Татьяна Перцева - Асфальт в горошек

Да уж… Это и моя любимая игрушка… даже сейчас. Все-таки есть в ней некое волшебство, правда?

Но один мальчишка — мало. Поэтому я пошла на поклон к Энверу, и тот не отказал, за что ему большое спасибо. Вот его письмо, привожу без купюр.

«Игрушки. Как ни странно, помню плохо. Были кубики, юла (и не одна), оловянные солдатики (немецкие, отец с войны привез), эдикова (старший брат) коллекция монет, мамина коллекция пуговиц, что-то еще… Главное, что запомнилось, — мамина хитрость. Исключая нужные в повседневке пуговицы, она поделила мои игрушки примерно пополам, и одну половину прятала примерно на полгода, потом доставала и прятала вторую. Был великолепный эффект новизны, или «встречи со старым добрым», понимаем, как создается настроение. Мудро, я бы сказал. В более старшем возрасте (но еще дошкольном) из запомнившихся добавились неисправный пневматический немецкий трофейный пистолет, также трофейный, но исправный кортик. (Ничего себе игрушечки, удивительно, как это из вас получился приличный человек, дорогой мой Энвер!) И ряд самоделок: жужжалка — это пуговица, вращающаяся на нитках (средство наших мам для эпиляции, между прочим), бочковый обруч, катаемый специально изогнутой толстой проволокой, самокаты на подшипниках, ходули (почти цирковые, но не столь высокие), модель парусника, сделанная моим дядей-художником (он бывал в Ташкенте часто, иллюстрировал книги Сергея Бородина, а ранее — книги своего друга Эдуарда Багрицкого; кстати, силуэт всадника на коробке папирос «Казбек» — это его работа), ну и (страшное) ракеты, сделанные из алюминиевых цилиндров из-под валидола или кубинских сигар, в которые вкручивалась горючая в те времена фотопленка, ну плюс некоторые инженерные добавки — продув, стабилизатор — летали классно! И совсем страшное — взрывные устройства на основе угольной пыли (печи-голландки, ты помнишь, углем запасались), серы (серная пыль, которой опыляли виноградники в борьбе с болезнью винограда — оидиумом) и селитры (удобрение).

Ну, не знаю, где поставить временной предел игрушкам. И мальчики, и девочки имеют их и играют в них всю жизнь. А ведь еще есть игры! Так, именно в разделе «игрушки» мне очень хочется упомянуть ташкентскую (не знаю, была ли в других местах-странах) игру «в угощение». Дети находили, где устроить обособленное пространство, — во дворе под навесом, шалашик (прямая ассоциация — суккот) на улице — и приносили туда что-то съестное, что дадут (смогут дать) родители. Стелился дастархан, угощались. Супер игра. Не спортивная, но нужная для чего-то такого… Не знаю, как сказать. Но предательница-слеза выкатилась…»

Нужная, наверное, для общности людской. Для тепла…

Вот в такую игру мы не играли. Мне кажется, это некий вариант игры «Дочки-матери», интересно. А вот обручи… До революции эта игра называлась «серсо», если верить картинкам, обручи катали по аллеям парков чистенько одетые мальчики и девочки. А для нас и обручи от бочек сходили. И самодельная гнутая проволока. Но катали обручи в основном мальчики. И эти самокаты на подшипниках, делали их либо сами мальчишки, либо родители. Две доски, одна параллельно, другая перпендикулярно земле, иногда с некоторым наклоном. На той, что перпендикулярно, выпилены ручки. Самым сложным было достать подшипники, в дело доставания впрягали родителей и знакомых, шум стоял ужасный, когда такая компания проезжала мимо, впечатление складывалось, что это танки идут.

И вообще я не помню, чтобы мальчишка не был вооружен рогаткой, хотя, слава богу, попадали в птиц они крайне редко. Зато число отобранных в школе рогаток было, мягко говоря, весьма немаленьким. Просто у некоторых рогатка была солидная, то есть с настоящей, хорошей резинкой, такая могла служить вечно, а у большинства — весьма условные, я сказала бы, рогатки чуть ли не с резинкой, вытянутой из трусов.

Ну, про лянгу и ошички не буду, слишком много написано, на сайте есть статья, посвященная лянге, академик писал. Не меньше. Я прониклась глубочайшим уважением к автору, поэтому тему не стану развивать.

Но все равно мальчишеских свидетельств мне показалось мало, поэтому я вдруг сообразила, что муж-то — мой ровесник! И, следовательно, ту эпоху тоже помнит. Мой Владимир Михайлович припомнил, как отец в раннем детстве вырезал ему деревянных коньков, с которыми сын и играл. Как откуда-то привез охапку крайне дефицитного камыша на змеи, которые тогда запускал каждый. Папиросная бумага, камышинки, катушка ниток… В порту Тель-Авива я видела, как дети запускают змеев. Все покупные. Самых причудливых форм и раскрасок. Красиво. Но я по привычке вздохнула о тех незатейливых прямоугольничках, зачастую никак не хотевших взлетать в небо…

Муж клянется также, что всякую попадавшую ему в руки машинку немедленно разбирал и честно пытался собрать, увы, не получалось ни у него, ни у кого из окружающих.

Зато я поняла, что все мальчишки — бандиты и хулиганы. И что у них в голове, ей-богу, опилки. Как у Винни-Пуха! Муж во всех подробностях поведал, как они взрывали карбид. До сих пор я слышала, как подкладывали пробки на трамвайные пути, как карбид сыпали в чернильницы. Это да. Но вот эти изобретатели…

Значит так: в емкость наливают воду, бросают кусочек карбида, накрывают консервной банкой без крышки, а потом палкой с фитилем поджигают карбид. Взрыв! Банка летит на высоту чуть не десятого этажа. Мда…

Кроме того, еще взрывали ключики: набивали в дырочку серу от спичек, вставляли гвоздик, привязывали к ключу веревочку и старались гвоздиком ударить в стену, после чего сера взрывалась.

Получив эту информацию, я написала Энверу, и получила вот такой ответ: «Карбид!!! Как я мог запамятовать? Супер!» Я ответила: «Рыбак — рыбака…»

Ну да чего ждать от человека, который как-то в комментариях на мою статью увлеченно обсуждал способы хищения патоки из цистерн, следующих на фабрику «Уртак»! Все эти мальчишки одним миром… Правда, я заметила одну штуку: мой вовсе не сентиментальный муж так растрогался, глаза повлажнели, совсем как у Энвера. Дай вам бог здоровья и мирной жизни, бандиты и разбойники, настолько не похожие друг на друга в жизни. И такие одинаковые в детстве.

Да, но мне еще подвернулась возможность спросить об играх своего одноклассника Женю Томпакова, и тут у меня полностью открылись глаза на странный и совершенно закрытый от нас мир мальчишек. Женя гордо объявил, что они играли в «стукана» — вид орлянки, откровенно азартная игра. Примерная схема такая: на земле чертится линия, в конце которой рисуется небольшой квадрат. Туда складываются деньги решкой вверх. От линии отступают на определенное количество шагов и чертят еще одну линию. Это граница, за которую заступать нельзя. Бросают биты, чья ложится ближе к линии ударов, того и очередь. Бьющий садится на четвереньки. Бьют в квадрат по очереди полтинником, нашим или царским, все равно. Задача — перевернуть орлом как можно больше монет, которые победитель забирает себе. Если ни одна монета не перевернулась, очередь уступается. Очевидно, понимая, что взрослые за это по головке не погладят, игроки собиралась в тупичке за домом общего приятеля. Этакое своеобразное казино.