть, попросту, гулял, наслаждаясь свежим вечерним воздухом. Влияние города здесь почти не ощущалось. Был даже запущенный участок, где можно было вообразить себя в лесу: там росли берёзы, какие-то кустарники, ноги ступали по никогда не кошеной траве. Я всегда любил уголки природы, где не чувствовалось присутствия человека.

Спать я ложился обычно часов в двенадцать. Чтобы обезопасить себя от всяких неприятностей (ведь через ограду мог перелезть кто угодно), я запирал входную дверь в здание и ещё, для верности, дверь в коридор, где находился «красный уголок».

Зимой я усиливал «оборону» велотрека. На крыше здания были установлены прожектора, которые летом освещали полотно трека в вечернее время (зимой треком не пользовались). Забравшись на крышу, я разворачивал эти прожектора на 180 градусов. Они освещали теперь ярким светом пространство перед фасадом здания, в том числе входные ворота и складские помещения. Я полагал, что это должно отпугивать злоумышленников.

Иногда я брал с собой на дежурство Мартина. Мартин был собакой мужского пола породы «боксёр». Это был крупный, страшный по виду, рыжий пёс с белой грудью. С ним было весело и безопасно. Мартин принадлежал моему сыну Андрею.

Была и оборотная сторона присутствия Мартина: он мешал мне спать. Сперва он укладывался на полу, но среди ночи (может быть, ему становилось холодно?) он забирался ко мне на диван и всей своей тушей наваливался на мои ноги, а весил он более тридцати килограммов. Мои попытки сдвинуть его вызывали недовольное рычание. В конце концов он слезал с дивана, но через полчаса всё повторялось. И так всю ночь. Но ведь дома-то он не лез к Андрею в кровать. Скорее всего, ему была неприятна чужая комната, ему хотелось быть поближе ко мне.

Читатель, не имевший собак, может недоумевать: почему я не привязывал Мартина, чтобы он не мешал мне спать. Домашняя собака для тех, кто её любит, всё равно, что ребёнок. Разве ребёнка можно привязывать, чтобы он, например, не подходил к телевизору?

Чтобы использовать с толком длинные зимние вечера (нельзя же весь вечер читать книжки или смотреть телевизор), я принёс из дома инструмент и материалы и занялся изготовлением ящиков для самодельных акустических систем. Это было время увлечения стереозвуком.

В общем, условия работы на велотреке были прекрасные — лучше не придумаешь. Однако, весной 1988 года произошло событие, которое изменило ситуацию. Был снят с должности директора Станислав Москвин. Он оказался слабым человеком в отношении алкоголя и часто в рабочее время бывал явно пьян. Этому способствовали и его коллеги-тренеры, которые любили угощать директора, чтобы заодно и самим выпить.

Был назначен новый директор, не спортсмен. «Новая метла» решила навести свой порядок. Директору не понравилось, что сторожа спят в «красном уголке», а так как в здании не было другого свободного помещения, ему пришла в голову бредовая идея переместить сторожей в будку для кассиров при входе на велотрек. Мы заявили, что немедленно уволимся, если он попытается выселить нас из «красного уголка». С трудом старые работники велотрека отговорили его от этой нелепой затеи. Потом пошли разные другие новации. Работать стало неприятно.

В это время мой гаражный знакомый, Владимир Николаевич, полковник в отставке, которому я частенько помогал ремонтировать электрооборудование его «Волги», предложил мне перейти на работу в Клиническую больницу АН СССР в качестве электрика. Больница находилась на проспекте Мориса Тореза, недалеко от моего дома.

Владимир Николаевич был секретарём парткома больницы — лицом влиятельным, вторым после главврача. Он рассказал мне, что главный энергетик больницы, Валерий Алексеевич, тоже отставник, хочет создать бригаду квалифицированных, добросовестных и непьющих электриков. «Вы как раз тот человек, который ему нужен, — убеждал меня Владимир Николаевич, — и вам он понравится: это добрейшей души интеллигентный человек. Мы втроём всегда найдём общий язык. Зачем вам, инженеру, работать сторожем».

Официально режим работы был такой: двенадцатичасовой рабочий день, двое суток выходных. Фактически мне разрешалось работать восемь часов, но если возникнет аварийная ситуация, то в любое время суток моего дежурства за мной пришлют машину, которая доставит меня в больницу.

Я принял предложение Владимира Николаевича, уволился с велотрека и 23 июля 1988 года приступил к работе в больнице.

Несколько слов о Станиславе Васильевиче Москвине, к которому я отношусь с глубочайшим уважением. Летом того же 1988 года я встретил его на гаражной стоянке. Мы поздоровались, и на вопрос о его делах он ответил: «Всё в порядке, Владимир Иванович, с выпивкой покончено, „завязал“ навсегда». То, что он начал разговор с этих слов, было просто трогательно. Значит, ему было стыдно передо мной за свою слабость. Не даром мне казалось, что до этого он избегал встреч со мной.

После велотрека он работал главным тренером сборной профсоюзов Ленинграда, председателем Союза велосипедного спорта Петербурга, а с 1995 по 1999 годы тренером Национальной сборной команды Колумбии.

Новая работа была для меня интересна, как прикладная деятельность, которой я до сих пор не занимался. Я многому научился у моих опытных коллег-электриков. Однако, поскольку теоретических знаний у меня, как у инженера, было гораздо больше, я быстро превзошёл своих коллег и в практических делах. Они относились ко мне с уважением и нередко пользовались моими советами. Диапазон работ был широк: начиная с замены перегоревших электроламп, починки розеток и выключателей, и кончая ремонтом серьёзного электромеханического оборудования кухни, холодильных камер, вентиляционной камеры, прачечной, а также всей системы электроснабжения от трансформаторной подстанции до потребителей электроэнергии.