Лина Тархова - Заложники Кремля

На случай ядерного удара в специально построенном ангаре стояли, может, и сейчас стоят, два особенных танка: без пушек, но с прекрасными ходовыми качествами. Внутри танк напоминает салон президентского самолета — кресла, коврики… Надежность бронированных убежищ проверена радиацией в районе Чернобыля — выдержат, защитят, даже если взрыв случится рядом с дачей. Один танк предназначался лично для Горбачева, другой для семьи. Ирина с мужем и дочерьми тоже жила с родителями на даче. Вместе они были и в Форосе в роковые для первого президента СССР дни путча 1991 года, откуда Раиса Максимовна вернулась с парализованной рукой. Она пережила стресс, который, считают медики, мог стать причиной ее смертельного заболевания.

Когда Горбачева избрали генеральным секретарем, он распорядился заложить особняк на улице Косыгина, который построили всего за один год. Сюда въехали Горбачевы-старшие, а также ближайшие соратники генсека. Некоторые из них вскоре затеют ГКЧП, переворот с целью захвата власти — Лигачев, Язов, Болдин…

Ирина с семьей поселилась рядом с особняком.

Супруги мечтали о взлете и не могли также подробно не обдумывать и возможную вынужденную «посадку». И семья пережила отставку Горбачева настолько безболезненно, насколько это было возможно. Можно сказать, преподала действующим политикам урок выживания в экстремальных условиях.

Семья все успела «до того». Ирина и Анатолий уже твердо стояли на ногах, оба защитили диссертации, имели работу, отвечавшую их вкусам. (Анатолий Олегович Вирганский, с которым Ирина вскоре развелась, стал великолепным сосудистым хирургом, заведует отделением в Первой Градской больнице Москвы). Ирина, как и мать, мечтала о докторской диссертации, собирала материал по организации здравоохранения. В дружных семьях некоторые сюжеты повторяются. Ирина тоже сыграла некоторую роль в истории страны. Анатолий Вирганский утверждает: антиалкогольная кампания началась… именно с нее. Она собирала материалы для диссертации о причинах смертности мужчин трудоспособного возраста в Москве. Изучала закрытые материалы, в том числе протоколы в бюро судебно-медицинской экспертизы. И выяснилось: по заведенному тогда порядку, если мужчина, выпив, умирал от инфаркта, статистика записывала этот случай в разряд сердечно-сосудистых заболеваний. Если погибал от травм, полученных в пьяном виде, это называлось «несчастный случай». В результате смертность от алкоголизма занижалась в разы, чтобы прикрыть постыдный факт: торговля водкой в нашей стране обеспечивала огромную часть бюджета, не зря в народе бюджет так и называли — «пьяным».

За ужином Ирина рассказала отцу о своем открытии. Горбачев был поражен. Его давно подталкивали к антиалкогольной политике: Михаил Сергеевич, народ спивается! Он и сам это видел. Но экономисты категорически отказывались даже прикинуть, в какие миллиардные потери выльется сухой закон, который к тому же нигде в мире не дал положительного результата. Похоже, рассказ дочери совершил в Горбачеве эмоциональный перелом. В мае 1985 года появился указ, возвестивший тотальную борьбу за трезвость. Как пишет Рудольф Пихоя, едва не запретили заодно с водкой и пивом и кефир, подозревая и его в том, что это алкогольный напиток.

Жены пьющих мужей ликовали: кого-то указ, действительно, удержал у страшной черты. Однако такой шаг должен быть поддержан колоссальными усилиями в области культуры, воспитания. Но в стране бурлила перестройка, вздымала, прихотливо переворачивала целые пласты истории. Культура и воспитание — это не казалось таким уж важным на фоне великих перемен. Именно в эти годы школа официально была освобождена от обязанности воспитания — она должна давать только знания. И вскоре пошла статистика, от которой тоже схватились за голову: тысячи мужиков, подростков до смерти травились паленой водкой, лосьонами… Через пару лет доведенная до абсурда антиалкогольная кампания тихо скончалась. За это время в стране успели вырубить 30% виноградников. Дыра, образовавшаяся в бюджете, утверждают экономисты, сильно подточила экономическую базу социализма и давала о себе знать вплоть до Гайдаровских реформ.

Вихри, бушевавшие в стране, не должны были отразиться на семье, где подрастали внучки, две дочери Ирины. Ксаночка, пишет бабушка в своей книге «Я надеюсь», очень эмоциональный, отходчивый ребенок, хохотушка. Все у нее хорошо, вот только проблема:

— Бабулечка, ты представь себе — мне уже 10 лет, годы летят!.. Бабуль, а у тебя были огорчения в жизни?

— Были, да… —

— А ты знаешь, какой у меня существенный недостаток? Буква «д» падает влево, вместо того, чтобы падать вправо.

Ксаночка, утверждает бабушка, похожа на нее, но одно у нее точно от Михаила Сергеевича — чувство юмора.

Бабушка или кто-нибудь из помощников по дому возят Ксению в хореографическое училище. Педагоги сулят ей хорошее будущее, если, конечно, научится работать до пота, как положено балерине.

Младшая, Настя, совершенно другая. С рождения она заявила о себе уравновешенным, твердым характером, всегда точно знает, что ей надо.

— Настенька, ты мой цветочек.

— Бабулечка, у меня же две ножки, а у цветочка одна, как же я могу быть цветочком?

Или:

— Бабуля, дай печенье.

— Нет, Настенька, ты будешь толстая…

— Я и так толстая, какая уж разница.

«Толстая», вряд ли она пойдет в хореографию, ей подберут подходящее учебное заведение. Учеба в престижных колледжах и лицеях стоит немалых денег. Но материальная проблема решена в семье на много лет вперед. Горбачев издал в разных странах десятки своих книг, и одно только это сделало его состоятельным человеком (что подогревает бесконечно циркулирующие слухи о многомиллионных виллах во Флориде, в Германии, в Швейцарии…). Здесь Горбачев тоже первый — первый и, кажется, единственный из наших политиков, чье состояние заработано легально, прозрачно.

Это вопрос не только благополучия, респектабельности, будущего детей и внуков, но и сегодняшней безопасности. Сосед по дому, соратник, а ныне заклятый враг Егор Лигачев злорадствует в газетном интервью:

« Я могу свободно ходить по улице, а вот Горбачев пусть попробует походить ».

Да, Лигачев может ходить по улицам свободно, его забыли. В памяти людской осталась разве что его сакраментальная фраза, брошенная Ельцину на партийном Пленуме, когда того исключали из партии:

« Борис, ты неправ! »

Горбачеву же невидимкой по улицам Москвы или даже Урюпинска проскользнуть не удастся. Кто-то его превозносит, кто-то готов уничтожить за то, что не уберег партию, а затем и СССР. Приходится принимать меры безопасности.

Это всегда было одной из сильных сторон семьи. Горбачевы всегда старались избежать сплетен и пересудов, не заводили случайных знакомств. Маленькая хитрость: окружающие считали, что у Ирины с Анатолием много лет была одна и та же машина, «Жигули» восьмой модели цвета мокрого асфальта. А вот и нет! Анатолий несколько раз разбивал «Жигули», и всякий раз на автозаводе по спецзаказу делали новую машину, но точно такой же марки и цвета. Младшие Горбачевы получали новенький автомобиль «с иголочки», а обыватель пребывал в убеждении, что дочь и зять президента годами ездят в развалюхе.