Нина Узикова - Запоздалый дневник

Так вот, помню, как играли свадьбы. Все было в зимнее время. Лошади были только в колхозе, вся упряж, конечно, в военное время поизносилась. Но все равно, что-то находили, чтобы украсить лошадей.

Свадьбы игрались не менее недели. Самое интересное было первые два дня, когда выкупали невесту и когда невеста вывешивала все полотенца в доме жениха и одаривала близких его родственников. Женщины и ребятишки шли пучеглазничать в дома, смотреть, что подарили, как украсила невеста дом, как пели-плясали. Никто не выгонял зрителей, наоборот, взрослым даже подносили рюмочку, а детям какие-то сладости.

Это своеобразный театр был. Взрослые потом еще долго обсуждали свадьбу, кто с кем подрался и по какому поводу. А драчунов в деревне знали. Чаще всего это былипарни, где драка была семейной традицией. К таким семьям и относился наш Николай Степанович Копытов. Его старшие братья были буяны. А когда Николай пришел свататься к Тане, то родители, конечно, знали об этом. И сам Николай, чуть позже едва не попал в тюрьму из-за драки уже после фронта.

В пьяном виде подрался с башкирским парнем, дрался ремнем и попал в глаз. Тот лишился глаза.

Николай уехал в Свердловск и стал летать в качестве механика в Гражданской авиации. В 1949 году приехал в отпуск и посватался к Тане. Быстро сыграли свадьбу, и они уехали в Свердловск. А суда все еще не было. Николай был как бы подсудный и все ждали, чем все кончится. Переживаний было много. Уже родился Юра в 1950 году, только тогда суд закончился оправданием за недоказанностью.

И вообще, суды того времени были действительно суровые.

Пример. Мама работала сторожем в детском санатории, отец работал там же завхозом. В 1948 году осенью в склад, который находился на хоздворе санатория, где были конюшня для лошадей и стояла избушка для конюхов, жил башкирский подросток 16—17 лет. Он был конюхом. И вот в одну из ночей он залез на склад и украл конфеты, печенье и еще что-то из еды. Вора, конечно, сразу нашли и посадили на 8 лет. Осудили и маму на 3 года, как сторожа, что не углядела.

Беда страшная пришла в дом. Этот суд был в мае 1949 года, когда шли экзамены. Тогда экзамены сдавали, начиная с 4-го класса. Известие пришло, когда был экзамен по русскому языку. Писали изложение. Я экзамен провалила, но в школе все нам сочувствовали и меня перевели в 6-й класс без экзаменов.

Вот тогда-то я и заболела экземой на нервной почве. Все руки покрылись коростами. Этой болезнью я болела много лет, при малейшем нервном потрясении.

Отец продал корову, поехал в Уфу, нанял адвоката и маму освободили. Таня вспоминает, что в чем-то тогда помог секретарь РК КПСС Галиков. Я училась с его старшим сыном.

Что значит оставаться в деревне без коровы в то время — это надо пережить. Родители взяли телку и выростили корову.

С коровой они долго не могли расстаться, уже совсем пожилые, где-то в 70-е годы, наконец, решились, когда не стало сил заготавливать сено.

Бабушка Степанида умерла в сентябре 1950 года. Несколько месяцев она лежала в параличе, не могла даже повернуться. А говорить могла, когда я приходила в Бобино (летом это бывало) меня оставляли с ней. Зоя тожебыла дома. Все остальные были на работе. Бабушка без конца кричала — поверните меня, Веня, поверни меня, если Веня — Евгений — был дома. Именно к нему она обращалась. Нам казалось всегда, что она больше всех его любила и поэтому обращалась к нему. Лежала она на деревянной кровати практически на досках, застеленных пологом. Других кроватей в доме не было. Мы все спали на палатях, если зима. Летом спали в кладовке. Прожила бабушка 71 год. Похоронили ее на кладбище Нижнего Бобино рядом с Дарьей и Ильей.

Бабушка Аксинья умерла в 1956 году от рака кожи. У ней около носа была бородавка, которая в конце концов превратилась в злокачественную опухоль. Прожила она 76 лет. Похоронена на старом кладбище рядом со своей любимой снохой Василисой.

Для сведения потомков. Со стороны мамы Екатерины все женщины умерли от сердечно-сосудистых заболеваний — бабушка, тетка Дарья, мама, Борис Ильич.

По линии отца умершие по причине рака — бабушка, дядя Филипп, отец, двоюродный брат Николай (алкоголизм сопутствовал), двоюродный брат Юра — тоже рак простаты. Операция, жив.

Вспомнился такой случай из моего детства. До седьмого класса у меня не было портфеля. Ходила в школу с тряпичной сумкой. А к 7-му классу я чуствовала себя уже взрослой. У родителей денег на портфель не было. Я решила, что нужно заработать самой 17 рублей (столько стоил портфель). Было лето. Я решила набрать земляники 17 стаканов и по одному рублю за стакан продать. Вот я набрала корзину ягод и пошла в Центр (центр села) с этой корзиной, надеясь, что вечером, когда люди (служащие, малое число интеллигенции) пойдут с работы а тут я предлагаю ягоды.

Подошла одна медсестра, спросила сколько стоит стакан и отошла. Так и закончился мой торговый бизнес раз и навсегда.

Портфель мне все-таки купили к школе.

С деньгами в доме было строго. Они, правда, лежали в шкафу. И был соблазн взять рубль и купить серы. Так называли самодельную жвачку, изготовленную из смолы сосны, елки. Комочки серы продавали на базарчике за один рубль. Очень хотелось и, бывало, без разрешения родителей я брала один рубль и покупала. Потом, конечно, за это был нагоняй.

Так как я рано, где-то в 5-6-ом классе, получила близорукость из-за плохого освещения, прежде всего в школе и неправильного чтения (всегда читала лежа), то грибы и ягоды собирать в лесу мне тоже было плохо — не видела. И, значит, меньше, чем подружки приносила домой.

Особенно хорошо собирала моя ближайшая подружка Рая. Они жили напротив, в том доме, где когда-то жила большая семья отца.

У них была бабушка Мария, очень строгая, неприветливая, часто ворчала на нас. Особенно много попадало за активность мне. Как-то в их дом поселили командировочных девушек из Уфы. Что-то их прислали проверять в колхозе, в районе по финансовой части. Городские девушки одеты красиво (так казалось). У них были чемоданы. Когда они пришли в дом, то нас ребятишек угостили сухариками. Вкусно было очень. И вот однажды вечером, после работы они обнаруживают, что сухарей у них осталосьмало.