Александр Во - Дом Витгенштейнов. Семья в состоянии войны

В 1933 году он объединил свои силы с так называемой христианско-социальной партией Дольфуса, сформировав Vaterländische Front (Отечественный фронт). Его политические акции, антимарксистская риторика, приветствие Front heil! и символ Kruckenkreuz («Крест-молот») в белом круге на красном фоне во многом перекликались с национал-социализмом Гитлера. Их партии были фашистскими и антидемократическими, но лидеры яростно боролись друг с другом. Гитлер называл Штаремберга «предателем», а принц называл Гитлера «лжецом, руководящим коричневым отребьем». Антисемиты, изгнанные из армии Штаремберга, обычно присоединялись к национал-социалистам, а Хаймверу оставалась поддержка австрийских патриотов (бывших солдат, ветеранов войны, аристократов и католиков), которые боролись за независимую Австрию и мечтали о восстановлении Габсбургской монархии. Принц фон Штаремберг говорил в речи:

У нас много общего с немецкими нацистами. Мы враги демократии, и у нас есть общие идеи по поводу экономических преобразований, но мы в Хаймвере стремимся к независимости Австрии и поддерживаем католическую церковь. Мы против преувеличенных расистских теорий нацистов, как и их планов полуязыческой немецкой национальной религии [392] Неподписанный биографический очерк Эрнста Рюдигера фон Штаремберга, ‘New Chancellor Foe of Anschluss’, NYT, 27.07.1934. .

С крушением основного ядра марксистского социалистического сопротивления в феврале 1934 года Штаремберг и Дольфус смогли сосредоточить свои усилия на сопротивлении угрозе Гитлера, который тайно вооружал и финансировал австрийских нацистов, чтобы дестабилизировать правительство. Несколько месяцев они взрывали общественные здания, железнодорожные линии и электростанции и взяли ответственность за несколько убийств и линчеваний. Гермина написала Людвигу через несколько дней после социалистического восстания: «Кто знает, что принесет будущее? Мы ведь, по сути, заставили замолчать только одну враждебную партию; другая — национал-социалисты — жестоки и враждебны как никогда. Что нам делать с ними? Может ли такое быть, чтобы война до победного конца закончилась хорошо?» [393] Г. В. — Л. В., 02.1934, GBW.

25 июля Гитлер посетил постановку вагнеровского «Золота Рейна» на Байрёйтском фестивале со своей подругой, Фриделиндой Вагнер, внучкой композитора. После выступления один из его помощников сообщил, что план австрийских нацистов убить Энгельберта Дольфуса выполнен успешно. Банда нацистов, одетых в форму австрийской армии, ворвалась тем вечером в Федеральную канцелярию и застрелила крошечного австрийского канцлера в горло практически в упор. Его оставили истекать кровью до смерти. По словам Фриделинды Вагнер, Гитлер, уже взбудораженный оперой, «не мог стереть с лица удовольствие» [394] П. В., Приложение к завещанию, 31.01.1945 (sic), p. 10, WMGA, pc. , когда узнал эту новость.

Но, к сильному раздражению Гитлера, после попытки государственного переворота национал-социалистическое правительство в Вене не установилось. Государственные войска скоро восстановили контроль над зданием, несколько заговорщиков были повешены, и скоро к власти пришел новый канцлер, невзрачный адвокат по имени Курт фон Шушниг. План Гитлера объединить Австрию с Германией был далек от завершения. Четыре года он продолжал играть в кошки-мышки с Шушнигом, и кульминацией стала позорная уступка последнего весной 1938 года. 12 февраля Гитлер пригласил Шушнига на личный разговор в свое горное пристанище, Бергхоф, расположенное высоко над Берхтесгаденом, на немецкой границе, с великолепными видами на Австрию. Когда Шушниг прибыл на границу, ему сообщили, что Гитлер пригласил на встречу несколько своих генералов. Оглядываясь назад, он мог отказаться от встречи или хотя бы настоять, чтобы присутствовали и австрийские генералы, но не сделал ни того, ни другого. Во время накаленных переговоров Гитлер его оскорблял, унижал, угрожал ему и в итоге заставил подписать соглашение, где говорилось, среди прочего, что австрийский канцлер уволит своего начальника штаба и изменит структуру кабинета, чтобы назначить на ключевые позиции несколько указанных нацистов. Гитлер отдельно требовал, чтобы министром внутренних дел, отвечающим за безопасность страны, назначили австрийского нациста Артура Зейсс-Инкварта.

Испугавшись полномасштабного вторжения, Шушниг капитулировал. Он теперь едва ли контролировал новое немецкое марионеточное правительство, и его позиция ослабла до такой степени, что у него не было иного выбора, кроме как обратиться к стране. Плебисцит был назначен на 13 марта, люди должны были голосовать за или против независимой Австрии. Из выборов исключили граждан младше 24 лет на том основании, что они скорее всего захотят аншлюса. Гитлер возмутился и перебросил войска к австрийской границе. Он отправил Шушнигу ультиматум, требуя немедленного аннулирования референдума и полной передачи власти австрийским национал-социалистам. Шушниг тем же вечером подал в отставку, и в последовавшем хаосе нацистская фракция захватила Министерство внутренних дел, которое контролировало полицию. Австрийский президент Вильгельм Мик-лас один выступил против гитлеровского приказа назначить Зейсс-Инкварта австрийским канцлером. Немцы, с нетерпением ожидавшие результата, опубликовали фальшивую телеграмму, якобы посланную австрийским правительством, с просьбой о немецкой военной помощи, после чего Гитлер — заявив о своей моральной ответственности — подписал приказ ввести войска. Президент Миклас, поняв, что игра окончена, нехотя подписал приказ, назначив Зейсс-Инкварта канцлером.

Пока все это происходило, Гретль Стонборо находилась в Атлантическом океане со своей служанкой Элизабет Фаустенхаммер на борту парохода Manhattan , следующего в Нью-Йорк. Дела у нее шли из рук вон плохо. Гретль чувствовала себя обнищавшей, и ей отчаянно нужно было продать свою коллекцию произведений искусства. Перед отъездом в Нью-Йорк она приказала упаковать большую часть коллекции в опечатанные ящики и отправить на склад ожидания перевозки в Вене. Управление по наследию выдало ей лицензию на экспорт, и в Нью-Йорке она собиралась организовать продажу картин, как только они прибудут. 18 марта, к тому времени, когда корабль прибыл в порт, страны, где она родилась, больше не было — не Австрия, а Остмарк, провинция Германского рейха. Если слухи об аншлюсе Гитлера до нее не дошли на корабле, она точно прочла обо всем в газетах в день прибытия. «Войска Рейха хлынули в Австрию» [395] Первая полоса NYT, 18.03.1938. , — гласил заголовок на первой полосе New York Times в тот день. В статье приводились цитаты из речи фельдмаршала Германа Геринга: «Поднимается Великий Германский Рейх. Семьдесят пять миллионов немцев объединились под знаком свастики. Исполнилась тысячелетняя мечта немцев» [396] Ibid. .