Татьяна Перцева - Асфальт в горошек

Наверное, мало кто из молодежи поверит, что я жила в безтелевизорную эпоху. Безстиралочную эпоху. Безхолодильниковую. Безпылесосную. Даже безгазовую, безванную и безтуалетную.

Представьте — выжили.

Телевизор и холодильник появились, когда мне было двенадцать. Газ, ванна и туалет — в шестнадцать. Стиральная машина и пылесос — лет в восемнадцать.

Да, а дискотеки появились в восьмидесятых. До этого были просто танцы.

И каким это странным ни кажется, очень многие просто брали в библиотеках или покупали и читали книги. А в театрах было полно народа. И в музеях народ был, правда, не слишком много, только такие ненормальные, как я. Зато в консерваторию студенты битком набивались.

Недавно прочитала статью довольно известного в Ташкенте журналиста, который пишет, что лучшего концерта, чем концерт Андреа Бочелли, в Ташкенте еще не было.

Смешно мне стало. В Ташкенте выступали такие исполнители, что дух захватывало. Ойстрах, Коган, Грач, Лемешев, Масленникова, Айзек Стерн, Борис Гольдштейн, Бенни Гудман с оркестром, Марино Марини, и если уж говорить о самом необычном концерте — это концерт Имы Сумак. Перечислять все — дня не хватит.

И, поверьте, залы были битком. Где бы концерты эти ни давались…

Сколько раз я рассказывала, что вечерами в парках и на Сквере было полно людей у фонтанов и в фонтанах резвились ребятишки, а молодежь гуляла по Бродвею…

Как сказал один человек, мы жили при коммунизме, только этого не знали.

Как говорю я, счастье — оно было, мы в нем жили, только этого не знали.

Так вот помимо музеев и театров были развлечения попроще, а именно — танцы.

Танцы, то, что потом назвали дискотекой, обычно давались в тех же парках.

Самые престижные танцы были в ОДО. Туда билеты покупались заранее! Потому что оркестр (теперь это называется «живая музыка») был очень даже приличным, а порядок соблюдался неукоснительно, и если в других парках часто бывали драки из-за девчонок, конечно, то в ОДО — практически никогда. Что ни говори, а военный парк! (Для несведущих — ОДО — Окружной дом офицеров, бывшее военное собрание, как вспомню, мурашки по коже, чего только не видел этот сейчас до евроуродства отлакированный зал, ах, какие были потолки…)

Следующими в списке были танцы в парке Горького — попроще, конечно, — потом танцы в парке Тельмана, на Комсомольском озере и далее…

Заметьте, во многих семьях считали, что девочки из приличных семей по танцам не ходят. Я как-то спросила у подруги, которая на четыре года старше, она сказала, что была один раз в жизни. Как-то считалось, что туда ходят только затем, чтобы с парнями знакомиться. Что, собственно говоря, было чистой правдой. Но признать это было выше всяких сил. Хотя на танцы я действительно не ходила. Может и зря. Совсем оторванным от жизни ребенком была и выросла. Впрочем, один раз была. В парке Горького. И ничего особенного. Все теснятся по краям танцплощадки. Середина свободна. Играет оркестр. Кавалеры приглашают дам. Некий пристойный танец. Потом белый танец. Дамы приглашают кавалеров. Я, в общем, и пошла туда с весьма коварной целью — показать и доказать. Ну, показала и доказала. Больше я на танцах не появлялась. Из опасения порчи репутации.

Но я, собственно, хотела рассказать о школьных вечерах. О эти школьные вечера!

Объявлялось о них, конечно, заранее. Обычно вечера устраивались по каким-то датам, но иногда и просто так — это уже в старших классах.

Счастье, если полы в школе натирали хотя бы недели за две до заветного дня. Иначе — беда. Не знаю, где уж брали наши школьные власти эту мастику темно-коричневого цвета. По-моему, проще было вымыть полы, и все было бы прекрасно, тем более, что технички (так называли уборщиц) так и жили при школе: мать с дочерью. Полы в классах мыли дежурные, на долю техничек оставались коридоры и рекреации. Но нет, вызывался специальный «натиральщик», полы покрывались очень долго не сохнущей жидкой вонючей дрянью, поскользнуться и упасть на которой было легче легкого. И скользили, и падали, прокладывая в слое мастики глубокие борозды.

В актовом зале полы тоже натирались (представляете, какие слова я сейчас вспоминаю: технички, актовый зал, рекреации)…

И вот наконец-то! Тот самый вечер!

Ну, директриса появлялась редко, не царское это дело. А вот учителя — как правило. Без исключений. Обязательный надзор.

Боже, какие танцы мы знали в классах помладше! Падэспань, падеграс, полонез, полька… Сейчас под страхом смерти не припомнила бы фигур. Но тогда танцевали же! Не вечера, конечно, это были. Скорее «днЕвники». В классах пятых-шестых. Пятьдесят седьмой-пятьдесят восьмой. Вальс — это максимум. Ни о каких рок-н-роллах не то что речи — упоминаний быть не могло. А вот класса с седьмого… Многие девочки к тому времени уже подстриглись (я в том числе) и сразу стали неотразимыми (не я).

И сразу вечера, и сразу дежурные учителя, и сразу буги-вуги (ужас) и рок-н-ролл (кошмар), то бишь неумелые попытки изобразить таковые, а где взять пример, если примером служили исключительно наши фильмы, где эти танцы подавались опять же исключительно как отрицательное явление («Дело пестрых», скажем).

Наши жалкие пародии пресекались не мгновенно. Минут через пять — видимо, чтобы учителям не выглядеть совсем уж сатрапами. Грозный начальственный окрик — и сразу все стихало. Мальчишкам на школьной радиостанции делали втык: как посмели только?!

И снова вальс-полька-фокстрот-танго, которого уж точно никто не умел танцевать, уже в старших классах — летка-енка (был такой странноватый финский танец) и даже чарльстон. Почему — не знаю. Возможно, потому, что по телевизору часто передавали чешский клип «Бабушка, научи меня танцевать чарльстон». Чарльстон считался танцем старым, хотя элементы твиста в нем прослеживались довольно ясно. Собственно, он и был старым — начало века — и неизвестно почему снова вошел в моду в шестидесятых годах прошлого столетия. Но твист точно не допускался, хотя было несколько советских твистов: «Лучший город земли», «Королева красоты» (Арно Бабаджанян, эх, были же композиторы) и официально презираемый и проклинаемый «Черный кот» Юрия Саульского, из-за которого было столько неприятностей у Тамары Миансаровой, хотя, убейте, не вижу, что в нем такого крамольного. Как и в старых «Ландышах», которые просто уничтожали. Неисповедимы мотивы советской цензуры! Ни Магомаев, исполнитель твистов, ни Бабаджанян не пострадали, мало того, песни звучали повсюду.

А на школьных вечерах почти до конца продолжали держать и не пущать. Только на выпускном разрешили и дали послабление. И я танцевала чарльстон в шикарном бирюзовом нейлоне с золотыми брызгами…