Владимир Соколов - Я ничего не придумал

Одна из женщин на фотографии (я, к сожалению, не помню, кто именно) уже получила «похоронку». А сейчас все эти женщины радуются моему появлению, как будто я их сын или брат.

Начальник конторы, естественно, отпустил маму с работы, и мы пошли домой. По дороге зашли на станцию и узнали, что ближайший поезд на Челябинск отправляется завтра, т.е. 24 марта 1944 года, около 13.00. Это меня вполне устраивало, так как отсутствие в воинской части до трёх суток квалифицировалось как «самовольная отлучка», и мне грозило лишь административное наказание, например, несколько суток «губы» (гауптвахты). Отсутствие более трёх суток рассматривалось как дезертирство, а это уже военный трибунал со всеми вытекающими последствиями: в лучшем случае — штрафная рота. В данной ситуации я рассчитывал уложиться в три дня.

До поздней ночи мы с мамой просидели за разговорами, а днём она проводила меня на станцию. В кармане у меня лежал блокнот, сделанный из половинки разрезанной пополам общей тетради в чёрной клеёнчатой обложке. На внутренней стороне обложки я написал: Давлеканово, 23 — 24 марта 1944 года. Далее следовала цитата из Байрона: «Good-night, good-night my native land…» А на другой половинке обложки — латинские изречения: «Dum spiro spero» и «Qui sibi imperare scit maxima laude dignus est». На первый листок блокнота я переписал стихотворение Лермонтова « И скучно и грустно». Записи в этом блокноте помогли мне восстановить многие события, имена и даты.

Я сел в поезд, забрался на самую верхнюю (багажную) полку, оказавшуюся свободной, и на следующий день прибыл в город Челябинск. На вокзале я разыскал военного коменданта и доложил ему, что отстал от поезда. Он спросил у меня название части, куда мы направлялись, и номер команды. Получив ответ, он сверился с какими-то записями в журнале и, удовлетворённый, сказал, что наша команда прибыла ещё вчера. Комендант выдал мне направление в 30 УТП с печатью. «Чтобы вас не задержал патруль», — пояснил он и рассказал, как найти этот самый 30 УТП. Так к вечеру я оказался снова среди своих, которых поместили, как полагалось в то время, в карантин. Никаких последствий моя «самоволка» не имела.

Карантин был непродолжительный — дней пять, не больше. Как человек образованный, я был направлен в учебную роту, готовившую старших механиков-регулировщиков тогда ещё секретного танка ИС-122, который позднее стал называться ИС-2. Прошедшие обучение в нашей роте получали также удостоверение механика-водителя танка «ИС». В полку готовили ещё командиров орудий, заряжающих и, если мне не изменяет память, радиомастеров.

В целом служба в 30 УТП мало чем отличалась от службы в 11 УТП, описанной ранее. Разница состояла лишь в нас самих: в 11 УТП мы были новобранцами, в сущности детьми, пришедшими в армию из дома, а здесь — фронтовиками, прибывшими на переподготовку. Этим определялось наше отношение к учёбе и командному составу полка и, соответственно, их отношение к нам. Можно сказать, что жизнь в 11 УТП была веселее и казалась продолжением школьных или институтских дней.

Питание в 30 УТП было неважное. Мне казалось, что оно хуже, чем в 11 УТП. Поэтому многие из моих коллег очень любили ходить в наряд на кухню. Они наедались там «от души», но потом целую неделю страдали животом. Я был благоразумен и ел в меру.

С самого начала меня очаровал новый танк. Это был мощный красавец с лобовой бронёй толщиной 120 мм, бортовой — 90 мм, башенной — 100 мм и длиннющей пушкой калибра 122 мм. Длина танка с пушкой — около 10 метров.

Для сравнения приведу аналогичные данные для танков Т-34: лобовая броня — 45 мм, бортовая и башенная — 40—45 мм, калибр пушки — 76 мм. Длина с пушкой — около 6 метров.

«Тридцатьчетвёрка» — отличный танк, успешно боровшийся с танками противника в первые годы войны. Однако с появлением на фронте немецких танков «Тигр», «Пантера» и самоходных артиллерийских установок «Фердинанд» ситуация изменилась. Новые немецкие танки и самоходки были оснащены пушками, которые могли поразить Т-34 с дистанции более 1000 метров, тогда как «тридцатьчетвёрка» могла пробить их мощную броню только с расстояния 400—500 метров.

Для борьбы с немецкими тяжёлыми танками и «самоходками», а также для уничтожения долговременных оборонительных сооружений противника и был создан танк ИС-122. По броневой защищённости танк не уступал «Тигру», но по мощности пушки значительно превосходил его. Пушка Д-25, стрелявшая бронебойными и осколочно-фугасными снарядами, могла поражать любую немецкую бронетехнику с расстояния в 2000 метров. Достаточно надёжная прицельная дистанция равнялась 1500 метрам. Немецкая же танковая 88-миллиметровая пушка могла пробить броню ИС-122 только с расстояния 400 метров, что давало «иэске» существенное преимущество в бою.

Главным конструктором ИС-122 был Жозеф Яковлевич Котин (1908 — 1979). Это была поистине дерзкая мысль, о которой даже подумать не мог ни один конструктор, — установить на танке 122-х миллиметровую длинноствольную пушку! Жозеф Яковлевич успешно решил эту задачу и создал, бесспорно, лучший в мире тяжёлый танк своего времени.

Кроме пушки танк был вооружён тремя пулемётами. Один из них, закреплённый в шаровой установке, находился в кормовой части башни. Второй был спарен с пушкой и наводился её поворотными и подъёмными устройствами. Третий пулемёт (курсовой) был неподвижно закреплён в носовой части корпуса танка и стрелял по направлению движения, когда водитель нажимал на пусковую кнопку. Этот пулемёт не мог вести прицельный огонь и служил больше для устрашения. В комплект вооружения входил также крупнокалиберный (12,7мм) зенитный пулемёт ДШК, который при необходимости мог быть установлен на башне.

Танки ИС-122 делал Кировский танковый завод в Челябинске. Его история такова. До войны в Челябинске существовал Челябинский тракторный завод — ЧТЗ. В 1941 году по приказу Сталина в Челябинск были эвакуированы Харьковский моторный завод и Кировский завод из Ленинграда вместе с оборудованием и личным составом. Была поставлена задача, создать объединённый промышленный центр по производству танков. Руководство этой грандиозной работой было поручено директору Кировского завода Исааку Моисеевичу Зальцману. Он блестяще справился с поставленной задачей.

До 1944 года Кировский завод в Челябинске производил танки Т-34. В декабре 1943 года началось освоение серийного выпуска ИС-122. С 1 января 1944 года завод выпускал только ИС-122. Челябинск в ту пору называли Танкоградом.

После войны Зальцман вернулся на Кировский завод в Ленинграде. Однако в 1949 году по распоряжению Сталина был исключён из партии и снят с работы за отказ подписать компромат на расстрелянных впоследствии руководителей Ленинграда (так называемое «Ленинградское дело»). Вынужден был искать работу в Муроме. После смерти Сталина он был восстановлен в партии и возвратился в Ленинград.