Нина Узикова - Запоздалый дневник

Удой молока резко вырос, колхоз окреп и первый стал колхозом-миллионером.

А когда стала разнарядка на посев, то увеличили площадь в несколько раз. Обрабатывать не успевали, да и не чем было. До молочно-восковой спелости початков доходило редко. Квадратно-гнездовой метод сева требовал такого умения и ответственности, что от райкома партии даже направляли уполномоченных в колхозы.

Меня, двадцатилетнюю девчонку направили в колхоз имени Ленина. А там был председатель такой зубр — Николай Васильевич. Я пришла в Малоустьикинск, он, смеясь, съездил со мной в поле, показал. Что сев идет, как надо, научил меня, что сказать в райкоме, и я уехала.

Еще была одна компания — утиная. Чтобы удовлетворить спрос населения на мясо, решили по всей стране разводить уток. Быстро и сердито.

Но где взять столько яиц утиных?

Каждому райкому комсомола было спущено задание — собрать у населения столько-то яиц и отвезти на инкубаторы.

Вот весь райком комсомола ездил по деревням, обходил дома, у кого были утки, и просили отдать сколько-нибудь яиц. Ездили даже в соседний район Свердловской области. Перевозка, перетряска, долгое лежание приводило к тому, что большинство яиц были уже негодные. Кое-где, конечно, утинные фермы все-таки возникли, например в Бобино. Там был пруд, и утки могли там жить. Потом в этом пруду завели даже карпа. Это сделали уже при Борисе Ильиче.

В райкоме ВЛКСМ было две лошади — Метеор и Угадай. Первый был такой резвый, что на нем ездили в основном мужчины. Я стала ездить только зимой 1956—57 года, когда вела политкружок для комсомольцев в колхозе в Бобино. Приезжала я туда на метеоре к восьми часам вечера.

Молодеж освобождалась от работы вечером (дойка, ремонт техники), ужинали и к восьми часам приходили в правление колхоза на занятия.

Один час мы беседовали, я им рассказывала новую тему, и около десяти вечера я уезжала домой.

Помню одну поездку. Метеор сходу от Бобино взял резво, не останавливаясь на передых — мчался. А я думаю, сидя в кошеве, удерживая его (а он меня не слушается), что как-нибудь долететь до горы за Мало Усть-Икинском. В гору он все равно не поскочит. Так и случилось. А дальше равнина, потом опять под гору. Боялась, но он уже не мчался так, как взял после стоянки.

А Угадай наоборот был ленивый, его не заставишь бежать, хоть замерзай в кошеве.

Так однажды и случилось. Поехала я зимой в деревню Теляшево, за Бобино в километрах пяти-шести. Зима, холодно, замерзла. Вылезла из кошовки, думаю, пройдусь, чтобы согреться. А Угадай возьми и побежи! Я за ним, кричу — пру, пру!!! А он, наоборот, прибавляет скорость. Еле догнала, но согрелась. Доехала до своих в Бобино, отдохнула и поехала дальше.

Чаще, конечно, ездила по селам на попутках. Кто-нибудь приезжал в центр, в районные организации, ловила, просила. Никто не отказывал. Обратно пешком часто приходилось добираться до большой дороги и проситься на попутки.

А дел в комсомольских организациях школ было достаточно — то собрания, то смотры различные, то соревнования. Когда я работала уже секретарем райкома ВЛКСМ по идеологическим вопросам, то в моем ведении была политучеба, учеба пропагандистов, художественная самодеятельность, физическое воспитание. Везде были группы ДСО «Урожай». Проходили районные соревнования по доступным для наших сел видам спорта.

Работа клубов тоже была у меня. Комсомол много делал тогда по воспитанию молодежи, несмотря на очень ограниченные материальные возможности.

Летом 1956 года меня перевели работать литературным сотрудником в районную газету. Это и стало предвестником, что меня рекомендовали на учебу в Ленинградскую Высшую Партийную школу на факультет журналистики в 1958 году. А пока я ездила по организациям, колхозам и собирала информацию, писала заметки. В 1957 году началась компания «Догоним и перегоним Америку» по производству сельхозпродукции на душу населения.

Сейчас смешно вспоминать, но я всерьез готовила однажды материал по колхозу «Серп и Молот». Сколько он производит зерна, молока, мяса и прочей продукции на душу населения. Больше Усть-Икинска. Выходило, что по большинству видов сельхозпродуктов колхоз был выше, чем показатели по США. Пропустив этот материал в газету, сейчас можно сделать вывод, как слабо руководство газеты, да и руководители района представляли, что с чем едят этот лозунг. Колхоз-то был сильный, но один. Остальные, едва тянули рамки госпоставок, а то и не дотягивали.

В 1957 году, опять же летом, меня вновь отправили на работу в комсомол, уже вторым секретарем. А первым был избран только что закончивший Казанский университет Касим Рафиков. Бойкий, говорливый, красивый парень был, татарин. Национальная политика соблюдалась четко: если первым был татарин или башкирин, то второй обязательно русский и наоборот. Если председатель исполкома райсовета русский, то первый секретарь РК КПСС — башкирин или татарин.

Не то, что сейчас. Практически все первые руководители из титульной нации, то есть башкиры, хотя их в республике приблизительно 20%, а русских — 40%.

Подругами в этот период жизни у меня были Нина Александровна Карпова, по мужу — Ганеева-Абхалимова, Раиса Васильевна Овсюк, Крючкова по мужу. Они приехали к нам в школу учителями английского языка. Нина закончила Горьковский институт, Рая Краснодарский.

Поселили их в одной половине дома на конном дворе 2-й бригады по улице Первомайской (Песьяной). В другой половине дома жила семья любимого учителя-математика Бориса Андреевича Львова и Клавдии Николаевны Филиповой. Почему-то они не были записаны на одну фамилию. Ходили смутные слухи, что их сослали к нам в деревню в конце 30-х годов.

Учителя они были от Бога, особенно Борис Андреевич. Выйдя на пенсию, они уехали в Уфу, им дали однокомнатную квартиру. Когда мы приехали в Уфу работать, то Бориса Андреевича уже не было в живых, а с Клавдией Николаевной мы довольно часто встречались. Умерла она уже, когда я уехала в Свердловск.

Нина Александровна и Раиса Васильевна вышли замуж за Усть-Икинских ребят — за Василия Ганеева и Толю Крючкова. Толя был офицером после окончания военного училища. Мы до сих пор самые близкие подруги. С Ниной встречаемся каждый год, так как она живет в Усть-Икинске. С Раей встречались последний раз в 1990 году, когда я отдыхала в Юрмале, в декабре ездила в турпоездку. Но переписываемся и перезваниваемся с ней. Толя уже умер от рака в 2009 году. Хорошо, что успели переехать назад в Россию, в город Пушкин.