Владимир Соколов - Пришёл солдат с фронта

Это были незабываемые поездки. Особенно запомнилась мне поездка в Берново, имение Вульфов, с которыми дружил Пушкин. Он не раз гостил у них, отдыхая от столичной суеты.

Подъезжаем к двухэтажному особняку с мезонином. Вокруг ни души. Навстречу выходит женщина, видимо служащая музея, и приветливо здоровается с нами. Мы говорим, что хотели бы осмотреть музей. «Пожалуйста, проходите, — говорит она нам, — сейчас как раз нет экскурсантов и вы сможете спокойно познакомиться с нашим музеем».

Мы входим в дом, поднимаемся на второй этаж и погружаемс в атмосферу давно ушедших дней. В комнатах и залах нет никаких ограждений — всё как в жизни: стоят столы, кресла, диваны, шкафы. Лежат различные предметы домашнего обихода: вот раскрытая книга на столике у дивана и ножик из слоновой кости для разрезания страниц, а рядом на кресле — клубок ниток и неоконченное вязанье. Кажется, что хозяева вышли на минутку. Сейчас они вернутся, пригласят нас присесть и, мило улыбаясь, начнут с нами разговор. А потом раздастся топот детских ног и в комнату влетит Анечка Полторацкая, девочка восьми лет, будущая Анна Петровна Керн. Она воспитывалась здесь у деда Ивана Николаевича до двенадцати лет. Есть и комната, в которой останавливался Пушкин.

Удивительное впечатление произвело на нас посещение особняка Вульфов. Никто не ходил следом за нами, чтобы проследить, не прихватим ли мы что-нибудь из экспонатов. Мы были одни, наедине с историей.

К дому примыкает старинный парк. Некоторым деревьям там более двухсот лет. На берегу речки Тьмы расположена красивая церковь Успения Пресвятой Богородицы.

Недалеко от Бернова находятся Малинники — имение Прасковьи Александровны Осиповой-Вульф. В Малинниках Пушкин бывал даже чаще, чем в Бернове. Кстати, Прасковья Александровна была хозяйкой Тригорского, расположенного по соседству с имением Пушкина Михайловское в Псковсой губернии.

Брали мы с собой в Кузьмовку и наших любимых животных. Первой посетила Кузьмовку белая крыса Маруся. На ночь мы подвешивали её клетку к потолку, чтобы её не могла достать кошка Мурка. После Маруси у нас появился боксёр Флайт. Боксёр — это порода собак. По понятиям тётиНасти собаке не место в доме. Поэтому Флайт ночевал в машине. Это его вполне устраивало. Он, как и я, любил машину.

Вот так проходили годы. Все постепенно старели. В 1987 году у мамы в Ленинграде случился инфаркт., и она попала в больницу. Там её подлечили. На лето я отвёз маму по её просьбе в Кузьмовку. Лето прошло хорошо. Также без неприятностей она провела в Кузьмовек и лето 1979 года. В мае 1980 года я опять отвёз её к тёте Насте. Мама утверждала, что в Кузьмовке ей лучше, чем в Ленинграде.

В первых числах июня мы получили телеграмму от тёти Насти: «Мама в больнице, приезжайте» Мы сели в машину, приехали в Кузьмовку и с тётей Настей поехали в прямухинскую больницу. Мама чувствовала себя неплохо.. На второй день мы снова навестили её. Из Торжка приехал дядя Гриша. Я поговорил с врачом. Женщина-врач сказала, что у мамы был приступ стенокардии, но сейчас её состояние удовлетворительное, и надо полагать, что через некоторое время её можно будет выписать из больницы.

Маленькая сельская больница мне понравилась, лечащий врач вызывал доверие. Мама чувствовала себя прилично и даже ходила смотреть телевизор. было решено, что мы заберём её домой, как только она окрепнет настолько, чтобы перенести поездку на машине. Мы возвратились в Ленинград.

9 июня 1980 года пришла телеграмма от тёти Насти: «Мама умерла». Мы похоронили маму на кладбище в берёзовой роще на берегу Осуги.

Умерла она так, ка хотела. Она не раз говорила мне: «Хорошо бы умереть во сне: уснуть и не проснуться. Не знать, что умираешь». По словам больных из её палаты, так и получилось. После обеда мама прилегла, как обычно, вздремнуть. И не проснулась.

Мы продолжали ездить в Кузьмовку и после смерти мамы. Последняя поездка была, кажется, в 1984 году.

Заболел и умер Михаил Борисович. Его похоронили рядом с мамой. Мы с Элей, бывая в Кузьмовке, посещали их могилы.

К тому времени вернулся со службы в армии сын Лены Саша — единственный живой представитель несчастной семьи. Он оказался хорошим парнем и принял на себя все заботы о тёте Насте и её доме. Тётя Настя писала нам, что он окончил техникум и работает в Торжке на вагоностроительном заводе. Каждую неделю Саша приезжает к ней в Кузьмовку, привозит продукты и помогает по хозяйству. Мы были рады за тётю Настю.

О смерти тёти Насти нам не сообщили. Мы узнали об этом печальном событии от наших рижских родственников.

Ольга и Григорий Станчиц

В семье было шесть мужчин: Евгений, Владимир, Феодосий, Афанасий, Григорий и Николай. В предыдущих книгах я уже познакомил читателей с дядей Феней (Феодосием), дядей Афанасием и дядей Женей.

Дядя Феня жил до своей смерти в семье сына Алексея Станчица в Ленинграде на Московском проспекте. Лёша был женат на Вере, у него было двое детей: Ира и Серёжа. Лёша не намного пережил своего отца Он умер от рака горла.

О дяде Афанасии и его старшем сыне Борисе я рассказал во второй книге и включил в приложение к ней собственные воспоминания Афанасия о семье Станчицев.

Дочь Бориса Станчица, Надя, живёт в Петербурге. У неё две взрослых дочери — Юлия и Ольга, двое внуков и внучка. Надя молодец: никогда не забывает поздравить меня с праздниками. По мужу фамилия Нади — Соломяк. Муж её, офицер ВМФ, умер.

Второй сын дяди Афанасия, Фёдор, был женат дважды. От первой жены Анны (она умерла в блокаду) у него родилась дочка Лариса. Лариса и её потомство живут в Ульяновске. Я знаком с Ларисой только по телефонному разговору. От второй жены, Нины. У Феди было двое детей: Юрий и Владимир.. Юрий жил в Ленинграде. Он был военным врачом и погиб в мирное время в результате автомобильной катастрофы. Дети его живут здесь и сейчас, но мне с ними познакомиться не удалось.

Второй сын Феди, Владимир, живёт в Германии в Кобленце. Я установил с ним связь сперва по телефону (его дала мне Надя, а потом через e-mail. История его переселения в Германию такова. В Советском Союзе он был лётчиком в гражданской авиации. Летал на лайнерах, возил пассажиров. Когда наступила перестройка, и всё стало разваливаться, он остался без работы. Его жена Зина была"русской» немкой. Этот факт, который при советской власти был вредным для биографии, неожиданно стал полезным. Правительство ФРГ приняло решение о предоставлении гражданства российским немцам, желающим жить в Германии. Зина предложила Володе переехать на родину своих предков. После некоторых колебаний он согласился. Сейчас у них в Кобленце свой дом, машина, работа, немецкая пенсия. У них не было компьютера, но я уговорил Володю приобрести его. Вот только детей у них нет.